«Он попал в вытрезвитель!»

Доска позора

У проходной машзавода стоял огромный стенд и на нём фотография мужчины, закрывшего лицо ладонями. А рядом уже открытое лицо, ФИО, из какого цеха и подпись: «Он попал в вытрезвитель!» Такие доски позора стояли и у других предприятий. Сигнал о попадании в «трезвак» тут же поступал на место работы или учёбы и мог иметь самые серьёзные последствия. Вплоть до исключения с места учебы, лишения премий и даже увольнения с работы. На партийной и комсомольской карьере однозначно можно было ставить крест. Работа вытрезвителей строилась по отдельному приказу МВД СССР, где всё было расписано: должностные обязанности, штат сотрудников, перечень лекарств и прочее. В учреждении было 17 сотрудников, начальник, дежурные, их помощники, инструктор по политико-воспитательной работе, фельдшера, бухгалтер и уборщицы. Фельдшера не были сотрудниками МВД, но им хорошо платили. Их было четыре человека. У каждого вытрезвителя было три машины, на которых посменно выезжали экипажи. Водитель и два милиционера-подборщика. Загорский медвытрезвитель был на самоокупаемости, жил за счёт штрафов с клиентов (10 – 25 руб.). На эти деньги покупалась форма, машины, бензин, запчасти, выплачивались отпускные и прочее. Какую-то шефскую помощь оказывал завод.

По злачным местам

Машины с надписью на будке «Спецмедслужба» ездили по определённым местам, где концентрировались выпивающие: во дворах, в пивных, гастрономы, клубы, парки, скверы и обязательно по набережной – вдоль Уды и Селенги. Там, в тени кустов, с пивом, бормотухой, портвейном и нехитрой закуской проводили время любители общения с выпивкой. Конечно, «Укырка» на Шмидта, и старая «Укырка» около Горсада, любимая шоферами «Пиво, позы и бабьи слёзы». В 50-х страждущие опохмелиться бежали к гостинице  «Байкал», где со стороны ул. Коммунистическая, в цокольном этаже была рюмочная. Там разливали водку, и народ поправлял голову уже с 7 утра. В Загорске злачное место было около бани и пивной напротив. На Стеколке нетрезвая публика концентрировалась в центре посёлка около гастронома «Забайкалец» и двух пивных неподалеку, одна - в подвале, другая - в павильоне. Обильный урожай собирали милиционеры-подборщики после получки на предприятиях и обязательно на больших праздниках. Особенно летом на Сурхарбане, когда вся опушка леса около ипподрома превращалась в один большой разгульный пикник. На траве - со скатертями, снедью и песнями!

 Трезвость – образ жизни!

Официальная мотивировка задержанного: оскорбление «общественной нравственности» своим непотребным видом и вызывающим поведением! А оскорбить общественность мог всякий, несмотря на звания и регалии. Однажды в вытрезвитель попал директор одного из крупных улан-удэнских предприятий. Скандал был неимоверный! За ним приехал сын, оплатил штраф и увёз. Но директор заявил, что у него, якобы, вытащили деньги при обыске. Дело было уже в лихие 90-е и в ходу были видеокамеры, на которую и сняли весь процесс. Оговор директора не прошёл. Но репутацию себе он подпортил изрядно.

Где деньги, брат?

 Собрать клиентов было одно, а взыскать деньги - другое. Клиентов можно было держать до определённого времени и потом нужно было отпускать. Чтобы выйти побыстрее, клиенты звонили домой, друзьям. А некоторых развозили по домам с тем, чтобы жены побыстрее оплатили пребывание. С некоторых и вовсе нечего было взять, и таких отпускали восвояси. В 90-е, когда заводы и фабрики встали, а люди остались без работы и денег, бюджет вытрезвителей резко обвалился. Взыскивали всего 20-30% штрафов. В 2000-м году все вытрезвители по стране были закрыты.

В роли спасателей

 Была ли польза от них? Безусловно, была. Медвытрезвители спасли тысячи людей от смерти от переохлаждения, грабежа и насилия. Обычно, пьяные «вырубались» на скамейках в парках и остановках, сидя на каком-нибудь крылечке. В первую очередь их нещадно оттирали снегом.

«К нам приходили с благодарностью жёны, матери и сами клиенты, - вспоминает Владимир Невелов, бывший начальник Железнодорожного вытрезвителя. – С кем не бывает? Был такой случай. К нам попали два подвыпивших студента. Фельдшер сделала замер, уровень опьянения (алкоголь в крови) был в норме и их отпустили. А они на радостях взяли ещё и догнались по полной. Заблудились и уснули на улице. Был мороз, они и замёрзли. Когда их подняли, нашли бумажку, что их отпустили из медвытрезвителя. И нас в прокуратуру. Почему? Как? Но всё выяснили, как было на самом деле. А вот сам я не пью, и вся моя родня тоже, кроме одного племянника, не пьёт. Наша бабушка сделала всем нам «отворот»!»

Легендарный ЛТП

Следующей ступенью в «карьере» постоянных клиентов медвытрезвителя было попадание в ЛТП. Лечебно-трудовой профилакторий (ЛТП) находился на Грязнухе, в местности за посёлком Восточный. Туда со всей Бурятии собирали пьяниц и алкоголиков, тех, кто согласно постановлению Верховного Совета СССР «злостно уклонялся от лечения и продолжал вести антисоциальный образ жизни, нарушая общественный порядок». Участковый милиционер собирал документы на выпивох, обычно бывших и семейными скандалистами - «кухонными боксерами». Учитывалось поведение человека в семье, на работе, отношения с соседями и прочее. У опытных участковых была своя сеть информаторов. Документы на основании заявления от родственников или автоматически после шести «ходок» в вытрезвитель направлялись в суд, который и решал, что делать с пропойцей. Оставить дома, допустим, если за него ходатайствует трудовой коллектив или всё же отправить на изоляцию и принудительное лечение от алкогольной зависимости. Обычно на срок от шести месяцев до двух лет. Таких штрафников в ЛТП было больше тысячи человек, объединенных в 7 отрядов. По внешнему периметру тянулся забор с колючей проволокой, на вышках - солдаты внутренних войск. На работу ходили в робах, выдавались верхонки и сапоги, во внерабочее время – х/б лагерного образца. Суточный паёк был лучше, чем на зоне, но всё равно, это было не домашнее питание. Инструктор политчасти проводил в клубе собрания с ними, беседы, конкурсы и викторины. В качестве призов выдавали сигареты и папиросы: «Прима», «Прибой», «Опал», «Феникс» и прочее.

 Рецепт лечения

Заведение называлось лечебно-трудовым профилакторием, но было в ведении МВД, вместе с тюрьмами, колониями и следственными изоляторами. Довольно логично, поскольку идея внедрения ЛТП разрабатывалась в рамках мер по борьбе с преступностью. Однако условия были не санаторными. После карантина и обследования алкоголику выдавали большие дозы препарата «Антабус», анальгин и валериану. Кололи препараты, вызывающие отвращение к спиртному. С согласия пьяницы вшивали ему так называемые «торпеды» с предупреждением: «Выпьешь – помрёшь!». Но в основном это были «пустышки» (пустые капсулы), «заряженные» «торпеды» ставили только хроническим алкоголикам. Впрочем, от «торпед» никто не умирал. В основном лечили на кирпичном заводе, где жар раскалённых печей и исключительно ручной труд были главным лекарством от любви к спиртному. И довольно эффективным, до 20 процентов сидельцев больше не возвращались, во многом из-за страха перед каторжным трудом. Ну, а многие «лечились» снова и снова. В целом лечение в ЛТП не достигало требуемого эффекта, поскольку было принудительным. Однако была польза в плане снижения преступности, для экономики и польза для здоровья самих алкоголиков. Ну и, конечно, пока какой-нибудь «Ванька забулдыга» был в ЛТП, его жена, дети и соседи успевали отдохнуть…