​Путешествие в Ангарск (В жанре что вижу, о том пою)

Фото Вячеслава Урбазаева

Про путешествия есть мно­го прекрасных афоризмов, как то: «Путешествия – это флирт с жизнью». Это как сказать: «Я бы хотел остаться с тобой, я бы хотел любить тебя, но мне надо выходить, это моя оста­новка». Независимо от рассто­яния, даже поездка в ближний сельский район может при­нести массу впечатлений. Так вот, я съездил на выходные в Ангарск и хочу поделиться увиденным…

Байкал из окна поезда был суров и мрачен. Низкие обла­ка нависли над ним. Огромные волны бились о берег и остав­ляли после себя сокуй…. Это слово и стало для меня откры­тием, а его автором стал попут­чик Коля, из Усть-Баргузина. Оказывается, так на Байкале называют прибрежный лёд на камнях и скалах. Он появляет­ся как предвестник замерзания нашего моря, а его неизменный спутник - это ледяное крошево - шуга, которая тянется полоса­ми вдоль берега или островка­ми подальше от него.

Конечно, сокуй особенно живописен на скалистых бере­гах, а это по большей части цен­тральная часть и северная око­нечность озера. Наши маститые фотографы Вячеслав Урбазаев, Сергей Конечных, Сергей Ши­тиков, сделавшие Байкал те­мой своего творчества, любят снимать ледяные художества. Наверное, многие помнят их ра­боты с видами скал в ледяных наплесках, застывших потоках и сталактитах. Это и есть сокуй, название сугубо местное. Так у коренных сибирских народов называлась верхняя зимняя меховая одежда – доха с капю­шоном. Есть даже такая фами­лия – Сокуев, поведал Коля. А, кроме того, на Байкале есть и другие специфические терми­ны: шорох, сало, колобовник, наплески, блинчатый лёд и так далее.

Сокуи долго сопровождали нас, но к югу берег стал чист от ледяных новообразова­ний, волны успокоились, небо прояснилось, и даже местами пробивалось солнце. Зато море стало активнее парить, и из струек пара над ним образовал­ся облачный фронт, тянувшийся вдоль западного берега на мно­гие километры. Это было уди­вительное явление! Собствен­ными глазами видеть процесс образования облаков! Особенно хорошо испарение было видно сверху, уже с западного берега - короткого отрезка железно­дорожного пути выше Култука. В буквальном смысле слова, поезд забрался в заоблачную высь! По этой дороге в авто­мобиле или поезде я езжу не­сколько раз в год, и каждый раз Байкал хорош по-новому.

Удивили и утки. Да, да, утки не улетели на зиму в тёплые края, а вполне неплохо чув­ствуют себя на суровом Байка­ле! Некоторые из них низко так летели над морем и плюхались в воду к небольшим стайкам. Видимо, с кормёжкой у них нет проблем, те же волны переме­шивают слои и поднимают на­верх мелкую живность и гонят её к берегу, смешивая с шугой. Но потом, когда Байкал встанет, они переместятся к огромной полынье на истоке Ангары. Как известно, здесь река никогда не замерзает не столько из-за бы­строго течения, сколько из-за тёплых глубинных вод. А утки образуют колонию, добывают себе рачков и ночуют в торосах.

Из других железнодорож­ных наблюдений – мы меньше стали разговаривать с попут­чиками. Уходят в прошлое со­вместные чаепития и поедания домашней снеди из сумок. Все едят доширак, что гражданские, что призывники с их сухпай­ками. Но главный вред от гад­жетов. Все сидят, уткнувшись в смартфоны, айпады и ноутбуки. Заходишь в купе и говоришь: «Здрасьте!» Молчание в ответ, тебя никто не видит и не слы­шит, уши заткнуты наушниками. Впрочем, люди постарше чита­ют книжки, и с ними можно ско­ротать время за разговорами.

В самом Ангарске запом­нилась система организации общественного транспорта. В те дни там стояли крепкие морозы за сорок, но в мой приезд не­много отпустило. Местные ра­довались: «Сегодня потеплело, всего минус 30!» Но всё равно мороз пробирал до костей. От него спасали автобусы, ходив­шие как по часам. Входят в них только в передние двери, тут же водитель берет 25 рублей за проезд, а выходят через за­дние. Поэтому столпотворения в дверях не возникает. Другое удобство: объявления об оста­новках производятся как аудио – приятный женский голос, так и видео – по бегущей строке в передней части салона. Опять же приятный контраст рядом с улан-удэнскими маршрутками, которые то несутся, куда попа­ло, то окна замерзли и не видно ни зги, и конечно, никаких тебе объявлений.

В этом плане Ангарск сто­ит ближе к Южной Корее, где водители маршрутных автобу­сов ездят строго в костюмах, галстуках, белых перчатках, расписание соблюдается по секундам. А Улан-Удэ, соот­ветственно, к Улан-Батору, где водители, стоя в дверях, во всё горло зазывают к себе пасса­жиров, потом утрамбовывают их снаружи и мчатся, куда ни попадя. Правда, в салоне царит самая доброжелательная ат­мосфера. Ни разу не слышал ру­гани в монгольских автобусах. Сидишь, посадив себе на коле­но незнакомку, и по-доброму так улыбаешься соседям, и они тебе так же в ответ.

P.S. Как сказал ещё один из великих: «Железнодорожный билет возбуждает больше на­дежд, чем лотерейный». Путе­шествуйте, господа, путеше­ствуйте!