А. Сахаровская. Иллюстрация к "Гэсэру"
История гонений на эпос «Гэсэр» в документах. "Байкал" № 4 2018 г. По книге «Цэндийн Дамдинсурэн: к 100-летию со дня рождения» / сост. А.Д. Цендина; Ин-т востоковедения РАН. — М.: Вост. Лит., 2008.
Сталинисты против Гэсэра
Монументальное эпическое сказание о Гэсэре было известно бурятам Предбайкалья с древних времен, а также монголам, тибетцам, другим народам и народностям Центральной Азии. Бурятские версии сказания частично опубликованы в ХХ веке эпосоведами БНЦ А. И. Улановым, М. П. Хомоновым, другими исследователями фольклорной Традиции и частично переведены на русский, европейские языки, в том числе на венгерский. Записи живого исполнения последних замечательных певцов «Гэсэра» сказителями, собранные нашими учеными, хранятся в БНЦ АН РФ в ожидании, когда же благодарные потомки захотят, наконец, услышать величественный Голос Предков?
После победы над гитлеризмом И. Сталин в 1946 году спровоцировал очередной виток репрессий, начав с великого русского поэта Анны Ахматовой и искрометного сатирика Михаила Зощенко. В Бурят-Монгольской АССР партийную вакханалию с готовностью подхватил секретарь обкома ВКП(б) с 1943 г. А. В. Кудрявцев — вохровец по основной профессии, обладатель «корочки» партшколы. Сначала он расправился с активом местного обкома, в частности, обвинив блестящего литератора, героя войны, экс-редактора газеты, члена обкома Матвея Ильича Шулукшина в постыдном преступлении — растрате финансовых средств. Присутствовавшие на том судилище фронтовики-коммунисты смеялись над абсурдностью предъявленного обвинения. Смеялся и министр финансов Ч. В. Ендонов, лучше других знавший всю нелепость происходящего. Тем не менее, по решению зависимого от компартии суда М. Шулукшин был обвинен в краже средств и направлен заключенным в копи Джидлага. Но задумка Кудрявцева и прочих была не так проста. Спустя несколько месяцев, с подачи осведомителей лагерного руководства Джидлага, Матвей Ильич был обвинен на этот раз по политической статье, но его мучители так и не добились от него «чистосердечного» признания, несмотря на пытки. Новый срок был фактически пожизненным — 20-25 лет лагерей в Казахстане... Дальнейшая судьба несгибаемого героя была хотя короткой, но поистине фантастической, однако сегодня не об этом.
Итак, в преддверии битвы против Гэсэра и гэсэроведов интеллигенции столицы БМАССР был преподан наглядный Урок Расправы. В целом период с 1946 по 1948 гг. прошел под флагом репрессий творческой и научной интеллигенции небольшой республики. Так поэтесса Цырен-Дулма Дондокова была обвинена партийными пропагандистами обкома-горкома в «ахматовщине», писатель Семен Метелица — в «буржуазном национализме» за пьесу «Межи», досталось и бурятским композиторам как «местным шостаковичам». Апофеозом бесстыдной клеветы на вчерашних фронтовиков явилась борьба партийного актива НКВД с древним Гэсэром...
Позднее актив обкома-горкома через СМИ и газетных аппаратчиков сумел ловко «перевести стрелки» на саму битую интеллигенцию: дескать, виноваты в репрессиях А. Кудрявцев и один западный бурят-фольклорист из числа интеллигенции. Короче говоря, бурят-монгольская интеллигенция сама себя и высекла. А местные партийцы вроде как были тут ни при чем...
Читателю журнала «Байкал» предстоит познакомиться с подлинными документами эпохи — стенограммами «Совещания в обкоме» в мае 1948 г. и дальнейшей «секретной» и «совершенно секретной» перепиской в течении ряда лет политорганов Бурят-Монголии с государственными организациями и прессой, наукой Москвы и Кремля. Годами местные политорганы организовывали пустопорожнюю переписку ради одной цели — чтобы в Кремле заметили успехи Кудрявцева и направили его на повышение, что в конце-концов и случилось...
Тем не менее, забегая вперед, следует заметить, что основные документы о репрессиях парторганами в связи с «ханским эпосом» «Гэсэр» все еще хранятся в архивах ВПК(б) и не преданы гласности, а значит и историческому осмыслению...
Любой исторический документ, в том числе материалы «совещания по Гэсэру» требуется читать с погружением в атмосферу прошедшей эпохи и ее нравов. Иначе можно судить ошибочно о многих сюжетах из публикуемых «совещаний» и отдельные фразы выступавших на партийных сходках основательно запуганных людей. Как-никак, а судьба М. И. Шулукшина им была к тому времени хорошо известна...
Главным «виновником» процесса был назначен литератор и драматург Намжил Балдано, который понимал, что именно ему уготована главная роль «козла отпущения» как самому талантливому литератору и переводчику, составителю сводного варианта «Гэсэриады». Его «покаяния» были формой изъявления покорности «политике партии и правительства», чтобы элементарно выжить и не сделать семью заложницей политической вакханалии А. Кудрявцева и примкнувшим к нему коммунистам из советских органов. Его выпады против т. н. «врагов» по сути дела свелись к обвинениям уже репрессированных на других процессах коммунистов. Они не могли нанести дополнительного ущерба предыдущим жертвам Кудрявцева и К°, тем более «фашисту» Н. Поппе — монголоведу. (С этой незаржавевшей и в годы развитого социализма партийной игрой автору этих строк пришлось познакомиться вживую в Институте Общественных наук, ныне: ИМБИТ БНЦ. Ученые мужи запросто на партсходках при дирекции «клеймили» очередную жертву. А потом вполне мирно играли вместе с ней в шахматы.)
Смелых и благородных во все времена бывает немного в тоталитарных обществах... Но таковые были на том судилище! Это прежде всего Алексей Ильич Уланов — бурятский интеллектуал и интеллигент, прекрасный переводчик и вдумчивый филолог-мыслитель, защитник Ленинграда и Гэсэра. Он ни на дюйм не погрешил против Истины на том «совещании». И по сути дела всю дальнейшую жизнь негласно оставался «под подозрением»... Пока существуют подобные единицы чело-веков, можно сказать, что есть бурятская интеллигенция, а значит и бурятский народ.
Татьяна Маланова, востоковед
ПРЕДИСЛОВИЕ
24 октября 1950 г. в Ленинграде Цендийн Дамдинсурэн защитил диссертацию на тему «Исторические корни Гэсэриады». Защитил блестяще. Однако, как и многие другие начинания в жизни Ц. Дамдинсурэна, защита кандидатской диссертации прошла непросто, а подготовка к ней была полна драматических событий. Я думаю, обусловлено это тем, что он всегда выбирал самые острые научные проблемы для решения, никогда не шел на компромиссы, не изменял своей точки зрения и не скрывал ее.
Когда в 1946 г. Ц. Дамдинсурэн поступил в аспирантуру Института востоковедения АН СССР и приехал в Ленинград, он выбрал предметом своих исследований не «спокойную» тему, гарантировавшую ему быстрое и легкое получение ученой степени, а проблему, которая интересовала всех серьезных монголистов прошлого и настоящего, вызывала острейшие дискуссии и споры, поскольку каждый имел по данному вопросу свое мнение, часто кардинально противоположное мнению другого.
«Гэсэриада» — монументальное эпическое сказание народов Центральной Азии. Оно имеет различные версии на тибетском, монгольском, бурятском и других языках, включает циклы сюжетно законченных повествований, объединяет элементы архаичные и относящиеся к позднему средневековью, бытует в письменной и устной форме и т.д. Соответственно, это эпическое сказание выдвигает перед учеными целый ряд сложных проблем, требующих научного рассмотрения, например соотношение версий, характер героя, определение сюжетного ядра эпоса, анализ религиозных представлений, отраженных в эпосе, и т.д. (см. очерк об истории изучения «Гэсэриады» в: [Неклюдов, 984, с. 11-77]). Среди такого рода принципиальнейших проблем — проблема происхождения «Гэсэриады».
Именно ее стал разрабатывать Ц. Дамдинсурэн. В выборе темы, мне кажется, сказались особенности натуры и таланта ученого. Оглядываясь на его путь, замечаешь, что больше всего его занимали именно научные загадки — попытки понять, установить, докопаться до корней какого-либо явления. Во всяком случае, именно к подобным исследованиям он относился с наибольшим интересом и даже страстью. Между прочим, таковы были его последние изыскания в области изучения мифа о Шамбале. Он пытался установить, как зародился этот миф, что послужило истоком его возникновения. Такой же характер носила и диссертация о «Гэсэриаде».
Проблема происхождения эпоса о «Гэсэре» обсуждалась учеными и до Ц. Дамдинсурэна. Высказывались, в частности, предположения о том, что прототипом героя мог быть Цезарь (Кесарь>Кесар/Гэсэр). Большинство считало, что исторических корней в «Гэсэриаде» искать не следует, что она таковых не имеет. Своей точки зрения на характер эпоса и его происхождение придерживался и научный руководитель Ц. Дамдинсурэна академик С.А. Козин, опубликовавший в 1935 г. перевод пекинского ксилографического издания «Гэсэриады» 1716 г. [Гесериада, 1935]. Видимо, и сама тема диссертации была выбрана не без его участия. Во всяком случае, Ц. Дамдинсурэн поставил в работе многие вопросы, которые сформулировал в предисловии к своему переводу С. А. Козин. Однако ответы на эти вопросы не совпадали со многими идеями С. А. Козина. Ц. Дамдинсурэн пошел самостоятельным путем и пришел к оригинальным выводам, иногда совершенно неожиданным. Прототипом Гэсэра он назвал правителя небольшого княжества, жившего в XI в. в Амдо (Северный Тибет) и известного в китайских хрониках как Госыло, а в основе эпоса увидел исторические события периода правления этого князя. Для обоснования своей концепции Ц. Дамдинсурэн использовал многие монгольские и тибетские источники и сделал еще немало научных выводов и даже открытий. Не все ученые приняли и принимают до сих пор его гипотезу происхождения эпоса. Во всяком случае, С.А. Козин считал ее неверной. По семейным легендам, именно из-за несогласия руководителя Ц. Дамдинсурэну не была присуждена докторская степень. Таким образом, само научное содержание работы вызвало немало споров и послужило причиной трудного прохождение защиты. Но главный удар пришел не оттуда.
В начале 1941 г. было принято постановление Совета народных комиссаров СССР «О проведении юбилея бурят-монгольского народного эпоса «Гэсэр»». Согласно этому постановлению, в ноябре 1942 г. предполагалось провести 600-летний юбилей «Гэсэриады», к которому было решено приурочить издание текста на бурятском языке и его русского перевода. Избранный «возраст» эпоса не имел под собой никакого научного обоснования, он был лишь поводом для демонстрации расцвета национальной, в данном случае бурятской культуры и народного творчества. Война прервала эти планы, и к ним вернулись только после 1945 г. Вновь стала популярной идея национальных праздников, юбилеев эпосов, дней культуры в СССР как свидетельство единения советского народа
Однако возникли непредвиденные обстоятельства. Некоторые ученые и писатели Бурятии объявили «Гэсэриаду» антинародным, антирусским, феодально-байским, реакционным произведением. По-видимому, существовало много факторов, повлиявших на возникновение такого мнения, но главными из них были следующие. В это время набирала силу кампания по борьбе с «космополитизмом», окрасившая всю идеологию советского государства в шовинистические тона. В частности, в сентябре 1946 г. в г. Улан-Удэ прошел пленум обкома ВКП(б), на котором за буржуазный национализм подверглись критике многие из участников проекта издания бурятской «Гэсэриады» — А. А. Бальбуров, А. И. Уланов. Был репрессирован М. И. Шулукшин. Многие эпические произведения народов СССР как наиболее яркие выразители национального духа подверглись критическим нападкам, и вопрос об их «народности» или «антинародности» решался на самом высоком уровне (см., например, [Алиева, 2006]). Кроме того, инициатором выбора «Гэсэриады» в 1941 г. для празднования юбилея бурятского эпоса был проф. Ленинградского университета чл.-кор. АН СССР Н.Н. Поппе, который, оказавшись в начале войны в Калмыкии, стал сотрудничать с немецкими властями, а потом ушел с ними на Запад. Продолжать «его дело» казалось бурятской научной и литературной общественности невозможным. Другим немаловажным фактором было использование в тексте «Гэсэриады» слова «мангадхай» (чудовище), которое созвучно бурятскому простонародному обозначению русских — «мангад». Начавшаяся после войны волна официального национализма, прославлявшего народ, «победивший фашистскую Германию», не допускала и малейшего намека на что-то антирусское, даже и в такой «ненаучно»-фантастической форме. И еще одно соображение казалось опасным ученым в Улан-Удэ — сближение Гэсэра с Чингисханом, образ которого в сознании советской общественности был исключительно негативным. Такое сближение во многом было инспирировано работами С. А. Козина, видевшим Чингис-хана в разных героях эпоса монгольских народов (не только в Гэсэре, но и в калмыцком Джангаре).
Как это часто бывало в истории, маленький страх маленьких людей превратился в огромный ком, раздавивший многих ученых, занимавшихся исследованием «Гэсэриады», на годы остановивший научное изучение и публикацию эпоса, извративший историю бурятской литературы и фольклора в целом. Под этот каток попал и Ц. Дамдинсурэн. Он не был смят им благодаря позиции, которую заняло ленинградское и московское научное сообщество, очень сдержанно отнесшееся к нападкам на эпос «Гэсэр». К концу 40-х — началу 50-х годов кампания против «феодально-байских» эпосов начала спадать. Весной 1951 г. в Институте востоковедения была проведена дискуссия о «Гэсэриаде», на которой былo признано, что она имеет народный характер. В 1953 г. и в самой Бурятии состоялось научное заседание, «реабилитировавшее» эпос (см. [О характере бурятского эпоса «Гэсэр», 1953]). И все же эта история не прошла для Ц. Дамдинсурэна бесследно — ученому многое пришлось пережить, защита была отодвинута, а книга «Исторические корни Гэсэриады» вышла только в 1957 г., через 7 лет после защиты диссертации.
Публикуемые материалы из Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) дают представление об обстоятельствах дела, обстановке, царившей в филологической науке, и в целом о том времени2.
Алиева, 2006 — Алиева А.И. Проблемы текстологии киргизского героического эпоса «Манас» в связи с идеологической ситуацией 30-40-х годов XX в. // Слово и мудрость Востока. Литература. Фольклор. Культура. К 60-летию акад. А.Б. Куделина. М., 2006, с. 302-320.
Гесериада, 1935 —Гесериада. Сказание о милостивом Гесер Мерген-хане, искоренителе десяти зол в десяти странах света / Пер., вступ. ст. и коммент. С.А. Козина. М.-Л., 1935.
Неклюдов, 1984 — Неклюдов С.Ю. Героический эпос монгольских народов. М., 1984.
О характере бурятского эпоса «Гэсэр», 1953 — О характере бурятского эпоса «Гэсэр» // Доклады и материалы из выступлений на объединенной научной сессии Института востоковедения АН СССР и Бурят-Монгольского научно-исследовательского института культуры, проведенной 2-5 февраля 1953 г. в г. Улан-Удэ. Улан-Удэ, 1953
Цендина А.Д.
Документ № 1
(20–21.05.48)
Стенограмма
совещания при Обкоме ВКП(б) по вопросу о «Гэсэре»
20-21 мая 1948 года
Присутствовали:
члены и кандидаты в члены бюро Обкома — т.т. Кудрявцев, Лобсанов, Кучеров, Казаков, Сальников, Иванов, Цыремпилон, Базанов, Култышев, Неверов, Петухов П.М.;
работники Обкома ВКП(б) — т.т. Дамдинжапов, Очиров, Хадалов, Миронов, Меркулова, Наговицын, Бартанов, Гершман, Дондуков, Бадмацыренов, Жеребцов, Заятуев (отдел пропаганды и агитации), Матханов, Тыхеева (отдел школ), Петухов И.Н. (отдел кадров), Чепарин (промышленный отдел), Данилов (отдел торговли и общественного питания), Могнонов (транспортный отдел) и др.;
работники Совета министров — т.т. Хангалов (Совмин), Константинов (Минпрос), Константинова (Управление политпросветучреждений), Болсохоев (Уполсоюзгосплана), Рампилова М.А. (Минсельхоз);
работники печати, радио и издательств — т.т. Лубсанов, Очиров («Б.М. унэн»), Дьяков, Копылов («Б.М. правда»); Сергеев, Гурвич (Радиокомитет), Мужанов (Бурмонгиз);
работники Института культуры и экономики3 — т.т. Бельгаев, Румянцев, Цыбиков, Хаптаев, Уланов, Хамаганов, Цыдендамбаев, Туйск;
работники Педагогического и Учительского институтов — т.т. Рампилова Е.А., Шоткинова, Тюшев, Аксенов, Тышкылов, Баханов;
писатели и драматурги — т.т. Балдано, Цыденжапов, Галсанов, Намсараев, Шадаев, Тумунов;
тт. Смагин, Цыбудеев (Обком ВЛКСМ), Белоусов, Хогоева (горком ВКП(б), Шулунов (Историко-революционный музей), Зугеев (бывш. работник Института культуры).
Заседание 20 мая
Т о в. К у д р я в ц е в А.В.4 : Товарищи! Прежде чем начать обсуждение, я хочу напомнить вопросы, которые нас особенно интересуют и которые на прошлом вступительном совещании не были освещены в достаточной степени. Это следующие вопросы: 1) как и в связи с чем возник вопрос о проведении 600-летия юбилея «Гэсэра» и издании «Гэсэриады»; 2) почему, на основе каких данных была избрана дата 600-летия «Гэсэра»; 3) происхождение «Гэсэриады», что обшего и отличного между различными вариантами его (тибетским, монгольским, бурятским), является ли бурят-монгольский «Гэсэр» действительно самобытным произведением; 4) что отражается в «Гэсэре», о каких исторических событиях идет речь в этом эпосе; 5) каково идейное направление этого произведения, его идеологическая сущность и 6) насколько распространен «Гэсэр» среди бурят-монгольского народа.
Вот, собственно, группа вопросов, которые представляют наибольший интерес. Желательно, чтобы выступающие наиболее полно коснулись именно этих вопросов. Это, разумеется, не значит, что товарищи не смогут выступать по другим вопросам, связанным с «Гэсэром», но желательно, чтобы эти основные вопросы были освещены.
Директор Института культуры и экономики тов. Бельгаев5 и составитель сводного текста «Гэсэра» тов. Балдано6 представили к совещанию свои тезисы по указанным вопросам. Однако не все участники нашего совещания смогли ознакомиться с этими тезисами. Поэтому, я думаю, что мы примем такой порядок: послушаем краткие доклады т.т. Бельгаева и Балдано как принимавших непосредственно наиболее активное участие в подготовке к юбилею и изданию «Гэсэра», а затем уже развернем прения.
Слово имеет тов. Бельгаев.
Т о в. Б е л ь г а е в: Товарищи! Мое сообщение будет по своему содержанию значительно другим, отличным от той справки, которая роздана вам, так как та справка была написана в спешке, без достаточного продумывания и вникания в существо вопроса, без достаточного знакомства с целым рядом материалов, характеризующих, что из себя представляет «Гэсэр». Во-вторых, она написана с позиций оправдания той работы, которая проведена нами по подготовке «Гэсэра» к изданию.
О юбилее «Гэсэра»
В 1940 году шла подготовка к проведению декады бурят-монгольского искусства, которая состоялась в октябре 1940 года. Помню, в связи с этим у нас, в кругу работников, особенно у писателей, поднимался вопрос о проведении литературной декады одновременно с декадой искусства, потому что некоторые республики одновременно проводили декады искусства и литературы. Мне помнится, наш Союз писателей тогда обращался в Союз писателей СССР и подготовка велась. И поскольку стоял вопрос о проведении литературной декады, то, естественно, возник вопрос о проведении юбилея какого-нибудь эпоса. Летом 1940 года разговор об этом шел. Мне, кажется, что обсуждался вопрос о том, какой эпос взять: «Шоно-Батор», «Аламжи-мерген» или же «Гэсэр». И приезд Поппе7 в июле 1940 года предрешил вопрос о выборе «Гэсэра». Он подсказал нам идею проведения юбилея «Гэсэра». О том, что летом 1940 года вопрос о проведении юбилея поднимался, подтверждают 2 документа, имеющиеся в делах Института. Это записка Поппе «О хронологии Гэсэра» от 18.VII.1940 г. и записка проф. Санжеева8 «О бурятском эпосе» от 10.VIII.1940 г.
Летом 1940 года, в период подготовки программы декады искусства, был приглашен из Академии Наук СССР бывший чл.-кор. АН СССР проф. Поппе, возглавлявший тогда Кабинет монголоведения и бурятоведения Института востоковедения АН СССР9, для консультации декадных спектаклей («Баир» и «Энхэ-Булат-Батор»), так как в то время он считался одним из крупных знатоков бурятского языка и фольклора.
В 1940 году во многих статьях, посвященных декаде, писали о «Гэсэре» как о замечательном героическом эпосе бурят-монгольского народа. В частности, в статье т. Игнатьева10, опубликованной в «Правде» накануне декады, довольно подробно написано о «Гэсэре». Кроме того, во время декады в Москве я проводил совещание по вопросам бурят-монгольского языка с участием Поппе, проф. Санжеева, Б. Санжиева, Алексеева и Петрова. Мне помнится, мы там обсуждали вопрос о проведении юбилея «Гэсэр». И мне кажется, разговор был с тов. Игнатьевым на эту тему.
Практическая работа по подготовке к проведению юбилея была развернута с конца 1940 года, когда начали проводить записи «Гэсэра» в аймаках (в декабре 1940 года ездили в район Хилтухин11, Бальбуров12 и Балдаев13). Полным ходом работа по подготовке была развернута в первом квартале 1941 года. В феврале была послана в район целая группа собирателей (Мадасон14, Хилтухин, Балдаев, Шадаев15, Бальбуров, Уланов16, Степанов и др.).
Конкретными лицами, участвовавшими в проведении решений и подготовки юбилея, являются:
а) я — Бельгаев как директор ГИЯЛИ17 после окончания декады активно включился в работу по подготовке юбилея;
б) Санжиев, зам. директора ГИЯЛИ, и Баинов, работавший ученым секретарем до мая 1940 г.;
в) Зугеев, назначенный ученым секретарем Института с 5.V.1940 г.;
г) Хилтухин, Бальбуров, Балдаев, Мадасон, Алексеев, Уланов, работавшие тогда научными работниками ГИЯЛИ;
д) руководство Союза писателей — Шулукшин18, бывший тогда председателем Союза, Галсанов — ответственный] секретарь, X. Намсараев, Балдано, Шадаев;
е) секретари Обкома — Игнатьев, Хахалов и Баханов.
О дате юбилея
Дата 600 лет была установлена из тех соображений, что если установить более раннюю дату, например 1000-1200 лет, исходя из того что содержание сказания о Гэсэре включает ряд элементов, характерных для идеологии родового общества, отражающих жизнь родового общества примерно VIII в., то это в достаточной мере не будет оправданно. Ибо никаких данных, подтверждающих существование бурятского народа как этнической и политической категории, в то время не было. А дата 600 лет оправдывается тем, что в XIII-XIV вв. основные племена бурятского народа — эхириты, булагаты и хори уже существовали. Кроме того, был еще союз племен ойрат-бурят. Нужно сказать, что дата 600 лет была установленапо совету Поппе и Балдаева. Ибо они тогда играли решающую роль во асг вопросах как лучшие знатоки «Гэсэра». Установление 600-летней даты прямо согласуется с установками Поппе. Он в своей книге «Халха-монгольский героический эпос»19 по вопросу о возникновении героического эпоса х[алха]-монгол писал: «Племена, из которых образовались нынешние халха-монголы, бурят-монголы и калмыки, создали свой героический эпос в основном в период XIV–XVII столетий» (с. 60). А относительно того, что он в своей записке «О хронологии Гэсэра» писал, что возникновение «Гэсэра» относится к VIII веку, т.е. о 1200-летней давности, то здесь у него были свои расчеты, о чем скажу ниже, когда буду говорить о самобытности бурятского «Гэсэра». Мне помнится, что за эту же дату стоял и Балдаев, считавший себя знатоком «Гэсэра», он играл решающую роль во всех вопросах по изданию «Гэсэра», теперь я вижу, что дата установлена не случайно.
Общее и отличное между тибетским, монгольским «Гэсэром», с одной стороны и бурятским — с другой
При фактическом сопоставлении монгольского и бурятского «Гэсэра» общими между монгольским и бурятским «Гэсэром» можно установить следующие моменты:
1) сюжетное сходство;
2) сходство некоторых имен героев «Гэсэра» — Гэсэр, его жена Тумэн- Жаргалан, отец Гэсэра Хан-Хюрмас (в бурятском), Хормуста-тэнгри (в монгольском);
3) некоторые мотивы:
а) причина появления Гэсэра на земле, спасение народа от бедствий;
б) борьба Гэсэра со злыми силами;
в) борьба с чудовищем мангадхаем Лобсоголдоем; в бурятском варианте Гэсэр убивает Лобсоголдоя, а в монгольском — Гэсэр борется с мангусом20 и убивает его (слова мангус и мангадхай имеют одинаковое значение как в монгольском, так и в бурятском);
г) борьба с шарагольскими ханами.
Отличие бурятского «Гэсэра» от монгольского состоит в том, что:
а) большинство глав не совпадают с монгольскими по содержанию;
б) мифология «Гэсэра» присуща древнебурятской шаманской мифологии — борьба западных и восточных тэнгринов (небожителей), в то время как в монгольском варианте имеет место буддийская мифология периода феодализма;
в) в бурятском «Гэсэре» — Гэсэр рождается на земле у бедных родителей, в то время как в монгольском Гэсэр является посланцем Будды;
г) в бурятском — Гэсэр является предводителем баторов. Он сын народа хубун. Он появляется там, где идут захватнические войны, и наказывает захватчиков. В мирное время он занимается облавной охотой и добычу делит с народом.
Он выделяется среди других баторов только силой, мудростью и славой, в то время как в монгольском Гэсэр является ханом;
е) в бурятском «Гэсэре» отсутствует упоминание каких-либо конкретных народов, не только исторически существовавших, но и выдуманных.
О самобытности бурятского «Гэсэра»
До самого последнего времени я был убежден, что бурятский «Гэсэр» является самобытным произведением устного народного творчества бурят на том основании, что:
1) в «Гэсэре» отражается идеология родового общества — мифология древних бурят;
2) родиной возникновения «Гэсэра» у нас считалось побережье Байкала или, вернее, Прибайкалье, т.е. западные районы Бурят-Монголии, где обитали основные бурятские племена (эхириты, булагаты) в древние времена;
3) [есть] мнение некоторых ученых, в том числе академика Козина21, о том, что бурятский «Гэсэр» представляет собой особый вариант, очень слабо связанный по своему содержанию с монгольским. Я полагал, что сюжетное сходство бурятского «Гэсэра» с монгольским не определяет его основное содержание, ибо в фольклоре известно о наличии бродячих сюжетов, на основе которых создаются национальные эпосы. Но когда я за последние дни еще раз внимательно прочитал наш последний вариант, то глубоко убедился, что я был в заблуждении. И вот почему.
Во-первых, бурятский вариант «Гэсэра» по своему содержанию, в основе своей, ничем не отличается от монгольского, сюжет тот же, идейная направленность та же, расхождение отдельных эпизодов и персонажей сугубо формальное. «Гэсэр», перенесенный из Монголии, мог быть шаманами и отдельными представителями бурятского общества переделан на свой лад в соответствии с интересами шаманства. Кажущаяся древность и отражение в нем идеологии родового общества вполне объяснимы хотя бы потому, что в западных аймаках до самого недалекого прошлого родовые отношения сохранялись. Нужно сказать, что шаманство у западных бурят было повсеместным явлением. И когда «Гэсэр» пришел из Монголии в Бурятию, то, мне кажется, шаманы и шаманисты ухватились за него и использовали его в своих интересах против буддийской идеологии, несшей шаманизму смертельную опасность. Поэтому шаманизм и его дальновидные представители, использовав сюжет «Гэсэра», создали «Гэсэр» на бурятской почве.
Поэтому ничего нет удивительного в том, что в бурятском варианте отражается и шаманская мифология, и идеология родового строя. Загадочной является позиция Поппе, когда он с 1940-х годов стал ратовать за самобытность бурятского «Гэсэра». До этого он все время стоял на той позиции, что монгольский «Гэсэр» является изводом тибетского «Гэсэра» и что все варианты «Гэсэра» монгольских народов имеют общую основу.
В своей книге «Халха-монгольский эпос» он пишет: «Халха-монгольский героический эпос имеет чрезвычайно много общего с героическим эпосом как ойратов, так и бурят-монголов и монголов Внутренней Монголии»22.
И только в 1940–1941 гг. Поппе коренным образом меняет свою позицию. В своей статье о «Гэсэре» в записках ГИЯЛИ за 1941 г.23, пытаясь доказать самостоятельность бурятского «Гэсэра», останавливается на формальных моментах расхождения его с монгольским потому, что трудно доказать самобытность бурятского«Гэсэра», так как все основные варианты его сходны с монгольскими. Отсюда неслучайно проф. Санжеев не решался тогда заявлять о самобытности бурятского «Гэсэра» и давность его объяснял не свыше 500 лет.
В своей записке «О бурятском эпосе» Санжеев писал: «С этим эпосом (речь идет о «Гэсэре») связаны две неприятности: а) доказать, что он бурятского происхождения (если иметь в виду весь цикл Гэсэра в Азии), что очень трудно или невозможно, и б) трудность хронологии…»
Все это говорит о том, что бурятский «Гэсэр» не является самобытным произведением бурят, а является вариантом монгольского «Гэсэра». Но нужно сказать, что тогда, в 1940-1941 гг., вопросами происхождения «Гэсэра» никто из нас не интересовался, а все говорили, что «Гэсэр» является бурятским.
Что же касается вопроса о войнах Гэсэра и об эпохе, отражающей эти войны, то я пришел к убеждению, что войны Гэсэра в основе своей отражают эпоху Чингис-хана. Знакомство с высказываниями известного ученого-монголоведа Потанина24, особенно когда внимательно знакомишься с преданиями и сказками, приведенными в его книге «Восточные мотивы» (изд. 1899 г.), то они дают основание предполагать, что Гэсэр является олицетворением Чингис-хана. Потанин говорит, что были два Чингис-хана — Чингис-хан легендарный и Чингис-хан исторический. «Нужно заметить двух Чингис-ханов, — говорит Потанин, — одного легендарного, другого исторического. Первый был божеством Центральной Азии,культ которого существовал задолго до ХШ в., т.е. до эпохи великого азиатского завоевателя. Об этом божестве существовал ряд легенд; физиономия бога может быть восстановлена частью при помощи устных преданий о Чингис-хане, частью по письменным памятникам, так как я думаю, что летопись смешала исторического Чингис-хана с древним богом и легенды о боге перенесли на исторического Чингис-хана» («Восточные мотивы», с. 845, изд. 1899 г.)25.
Впоследствии, когда создались различного рода легенды и предания о Чингис-хане, то, безусловно, могли свести в единое целое сведения о легендарном Чингнс-хане с биографическими сведениями исторического Чингис-хана и, таким образом, придать последнему обожествленный образ.
И поскольку Чингисиды были заинтересованы во всяческом возвеличении образа Чингис-хана, то они создали фольклорное сказание о нем под названием «Гэсэр». Тем более что легендарный Чингис-хан назывался царем неба, творцом мира, как указывает Потанин, и имел созвучное имя с Гэсэром — Чингис-Кэзэр-хан. Слово «Кэзэр» могло перейти в «Гэсэр».
Теперь о распространении «Гэсэра». Нужно сказать, что он бытует в западных районах, в нынешнем Усть-Ордынском национальном округе, на Ольхоне, на Лене, в Тунке, Байкало-Кударе и Баргузине.
Об идеологической ценности «Гэсэра» я должен сказать, что то, что было написано мною в моей записке о демократичности и гуманности, было выиска; всего содержания. Это — элементы сатиры против ханов и нойонов, расправы с ханами противниками Гэсэра. После тщательного продумывания всего содержания «Гэсэра» я пришел к убеждению, что в нем нет ничего ценного в идейном отношении и он не может иметь какое-либо воспитательное значение для народа. Издание его может принести вред. Поэтому нет надобности сейчас его издавать и популяризировать.
Научно-исследовательский институт допустил с самого начала серьезную ошибку, взявшись за издание этого эпоса, не вникнув в содержание, в политическое содержание его, не разобрался в идеологической основе его.
Т о в. Г у р в и ч: Когда вы говорили о Поппе, то вскользь упоминали о Козине. Какое он принимал участие в «Гэсэриаде»?
Т о в. Б е л ь г а е в: Союз советских писателей СССР в 1947 г. обратился к Козину с просьбой дать заключение по переводу «Гэсэра». Тов. Козин прочитал ознакомился и дал положительную характеристику, одновременно сказав, что это национальная эпопея монгольского варианта.
Т о в. К у д р я в ц е в: Если взять вашу записку, которую вы писали как тезис к этому совещанию, и сравнить с сегодняшним вашим выступлением, то они принципиально различны. Выходит, что в оценке вами «Гэсэра» в течение каких- то двух дней произошел крутой поворот? Чем это объяснить? Либо вы тогда, когда писали тезисы к этому вопросу, подходили не думая, либо сейчас над этим вопросом как следует не подумали. Как же так, за такой короткий период времени и такие резкие изменения?
Я должен разъяснить совещанию, что когда я получил тезисы тов. Бельгаева. то указал ему на ряд противоречий в этих тезисах. Он заявил, что писал тезисы второпях, не подумав, как следует. Я ему посоветовал основательно разобраться в этих противоречиях и на данном совещании доложить свою точку зрения.
Скажите, тов. Бельгаев, прямо и честно: может быть, после беседы с Кудрявцевым вы не перестроились, а подстроились и у вас до сих пор нет четкой точки зрения на «Гэсэр»?
Т о в. Б е л ь г а е в: После того как я написал справку, я еще раз внимательно прочитал бурятский текст «Гэсэра», познакомился также и с монгольским вариантом, просмотрел также соответствующую литературу на этот счет и пришел к тем выводам, о которых говорил.
Т о в. К у д р я в ц е в: Значит, за два дня Вы сделали то, что не удосужились сделать за восемь лет, руководя Институтом культуры и экономики, работая над этим произведением?
Т о в. Б е л ь г а е в: Тогда у нас вопрос о происхождении «Гэсэра» не обсуждался нигде. Я считал, что у нас, у бурят, есть свой вариант «Гэсэра», что это народное произведение, изустное народное творчество, хотя и имеющее сюжетное сходство с монгольским. Такие вещи в истории науки бывают. Потому у меня и было такое мнение. Повторяю, тогда ведь все носились с «Гэсэром». Вышло так, что монгольский вариант применили к бурятскому. Я не подвергал это критике и как следует не подумал об этом. А сейчас, после подробного ознакомления с первоисточниками, я убедился, что «Гэсэр» не представляет собой ценности для бурят-монгольского народа, так как это не наш эпос, а заимствованный из монгольского и примененный к нашей действительности.
Т о в. К у д р я в ц е в: Слово имеет тов. Балдано.
Т о в. Б а л д а н о Н.Г. (писатель): Инициатива подготовки к изданию эпоса «Гэсэр» возникла и оформилась в стенах ГИЯЛИ и Союза советских писателей БМАССР в период подготовки к декаде бурят-монгольского искусства в Москве в 1940 г. при директоре ГИЯЛИ Бельгаеве, секретаре Зугееве и ныне разоблаченных буржуазных националистах Санжиеве, Шулукшине и при непосредственном участии проходимца Поппе.
Бельгаев, руководивший подготовкой к изданию «Гэсэра» в течение 8 лет, настоятельно требовал и продвигал издание этого «эпоса». Поэтому странно сегодня слышать из уст Бельгаева совершенно противоположное.
К работе над текстом «Гэсэра» я в основном был привлечен с 1943 г. В июле месяце того года я был вызван в отдел пропаганды и агитации Обкома ВКП(б) Санжиевым, в то время работавшим секретарем обкома по пропаганде и агитации, который предложил мне взять на себя обязанность составителя сводного текста «Гэсэра». На мой вопрос, почему отстранена от составления текста группа писателей и фольклористов, ранее работавшая над сбором и сводом, он объяснил, что работа целой группы не дает желаемого результата и работа по подготовке к изданию задерживается. На моей кандидатуре остановились якобы из тех соображений, что обработанная мною одна из циклических глав «Харасагай-мэргэн» в 1941 г. стилистически соответствует предъявляемым требованиям.
Разумеется, на предложение Санжиева я сразу не мог дать согласия, поскольку я очень мало знал, каким рукописным фондом располагает ГИЯЛИ. Ознакомление с рукописным фондом заняло 3-4 месяца, и в ноябре 1943 года я снова был зазван Санжиевым и дал согласие работать над сводным текстом. Работа продолжалась 3 года. Сводный текст был закончен в августе 1946 года. Размер сводного текста составляет 25 тыс. стихотворных строк. Сводный текст был мной составлен с использованием всех известных в Бурят-Монголии записанных версий.
В задачу составителя входил тщательный отбор всего ценного в идейном и художественном отношении, очищение от чуждого и наносного, бережное отношение к словесной ткани и сохранение стилистической особенности.
У руководства Института было неизменное желание — скорее подготовить и издать сводный текст «Гэсэра» и провести 600-летний юбилей, тогда как Институт еще не располагал достаточным количеством записанного у сказителей материала. Чем объяснялась такая спешка с изданием этого произведения у руководителей НИИКЭ Бельгаева, Зугеева? Почему торопились Санжиев и Шулукшин с изданием этого «произведения», мне теперь ясно. Стало быть, они преследовали определенную цель — нанести вред на идеологическом фронте.
НИИКЭ в течение 8 лет не провел научно-исследовательскую работу, которая ранее намечалась. Это положение мне кажется более чем странным.
Кстати, о 600-летнем юбилее. Из каких источников Институт установил 600 лет данному эпосу — мне непонятно. Если просмотреть само произведение, то можно прийти к выводу, что оно относится к более древнему периоду. В I, II, IV главах красной нитью проходит признак матриархата. Исходя из этого, дата 600 лет, на мой взгляд, не доказана.
Какие общие и отличительные черты бурятского варианта от тибетского и монгольского?
С монгольским вариантом я знаком по старым изданиям и изданиям Академии наук СССР под редакцией академика Козина, а с тибетским вариантом совсем не знаком.
Бурятский вариант состоит из 9 ветвей, а монгольский — из 7 песен. Сходство бурятского с монгольским состоит из трех основных глав:
1. Победа над тигром-великаном (бурятский), Гэсэр убивает тигра северной страны (монгольский).
2. Победа Гэсэра над Абарга-Сэсэн-шулмусом (бурятский), Цотон ухитряется изгнать возлюбленную Гэсэра к 20-головому мангусу (монгольский).
3. Победа Гэсэра над шарагольскими ханами (бурятский). Ворона-посол доносит трем шарагольским ханам об отлучке Гэсэра (монгольский).
Вот эти ветви близко сходны. А остальные шесть ветвей представляют более самостоятельные главы, хотя в них встречается некоторое сходство мотивов, как бедствие на земле и рождение Гэсэра. Отсюда я раньше думал, что бурятский «Гэсэр» представляет самостоятельное произведение устного народного творчества, притом не подвергавшееся ламской переработке. Но я здесь не учел другого обстоятельства, как переработка шаманством. Эти формальные моменты меня ввели в большое заблуждение.
Отсюда вопрос: насколько этот эпос является самобытным произведением бурятского народа? На мой взгляд, теперь, после тщательного просмотра, можно прийти к выводу, что это не самобытное произведение бурятского народа.
Отражением какого исторического события является этот эпос, я затрудняюсь объяснить, ибо не имею достаточной теоретической подготовки, легко могу впасть в ошибку, во всяком случае, в этом произведении отразились распад рядового общества и непрерывные большие и малые войны, характерные для того времени.
В 7-й ветви Абарга-Сэсэн-шулмус назывался кличкой «мангадхай», в 8-й ветви Лойр-Лобсоголдой встречается с кличкой «мангадхай» и без нее. В процессе работы над составлением сводного текста и редактированием мы пришли к такому заключению, что нет беды от того, если выбросить или заменить слово «мангадхай», поскольку оно может ассоциироваться с некогда бытовавшей среди кулацко-нойонатской среды презрительной кличкой русских. От того что в одной или в двух ветвях выброшено слово «мангадхай», мы считали, сводный текст не пострадает.
Эпос «Гэсэр» сохранился в устах сказителей. Свое большое распространение имеет среди бурят-монгольского населения Усть-Ордынского национального округа, Иркутской области. Раньше это произведение пользовалось успехом, а ныне оно успеха не имеет. В пределах нашей республики это произведение вообще не имело и не имеет успеха. В какой-то степени оно бытовало в Тункинском, Байкало-Кударинском и частично в Баргузинском и Курумканском аймаках.
Идеологическая ценность этого эпоса, за исключением мужества баторов по защите народа и их патриотизма в какой-то степени, ничего особого не представляет.
По поводу издания этого эпоса.
На мой взгляд, если речь будет идти об издании, то, мне кажется, нет надобности спешить. Прежде чем издавать, необходимо провести большую научно-исследовательскую работу для выяснения, нужен ли этот эпос вообще. Также не нахожу нужным проведение 600-летнего юбилея этого произведения.
В конце своего выступления я должен признать допущенную мною большую ошибку связанную с составлением сюжета и фабулы этого эпоса для Санжиева, который представил в ЦК ВКП(б). Сюжет и фабула были составлены совместно с переводчиком Марком Тарловским26 в 1944 году в гор. Москве. Составленный Тарловским сюжет и фабула изобиловали чрезмерным восхвалением эпоса «Гэсэр», преследующим одну цель — поднять это произведение и добиться издания. Не придав большого значения, я слепо подписал. За эту ошибку я несу ответственность.
Кроме этого, эпилог, который планировался ранее, отраженный в том сюжете и фабуле, ввиду отсутствия достаточного материала мною не был написан. НИИК до последнего времени требовал от меня окончания и сдачи этой работы.
Т о в. К у д р я в ц е в: В записке о «Гэсэре», подписанной вами и Тарловским, говорится, что Гэсэр — это народный герой, полководец, защитник угнетенных и т.д. Вот что здесь сказано (зачитывает выдержку из записки). Вы говорите сейчас, что в записке «преувеличено» значение Гэсэра. В чем преувеличено? Как вы сейчас оцениваете эту записку?
Т о в. Б а л д а н о: Сейчас я считаю, что допустил ошибку, подписав этот документ, написанный Тарловским по заданию Санжиева. В этой записке неправильно пропагандируется Гэсэр как народный герой, значение этого эпоса преувеличено.
Т о в. Л о б с а н о в: Расскажите, какие были совещания в Обкоме партии в 1940/41 гг. по «Гэсэру»?
Т о в. Б а л д а н о: Я хорошо не помню, возможно, что совещания были, я в основном стал переключаться на эту работу с 1943 года.
Т о в. К у ч е р о в: Вы написали книгу «Детство Гэсэра», что эта была за книга? Тов. Балдано: Она не вышла в свет, была напечатана и задержана.
Т о в. К у ч е р о в: Когда Вы говорите о «Гэсэре», Вы ссылаетесь то на Бельгаева, то на Тарловского. Как Вы сами оцениваете содержание написанной Вами с Тарловским аннотации о «Гэсэре»?
Т о в. Б а л д а н о: Я считаю, что это была моя ошибка.
Т о в. Ц ы р е м п и л о н: Вы говорите, что сейчас не стоит издавать «Гэсэра», выходит, что если не сейчас, то через некоторое время можно будет издавать?
Т о в. Б а л д а н о: Я, наверное, оговорился, я считаю, что не следует издавать «Гэсэр».
Т о в.И в а н о в:Вы говорите, что по «Гэсэру» надо еще провести научно- исследовательскую работу, уточнить дату возникновения его. Следовательно, Вы считаете, что все дело в уточнении даты, что после уточнения можно издать «Гэсэр» и провести юбилей его?
Т о в. Б а л д а н о: За последние дни я продумал много, пересмотрел все работы по «Гэсэру» и пришел к выводу, что это произведение издано быть не может.
Т о в. К у д р я в ц е в: Почему после решений ЦК партии по идеологическим вопросам, когда развернулась серьезная критика работы наших писателей, никто не попытался критически подойти к оценке работы над «Гэсэром»?
Т о в. Б а л д а н о: Почему-то этот вопрос не поднимался.
Т о в. К у д р я в ц е в: Как вы оцениваете две главы «Гэсэра», которые были изданы под редакцией Галсанова27?
Т о в. Б а л д а н о: Эта книжка была издана ошибочно.
Т о в. К у д р я в ц е в: Нам известно, что тов. Бартагаев в свое время написал статью, в которой ругает Галсанова за то, что в этой книжке, вышедшей под редакцией Галсанова, «Гэсэр» похож на Чингиса. Эта статья, мне кажется заслуживает внимания писателей и тех, кто работал над «Гэсэром». Почему Вы не заинтересовались этой статьей?
Т о в. Б а л д а н о: До нас этот документ не дошел.
Н а м с а р а е в Х.Н. (писатель): Товарищи! Бурят-монгольский «Гэсэр» до сих пор еще не подвергался критическому обсуждению нашей литературной общественности и с научной точки зрения почти не был исследован. Тем более надо приветствовать сегодняшнее совещание, на котором будет положено начало такому широкому критическому обсуждению, которое, безусловно, даст основу для правильной оценки этого эпического произведения и определит его настоящее место в истории. Несомненно, было бы величайшей ошибкой, если бы мы без точного предварительного обсуждения и научного исследования, на скорую руку, издали этот эпос, ибо после в нем, безусловно, обнаружилось бы много такого, за что пришлось бы горько раскаиваться.
Поэтому, мне кажется, сегодняшнее совещание, на котором сведущие товарищи подвергнут глубокому и всестороннему анализу данный эпос, выскажут свои откровенные мнения и дадут свои обоснованные оценки по нему и призвано оградить нас от такой оплошности, от такого позднего раскаяния, которое потом едва ли принесет кому-нибудь пользу.
Безусловно, такого рода развернутая дискуссия по тем или иным литературным произведениям, в особенности по «Гэсэру», уяснит нам многое, что было до сих пор неясно, и многим поможет в нашей дальнейшей творческой работе, в частности по отбору, обработке и опубликованию народных эпических произведений.
Я позволю себе остановиться на первых двух главах или, как говорят, ветвях «Гэсэра».
Мои, быть может, довольно резкие, но совершенно откровенные замечания продиктованы исключительно чувством ответственности за пользу дела, за идейную целенаправленность наших издаваемых произведений, которые призваны вести наш народ к светлому коммунистическому будущему, помочь преодолеть пережитки старого в сознании людей, продиктованы чувством моего писательского долга.
Как известно, литературное произведение «Гэсэр» имеется на многих языках, в частности, нам известны тибетский, китайский, монгольский, бурятский и другие «Гэсэры». Кроме того, у нас в Бурят-Монголии бытовал ряд местных вариантов, этого произведения.
Из них содержание китайского и тибетского «Гэсэров» малоизвестно. Но есть веское указание на то, что монгольский «Гэсэр» является переводным произведением и что он переведен с тибетского. И у того, кто читал или знаком с монгольским книжным «Гэсэром», почти не остается сомнения в истинности такого утверждения, и он может судить и о содержании тибетского «Гэсэра».
Итак, перед нами имеются монгольская книжная версия и бурят-монгольская версия «Гэсэра», и у нас есть полное основание и возможность сравнить их друг с другом. И что же получается?
Хотя по своей внешней форме, вернее по своему литературно-поэтическому оформлению, они и разнятся, что, естественно, объясняется разностью языка, поэтических приемов и т.д., но по своему внутреннему содержанию они оказываются почти идентичными или адекватно-родственными произведениями.
Так, например, согласно монгольскому варианту, небожитель (тэнгрин) Хан- Хурмаста по велению бурхана Будды посылает своего сына Гэсэра на нижнюю землю в качестве верховного правителя людей.
А по бурят-монгольскому варианту, как нам всем известно, тот же небожитель Хан-Хурмаста также посылает своего сына Гэсэра на землю править людьми, правда не по велению Будды, а по указанию верховного небожителя, главы всех западных 55 и восточных 44 тэнгэридов28 Эсэгэ-Малана, что едва ли меняет суть дела, кроме, быть может, того, что здесь мы имеем дело с грубым переложением с буддийского пантеона на шаманский.
Такова родословная главного героя «Гэсэра» в обоих вариантах.
Кратко коснусь содержания первой главы нынешней бурят-монгольской версии «Гэсэра».
Между западными 55 добрыми тэнгэридами во главе с Хан-Хурмаста и восточными 44 злыми тэнгэридами во главе с Атай-Улан назревают распри, которые приводят к небывало большому военному столкновению между ними. Поводом для раздора служит нейтральность одного срединного небожителя под названием Сэгэн-Сыбдэг, которого каждый из них пытается склонить на свою сторону. Из этой войны победителями выходят западные тэнгэриды, глава которых Хан-Хурмаста, в личной расправе победив главу восточных тэнгэридов Атай-Улана, взрывает на куски его тело и эти куски разбрасывает на нижнюю землю Хохюр-Хубхай-Дайда, т.е. на пустынно недородливую, опаленную землю. (Вот какой изображается наша страна в данном произведении.) Эти куски тела небожителя Атай-Улана, разбросанные по земле, превращаются в отвратительные звероподобные кровожадные чудовища. Они начинают десятками тысяч проглатывать земных жителей, причиняя им бесчисленные бедствия и разорения.
Тогда глава многих тысяч небесных белых бурханов (буддийских богов) Эсэгэ-Малан, его жена Манзан-Гуру-Тубдэй и прочие небожители во главе с Хан-Хурмаста, обеспокоенные бесчинством и злодеяниями чудовищных оборотней Атай-Улана, созывают особое совещание небожителей. На этом совещании, где, конечно, главенствует верховный небожитель Эсэгэ-Малан, ставится вопрос о том, каким образом уничтожить чудовищных оборотней Атай-Улана. Да и Хан-Хурмасте достается за его оплошность.
И вот по решению небесного собрания и указанию Эсэгэ-Малана глава 55 западных тэнгэридов Хан-Хурмаста для подавления чудовищных порождена Атай-Улана вынужден послать на нижнюю землю, где обитают беспомощные люди, своего любимого сына Гэсэра и сделать его правителем этих низших творений. К тому же, чтобы и Гэсэр там не оказался в одиночестве, он вместе с ним посылает своего волшебного коня Билигэн-Хэр, тридцать три богатыря, триста полководцев.
Таково содержание первой главы.
Каков смысл или идейное содержание её?
Во-первых, оказывается, над нашей землей существует еще другая страна, гдe в довольстве и во всеведении живут высшие существа — тэнгэриды и бурханы.
Во-вторых, они же ниспосылают на землю, на головы бедных людей, всевозможные бедствия и даже чудовищ, которые опять-таки являются оборотнями каких-то небожителей.
В-третьих, они же, небожители, для борьбы с этими чудовищами в среду людей посылают героев-баторов, которые становятся их правителями.
Таким образом, в этом, почему-то разрекламированном как бесподобное, монументально-эпическое народное произведение, «Гэсэре» борьба народов, борьба классов, как мне кажется, показана в совершенно искаженном виде. Народные герои, баторы, которые боролись за счастье и свободу своего народа, согласно «Гэсэриаде», оказываются небесными посланниками, перерожденцами, которые ничего общего не имеют с этим народом, да и сами враги, разорители народов, оказывается, посланы нам с неба за наши «грехи» или что-нибудь такое.
Отвлечь внимание народа от классовой борьбы, затушевать ее смысл, примирить его с угнетателями или ханами, которые якобы являются небесными посланцами, во всем положиться на тэнгэридов, которые управляют судьбами людей, — таков подлинный смысл содержания данной главы.
Перехожу ко второй ветви «Гэсэра».
Итак, сын небожителя Хан-Хурмасты — Гэсэр вынужден спуститься на землю. И он, по всем правилам буддийского учения о переселении душ, перерождается сыном одного хана под именем Сэнгэлэн. Этот хан, изгнанный своими двумя братьями, тоже ханами, в пустынную землю, вместе со своей женой, дочерью опять-таки небожителя Наран (Солнца), вынуждены влачить жалкое существование. (Эти три хана в последней обработке переименованы в «нойонов», что едва ли меняет суть дела). Итак, в утробе этой дочери неба, за обладание которой и произошло столкновение между тремя братьями-ханами, по велению свыше, т.е. Эсэгэ-Малана, случается безгреховное зачатие Гэсэра. И он, Гэсэр, пренебрегая обычными детородными органами, рождается через подмышки своей матери. Характерно, что он, даже находясь в утробе матери, громким криком предупреждает ее об этом.
Таким образом, мать Гэсэра, как и его отец, тоже небожительница, высшее существо, отличное от земных людей. Здесь утверждается тот же тезис о том, что баторы, герои, могут рождаться только от высших существ, только в среде высших классов — ханов, нойонов, что они не могут быть плоть от плоти, кровь от крови простого народа, что они, по существу, являются посланцами небожителей, помазанниками бога.
Такова религиозно-дидактическая подоплека данного произведения.
В дальнейших семи главах описываются любовные, военные и прочие похождения Гэсэра. В частности, он благодаря не столько своим военным доблестям, сколько разным чарам и волшебству, а главным образом своевременной помощи своих небесных покровителей, побеждает многочисленных кровожадных чудовищ.
Но это произведение задумано так, что земным людям не остается ничего, кроме пассивного страдания, и они не могут принять какое-либо участие в войне с этими чудовищами, в борьбе между этими порождениями небес. Ведь среди баторов Гэсэра, даже среди его трехсот полководцев, трех тысяч хянурчинов29 мы не имеем ни одного земного человека. Даже лошади этих героев спущены с небес. Попробуй к ним подступиться — простого смертного и близко не подпустят!
К тому же три жены Гэсэра, которые, кроме, быть может, младшей — Алма-Мэргэн, не отличаются ни постоянством, ни чистотой поведения, а наоборот, на каждом шагу изменяют своему мужу, сожительствуя с разными отвратительными чудовищами и тем самым порождая войны и столкновения; они тоже являются дочерьми высших существ — тэнгэридов. В частности, его жена красавица-батор Алма-Мэргэн — дочь главы подводного или подземного царства Лосуд-ханa. Здесь опять-таки утвержден буддийско-ламский тезис о существовании тех миров, вернее, о трехъярусном построении мира.
В девятой главе описывается битва «Гэсэра» с Нан-Дулма-ханом. Столкновение происходит в местности Тохюр-Туби за рекой Ганг. Гэсэр, побежденный своим врагом, находится при смерти. Но в это самое время к нему поспевает на помощь его старший брат, тоже сын небожителя Хан-Хурмаста, Заса-Шухэр, который своей стрелой пронзает сердце Нан-Дулма-хана и тем самым спасает от неминуемой смерти Гэсэра.
Безусловно, в такой беде герою, когда даже его небесные спутники бессильны чем-нибудь ему помочь, тем паче земной обитатель, человек, конечно, не может помочь ему. Куда ему!
Таким образом, в «Гэсэриаде» ясно и последовательно проводится религиозно-дидактическая идея о том, что борьба между людьми является отражением борьбы небожителей и богов или, вернее, ареной для своей борьбы они делают человечество.
Поэтому, мне кажется, «Гэсэриада» ни в коем случае не является истинно народным героическим эпосом, отражающим борьбу между людьми или выросшим на основе ее, а наоборот, она представляется мне как антинародное произведение, как продукт религиозного замысла или домысла лам и шаманов, которые ставили себе целью отвлечь внимание народа от его жизненных интересов, борьбы. Может быть, в далеком прошлом при сочинении этого произведения и были использованы какие-то мотивы народных произведений и мифов, но сейчас выкристаллизовать эти мотивы для меня представляется невозможным.
На самом деле, кем можно заменить этих небесных героев: Гэсэра, его жен, баторов, а также чудовищных порождений тэнгрина Атай-Улана и других? Кто осмелится сделать такую операцию?
Далее. Говорят, наш бурят-монгольский «Гэсэр» является самобытным, исконно народным произведением в отличие от монгольского книжного «Гэсэра». Разрешите в этом усомниться. Такое утверждение, мне кажется, не имеет под собой никаких оснований, а наоборот, имеется ряд веских доказательств утверждающих обратное.
Во-первых, содержание бурят-монгольского «Гэсэра» почти идентично содержанию монгольского.
Во-вторых, наличие транскрибированных тибетских названий и имен, как Дулма, Гурэ, река Ганг и т.д., со всей очевидностью доказывает переводность самого монгольского «Гэсэра» с тибетско-индийского языка.
В-третьих, как в монгольском, так и в бурят-монгольском «Гэсэре» имеется по 9 глав, содержание которых тождественно между собою. Таковы, например, главы: I — о послании небожителями Гэсэра на землю, II — о рождении Гэсэра на земле, III — о битве с двенадцатиголовым мангадхаем, IV — о битве с тремя Шараблинскими ханами, V — о битве с черным Лойр-Лобсоголдоем, который, по монгольской версии, также оборачивается в ламу, обладающего десятью разными чарами, VI — о чудовище Ширэм-Миначи и поисках души умершей матери Гэсэра, VII — об оргалинском тигре или гороподобном пестром барсе, VIII — о китайском хане Гума и IX — о Нан-Дулма-хане.
Чтобы не быть голословным, приведу монгольские и бурятские имена героев и названия местностей, встречающиеся в «Гэсэриаде», которые, как вы увидите, являются вполне идентичными:
по-монгольски
Три бурхана Шигэмуни (Будды)
Манза-Гурэ
Тысячи бурханов
Река Ганга-Мурэн
Шарагольские ханы
Три тибетских хана
РекаХатан
Нан-Дулма
Конь Билигун-Хэр
Хияды
Уса-Лос-хан
Реха
Ханша Ругма-гуа
Три сестры Ухэй
Тумун-Жаргалун
Дядя Сэргэн
Дядя Зотон-Хара
Старик Сэнгэлэн
Байдон Красный глаз
Гэсэр
Родина Гэсэра Булам-Тала
по бурят-монгольски
Три бурхана Шигэбэни
Манзан-Гурэ-Тубдэй
Тысячи белых бурханов
Ганга-Буруд
Шараблинские ханы
Три тибетских хана
Река Хатан
Нан-Дулма, Нан-Дурма, Гал-Дурма
Конь Билигэн-Хэер
Хиуры
Уса-Лубсан-хан
Черт Раха
Ханша Урмай-Горхон
Три сестры Хухэй
Тусун-Жаргал
Дядя Саргал-нойон
Дядя Зутан-Хари
Старик Сэнгэлэн
Байдон Красный глаз
Гэсэр
Улан-Тала
Таковы веские доказательства, бесспорно утверждающие факт однородности, идентичности бурят-монгольской и монгольской «Гэсэриад» и переводность или умственность первых двух от тибетского «Гэсэра». Если не так, то откуда могли взяться в бурят-монгольском народном эпосе тибетские имена, названия местностей и рек Тибета, Индии и Китая? Таковы бесспорные факты.
Я не сомневаюсь в том, что при более глубоком и детальном изучении этого произведения найдется еще много фактов и доказательств антинародности этого чуждого нам по духу произведения.
Тов. Галсанов Ц.Г. (председатель правления ССП БМ АССР): Совершенно правильно Хоца Намсараев в своем выступлении здесь отметил, что монгольский и бурят-монгольский варианты «Гэсэра» хотя по своей внешней форме, вернее по своему литературно-поэтическому оформлению, они и разнятся, что, естественно, объясняется разностью языка, поэтических приемов и т.д., но по своему внутреннему содержанию они оказываются почти идентичными или адекватно-родственными произведениями.
Если к этому добавить то, что монгольский «Гэсэр» является переводным с тибетского, легко догадаться — откуда происходит «Гэсэр», каким образом и через кого попал он к бурят-монголам, какую подкладку он имел в пору своего распространения.
Если в монгольском варианте небожитель Хан-Хурмаста посылает на землю своего сына Гэсэра по велению Будды, то в бурят-монгольском варианте тот же Хан-Хюрмас посылает Гэсэра по указанию верховного небожителя Эсэгэ-Малана, главы всех западных 55 и восточных 44 тэнгэридов. Ясно, что суть дела здесь не меняется. Разница только в том, что в первом случае мы имеем дело с буддийским пантеизмом, когда Гэсэр рождается по правилам буддийского учения о переселении душ, а во втором случае — с шаманизмом, когда Гэсэр показан как небесный посланец.
Таким образом, по моему глубокому убеждению, «Гэсэр» не является народным эпосом даже тогда, когда местами выступает против ламаизма. «Гэсэр» происходит все же из тибето-монгольской версии с некоторыми позднейшими наслоениями.
Вторым доказательством этому служит тот бесспорный факт, что в народе, в наших улусах, «Гэсэр» как народно-героический эпос не существует. Я, например, в своем родном колхозе не нашел ни одного старика, тем более ни одного молодого человека, который бы знал наизусть хотя бы одну строфу «Гэсэра». Так, по крайней мере, обстоит дело в черте нашей республики. А что касается Усть-Ордынского национального округа, то там действительно существует несколько устных вариантов «Гэсэра», откуда записан Институтом культуры данный «Гэсэр». Это, видимо, потому, что там более развит был шаманизм и там много сказителей-гэсэршинов30. Однако же у этих гэсэршинов доныне сохранилось суеверие, когда они отказываются рассказывать ту или иную ветвь «Гэсэра» в ненастную погоду, в грозовые дни и т.д., сославшись на гнев небожителей. Иные сказители не начинают сказание до тех пор, пока они не вспрыснут вверх небожителям вино — сэржэм31, или, как говорят, дуhааха32 — каплю, и тем [самым не] предупредят воображаемый гнев небесного духа. Так было с известными гэсэршинами Папа Тушемиловым и Дмитриевым, которые приезжали в свое время в Улан-Удэ. Те, которые записывали «Гэсэра» у них, знают, наверное, об этом, и они «вспрыснули», надо полагать, не один литр водки в честь этих 55 западных и 44 восточных тэнгэринов.
Даже такой штрих ярко показывает сущность «Гэсэриады», и ее не оторвать никакими литературными обработками и никакими сводными вариантами от неба, от религиозно-шаманского мировоззрения и тем более никак не сделать ее народным произведением, если не пойти по пути прямой фальсификации и коренной переделки идейно-художественного построения и сюжетной линии «Гэсэра».
Таким образом, утверждения Шулукшина, Манжигеева и др. о якобы самобытности и народности бурят-монгольского «Гэсэра» не имеют под собой никакой реальной почвы. Надо прямо сказать, что такие высказывания и выступления на страницах печати со стороны фашиста Поппе, националистов Шулукшина, Манжигеева, Бальбурова, под защитой и поддержкой Санжиева и др. скорее всего граничат с панмонголизмом, с его платформой, которая ставила себе целью отвлечь внимание народа от классовой борьбы за свои жизненные интересы, одурманить народные массы разного рода продуктами религиозного замысла или домысла лам и шаманов, выдавая их за народное творение.
Эти люди, зная о том, что в народе не бытует этот эпос, стали, как теперь уже стало ясно, рьяно пропагандировать «Гэсэр» как монументальный народно- героический эпос. Они, оказывается, использовали все виды пропаганды.
Вот письмо в адрес секретарей айкомов ВКП(б), подготовленное Зугеевым, бывшим тогда ученым секретарем ГИЯЛИ. В этом письме говорится:
«Подготовка к проведению юбилея, начатая сейчас в городских организациях Улан-Удэ, должна в самое ближайшее время принять широкий, массовый характер и охватить все аймаки республики, для этого айкомы ВКП(б) должны организовать в своих аймаках систематическую популяризацию „Гэсэра», используя с этой целью местную печать, радио. Необходимо планово проводить доклады и лекции по „Гэсэру», привлекая к этой работе наиболее квалифицированные силы из местной интеллигенции». Далее.
«Для лучшей организации перечисленных мероприятий рекомендуем установить систематическую связь с Научно-исследовательским институтом языка, литературы и истории (ГИЯЛИ) и консультироваться у научных сотрудников этого Института по всем вопросам устного народного творчества, в частности по работе со сказителями».
Таким образом, они выдают себя с головой. Во-первых, они знали, что в народе это не распространено, и пытались просто-напросто навязывать ему. Во-вторых, вся работа по «Гэсэру» была сконцентрирована именно в стенах ГИЯЛИ, где такие «научные сотрудники», как Шулукшин, Балдаев, Бальбуров, Манжигеев, Зугеев и др., под руководством гитлеровского шпиона Поппе консультировали по всем вопросам устного народного творчества, в частности «Гэсэра».
Это одна сторона популяризации «Гэсэра».
Вторая форма — это прямая пропаганда «Гэсэра» через печать. Статья Шулукшина на страницах «Правды» от 1 июня 1941 года как бы дает общую установку о «Гэсэре». В этой статье он выдает «Гэсэр» как бурят-монгольский эпос, в корне отличающийся от монгольского и тибетского вариантов. Так голословно утверждал он даже тогда, когда не имелся готовый единый вариант этого «Гэсэра».
Я должен еще и еще раз заявить о том, что я допустил большую политическую ошибку, написав под дудку националистов статью о Гэсэре и подписав к изданию две главы «Гэсэра» с послесловием Манжигеева. Эта книга, которая, безусловно, была издана Институтом культуры все с той же целью — пропагандировать «Гэсэр» с нарочито крикливой статьей Манжигеева, тогда работавшего в Институте культуры. Сославшись на решение Совнаркома БМ АССР о создании редколлегии «Гэсэра», где в числе других и я был введен в состав редколлегии, ГИЯЛИ предложил мне срочно выпустить эту книгу. Конечно, я должен ответить перед партией за эту непростительную оплошность, но надо сказать, что издание книги явилось одной из цепей той работы националистически настроенных людей, которую развернули вокруг «Гэсэра». Гораздо большее влияние на людей оказало вот это письмо фронтовикам. Я не знаю, кто его написал, но руководящую роль в этом деле сыграли, безусловно, все те же Санжиев, Шулукшин, Зугеев. Это письмо было прочитано почти во всех колхозах республики, напечатано не только в газетах, но и отдельным изданием. Я помню, в то время редакция газеты «Унэн» получала с фронта много стихов наших воинов, проникнутых духом «Гэсэриады», духом вот этого письма. В стихах воспевались героизм наших воинов в связи с «героизмом» Гэсэра, наши советские герои отождествлялись с баторами и мэргэнами «Гэсэра». В этот период этим были заражены и наши поэты. У многих наших поэтов есть стихи о Гэсэре, в том числе есть такие стихотворения и у меня. Сейчас я еще раз прочитал эти стихотворения, и ошибочность их очевидна. Я публично осуждаю их как антинародные.
Таким образом, мы, поэты, тоже лили, выходит, воду на мельницу враждебной нам идеологии. Я неоднократно выступал после постановления ЦК ВКП(б) о ленинградских журналах33 с осуждением допущенных мною ошибок, и я стараюсь сейчас исправить их в повседневной моей работе. Также выступал в Бургизе против издания «Детства Гэсэра».
Теперь об обработке этого эпоса Н. Балдано.
После того как по решению Совета министров приступили к редактированию так называемого циклизованного варианта «Гэсэра», меня, Намсараева, вызвал к себе Санжиев, бывший тогда секретарем по пропаганде обкома, и сказал: «Вы портили „Гэсэр», внося поправки». Тут же сидевший директор ГИЯЛИ Шулукшин, он же председатель правления ССП, заметил, что так поступать с «Гэсэром» нельзя. После этого мы заявили им о своем отказе от работы по «Гэсэру». И только после двух-трех лет после этого мы узнаем, что Балдано заново обрабатывает и составляет сводный вариант «Гэсэра». Он был в командировке даже в Монголии, очевидно ездил за сбором материалов по «Гэсэру», был вместе с Санжиевым в Москве на консультации у ученых. За все это время работа над «Гэсэром» протекала в какой-то тайне, и на наши требования о предварительном ознакомлении Балдано заявил, что «обсуждать можно только после полного окончания работы». Я опять же коснулся этого варианта «Гэсэра» в качестве члена редколлегии. Но дальше того, что сделал несколько принципиальных замечаний, я не пошел. Этим допустил вторую непоправимую ошибку, усугубив первую. Замечания были такие: надо убрать эпизоды о богах и тэнгэринах, особенно в первых двух главах, мало показан народ в битвах «Гэсэра» и просто исправлял кое-где сохранившееся выражение «мангадхай» на балдановское «шулмас» и др. Тов. Балдано обещал подумать, но до сего дня он еще не вернулся к этому, будучи до конца убежденным в правоте своих позиций в «Гэсэре».
Здесь одна очень интересная деталь.
В постановлении СНК СССР от 26 мая 1941 г. «Об издании „Гэсэра»» говорится об издании научного текста «Гэсэра». Это, мне кажется, совершенно другое. Между научным и литературно-обработанным текстами дистанция большая. Я не знаю, как это получилось, но такое вольное толкование постановления правительства привело к огромной затрате государственных средств, потому что «Гэсэр» по существу несколько раз обрабатывался, и все попусту, так как не имело места предварительное научное изучение и обоснование происхождения «Гэсэра». В этом прежде всего виновен Бельгаев, который был и есть директор ГИЯЛИ.
После глубокого обдумывания в свете указаний Александра Васильевича на прошлом заседании я пришел к выводу, что «Гэсэр» не является самобытным бурят-монгольским народным произведением, а является лишь разновидностью монголо-тибетского варианта с некоторым наслоением, продиктованным ламами, шаманами и кулацко-нойонатскими верхушками в угоду эксплуататорским тенденциям последних.
Поэтому издание «Гэсэра» я считаю не только нецелесообразным, но и вредным. Свою тяжелую вину я должен искупить напряженной творческой работой и должен со всей ответственностью заявить здесь о том, что я глубоко осознал свою ошибку и буду прилагать все усилия к тому, чтобы быстрее ее изжить путем систематической работы над собой по овладению марксистско-ленинской наукой и по повышению общеобразовательного и культурного уровня.
Т о в. Г у р в и ч Е. Я. (редактор политвещания Радиокомитета): Я внимательно прослушал выступление тов. Бельгаева. Меня очень удивило то обстоятельство, что он ни слова не сказал о мнении академика С.А. Козина, крупнейшего востоковеда в нашей стране, у которого имеется целый ряд исследований, посвященных «Гэсэриаде». Академик Козин ясно говорит в своих трудах, и в частности в последнем своем труде «Сокровенное сказание о доме Чингис-хана (Юань-Чао-Би-Ши)»34, о том, что основным текстом, раскрывающим Гэсэра, является монгольский, возникновение которого академик относит к началу XVIII века.
Являясь учеником С.А. Козина в Ленинградском университете, я был неоднократным свидетелем его столкновений с врагом народа Н.Н. Поппе, имевших место в 1939-1940 годах. Поппе противопоставлял свое мнение мнению Козина, отстаивал бурят-монгольский вариант как первоначальный и наиболее древний.
Т о в. Ц ы д е н ж а п о в Г .Ц. (драматург, художественный руководитель Б.М. теат-ра35): Товарищи! Я частично знаком с монгольским текстом «Гэсэра», а с бурятским текстом не знаком и даже не читал его. Все же, несмотря на это, мне хочется несколько слов сказать по существу содержания «Гэсэриады».
Из выступлений только что высказавшихся товарищей ясно, что по идеологическому содержанию это произведение не представляет ценности. Идейное содержание этого эпоса не только не помогает воспитанию трудящихся нашей страны, но является даже вредным, а потому не может быть и речи по изданию «Гэсэра», и даже изданию его как научного произведения. Я считаю, что материал «Гэсэра» может быть собран как научный, но издавать его не следует.
Здесь выступал тов. Балдано, но очень мало сказал по существу дела. Ведь он принимал непосредственное участие в деле подготовки сводного текста «Гэсэра». Также принимали участие Бальбуров, Шулукшин и ряд других людей, которые и составляли совместно сводный текст. Шулукшин, Бальбуров и Санжиев непосредственно руководили этой работой. На этот счет проводились закрытые и открытые совещания. В своем выступлении Балдано обошел эти вопросы. Все эти люди вам много помогли в работе, они работали с вами до конца. Как они помогали, какие установки вам давали, что они хотели и т.д.? Во всем этом надо было как следует разобраться. Проделанная работа по «Гэсэру» в этом направлении неизвестна интеллигенции.
Цыден Галсанов также принимал участие в этой работе. Ведь вы работу проводили вместе с ним?
Мне очень хотелось, чтобы товарищи, работавшие по изданию «Гэсэра», рассказали членораздельно, в какой степени принимали участие в этой работе Шулукшин, Санжиев, Бальбуров, и их роль. Этот момент в их выступлениях как-то завуалирован. Они являются националистами, проводили же они большую работу по изданию «Гэсэра» и ряд других работ по идеологическим вопросам, так об этом и надо было сказать членораздельно. Намжил Гармаевич говорит, что составлял письмо Тарловский. Вы же ездили в Москву вместе с Санжиевым, где вы подробно обсуждали содержание «Гэсэра». Мне кажется, что здесь на совещании и надо вам было сказать, что дело обстояло так-то и так. В то время Санжиев был авторитетный человек в республике, он был секретарь обкома партии по пропаганде и агитации. Он по этому вопросу был в ЦК ВКП(б), вы с ним также были. Вы же в течение полумесяца занимались в Москве этим вопросом, а здесь об этом ничего совершенно не сказали. Это надо было рассказать для того, чтобы люди могли правильно ориентироваться. Вы здесь сказали, что не продумали как следует этот вопрос, подписывая письмо, якобы доверясь Тарловскому, как бы недомыслили. Я не думаю, Намжил Гармаевич, что вы так наивны. Вы же составили весь текст «Гэсэра», а здесь вы выступаете не совсем членораздельно. Надо было прямо сказать да или нет, конкретно, по-партийному. Вы обязаны были сказать все как коммунист. Когда касается вопрос критики содержания «Гэсэра», то вы, Намжил Гармаевич, и также тов. Румянцев говорили о том, что текст «Гэсэра» такой, который не следует обсуждать. Я думаю, этот момент также надо было рассказать.
Я лично склонен думать, что идейное содержание поэмы «Гэсэр» не является ценностью и это произведение нашему народу не только ненужное, но даже вредное. В этом произведении олицетворяется шаманство, ламство, рассказывается о борьбе бурятского народа против русского народа. Мангадхай, по-моему, составлен из двух слов: мангад — русский, аха — брат. Если это так, то получается, что бурятский народ под руководством Гэсэра борется против мангадхая, т.е. русского брата. Как это можно популяризировать в произведениях? Все эти моменты Балдано завуалировал.
Я еще раз повторяю, что Балдано должен здесь рассказать о своей работе по изданию этого эпоса более подробно, рассказать обо всех совещаниях, которые проводились на этот счет, также о закрытых. Вы ведь на них были.
Т о в. Х а м а г а н о в М. П. (зав. сектором НИИКЭ): Товарищи! Фольклор, как и литература, является одним из идеологических участков. В фольклоре, как и в литературе, происходила и происходит борьба передовых и прогрессивных идей с реакционными, отжившими и консервативными идеями.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что враги народа, буржуазные националисты, проявляли «повышенный» интерес к фольклору, т.е. усердно, активно пропагандировали фольклор, я имею в виду реакционный фольклор, пытаясь его использовать в своих антинародных целях, в своей борьбе против советской идеологии.
Одним из участков такой идеологической борьбы, несомненно, является фольклор Бурят-Монголии.
Следует считать не случайным тот факт, что Поппе, Санжиев, Шулукшин, Бальбуров, Сергей Балдаев и другие в поте лица занимались бурят-монгольским фольклором, в частности «Гэсэром».
Что характерно в их отношении к фольклору, какие фольклорные произведения их интересуют, какие фольклорные произведения они пропагандируют?
Во-первых, они обращались к военно-феодальному, нойонатско-аристократическому эпосу, чтобы его выдавать за народный.
Во-вторых, они, буржуазные националисты, феодально-аристократический эпос противопоставляли бурят-монгольской советской литературе, чтобы всячески умалить великие успехи бурят-монгольского народа в области культуры, достигнутые за годы советской власти, в частности создание письменной бурят-монгольской советской литературы. Шулукшин в своей статье «20 лет бурят-монгольской литературы»36 прямо писал: «Бурят-монгольский народ, народ древней культуры, прошедший славную и героическую историю, даже не имея настоящей национальной письменности, продолжал создавать изумительные произведения, отражавшие его историческое развитие».
В-третьих, они, националисты, идеализируя дореволюционное прошлое бурят-монголов, отождествляли дореволюционный и советский патриотизм. Тот же Шулукшин патетически писал: «И подобно Гэсэру и его 33 богатырям, наш народ жаждет учинить жестокую расправу над немецким людоедом, оскалившим пасть на человечество».
В-четвертых, они, националисты, посредством фольклора, в частности «Гэсэра», пытались изобразить, представить бурят-монгольский народ в дореволюционном прошлом как единый, неделимый на классы, используя его фольклор как орудие идеологической борьбы в антинародных целях. Пропагандируя легенды, фольклорные произведения, в частности «Гэсэра», о божественном происхождении власти нойонов, феодалов, аристократов, враги распространяли их среди народа в целях идеологического обоснования и оправдания социального неравенства и феодально-капиталистической, нойонской эксплуатации, произвола и т.д.
Они пропагандировали такие легенды и произведения фольклора, которые полны картин патриархального благополучия и довольства, которые должны усыплять сознание трудящихся масс, отвлекать их от конкретных задач борьбы с происками классово-враждебных элементов.
Феодально-аристократический эпос, пропагандируемый буржуазно-националистическими элементами, противопоставлял объединению общих усилий всех советских народов в борьбе с врагами нашей Родины героический национализм древних баторов. Пропагандируя «Гэсэр», они рисовали картины национальной цельности бурят-монгольского народа до революции, отрицая классовую борьбу внутри его, и при помощи фольклора [пытались] вернуть трудящихся бурят-монголов к дореволюционному прошлому.
В свете этого интересен образ Гэсэра, его происхождение, положение и т.д. Известно, что у Гэсэра божественное происхождение, ибо он является посланцем неба, богов на землю, чтобы здесь якобы водворить порядок, установить справедливость. Гэсэр — средний сын верховного небожителя Хан-Хурмаста-тэнгрия, который владел западной окраиной неба. Таким образом, Гэсэр — это не представитель человеческого рода, не выходец из народа, он — бог, божественное лицо.
Но каково социальное положение Гэсэра?
В главах III, IV, V, VI, VII «Гэсэра» в переводе поэта Марка Тарловского указывается о необычайных богатствах Гэсэра. В III главе, например, Архан-Шуд- хир, когда лежал на берегу какого-то водоема, всматривался в морские дали,
Но внезапно дворец заметил,
Что Гэсэру принадлежал,
Что на взгорье, строен и светел,
Кручу берега украшал.
Какова обстановка во дворце Гэсэра? В III же главе повествуется о том, что Гэсэр
Во дворец, женой обитаемый,
К Урма-Гохон отправился сам.
Он был ею достойно встречаем,
Был он яствами угощаем.
Из посуды он пил золотой,
Ел с серебряной, не простой.
Далее:
Урма-Гохон с милым Гэсэром
К ложу пышному поспешала,
Мужа ласкою заворожила,
Свечи, сказывают, тушила.
Ясно, что такое довольство и богатство, такой украшающий кручу берега дворец, пышное ложе, золотая и серебряная посуда, несчетное количество скота и т.д. неопровержимо указывают, что Гэсэр — это военный феодал, это герой господствующего эксплуататорского, феодально-нойонского класса. Народ в своих сказках никогда своего героя не показывал, не изображал в таком окружении богатства и пышности. Гэсэр — это феодальный герой, который, подобно Чингис-хану, ведет захватнические войны, покоряя одно ханство, княжество за другим, разоряет и разрушает их, причем его, Гэсэра, отличает от других феодальных героев, рыцарей сильное антирусское настроение, если иметь в виду его упорную борьбу против Абарга-Сэсэн-мангадхая.
Характерно, что составитель «Гэсэра» произвольно выбросил слово «мангадхай», указывающее на русское происхождение Абарга-Сэсэн-хана. Все это говорит о ярко выраженной политической тенденции составителя и всех «вдохновителей» этого, по-моему, явно реакционного произведения.
Это, конечно, не значит, что в «Гэсэре» нет пережитков доклассового общества. Точнее, в «Гэсэре», как во многих фольклорных произведениях, сохраняется еще много элементов доклассового общества. Но характерно, товарищи, что в «Гэсэре», как в феодально-аристократическом эпосе, нет никаких противоречий между народом и его аристократической, нойонской верхушкой. Это и понятно, ибо феодально-теократический, нойонско-аристократический класс бурят-монгольского общества был кровно заинтересован в создании и культивировании таких фольклорных произведений, которые преподносили бы ханскую феодальную власть как органически присущую бурят-монгольскому народу.
Действительно, в «Гэсэре» мы видим это как основной пафос, как главный лейтмотив, как отличительную мелодию. Основная цель «Гэсэра», я имею в виду сводный вариант, составленный и обработанный Намжилом Балдано и переведенный Марком Тарловским, — это воспитание трудящихся масс в духе добровольного подчинения ханам и военно-феодальной аристократии.
Поэтому в «Гэсэре» дореволюционное общество бурят-монголов, если «Гэсэр» к нему имеет какое-либо отношение, прямое или косвенное, изображается единым, где нет якобы классовых противоречий, классовой борьбы. Вот почему Гэсэр воюет только с иноземными ханами, с другими странами, разоряя и опустошая их. Характерно, что все подвиги и разорительные набеги Гэсэра совершаются только с санкции нойонов и ханов, т.е. правителей и власть имущих. В IV главе, например, один из земных ханов, а именно Ганга-Бырдан терпит жестокий урон от чудовища Гал-Нурман-хана37.
И вот представитель этого ханства — Зодой-Мэргэн-батор отправляется за помощью к Гэсэру. И что же? Гэсэр отказывается идти на помощь, заявляя, что для борьбы с Гал-Нурман-ханом будет достаточно у него сил только через 9 лет.
И только тогда, когда «бережно справедливость хранящий» дядя Саргал-нойон заступился за Зодой-Мэргэн-батора, Гэсэр решается на помощь. Только по совету нойона Саргала решаются такие большие вопросы, как помощь другому ханству. Причем освободителем, защитником, спасителем народа изображается именно тот нойон, князь Саргал:
Мудрый дядька Саргал-нойон!
Твой совет — для Гэсэра закон.
Больше того, Гэсэр побеждает только тогда, когда ему оказывают активную помощь и поддержку сверху, с неба, только тогда, когда ему помогают боги, в частности богиня Манзан-Гурмэ, которая посылает Гэсэру в помощь Заса-Мэргэна, который спасает Гэсэра и т.д.
Каков смысл этого? Политический смысл этого состоит в том, что ханская класть дана богом. Крепость и устои ханской власти, таким образом, освящаются силой, авторитетом богов, т.е. мы имеем здесь дело с утверждением незыблемости и вечности эксплуататорской власти.
Можно было бы привести множество примеров, но это не изменит тех выводов, к которым мы пришли и которые изложили выше. И эти выводы, как видно, говорят об идеологической неприемлемости «Гэсэра», и поэтому не может быть речи о массовом его издании.
Т о в. Ц ы б у д е е в Ц.Ц. (секретарь обкома ВЛКСМ по пропаганде и агитации): С полным текстом сводного варианта «Гэсэриады» я не знаком. Зато мне приходилось более или менее подробно знакомиться с двумя главами того самого варианта, который здесь называли некоторые ораторы нашим, бурятмонгольским, который обработан тов. Балдано и переводится в Москве на русский язык. Я еще знаком с двумя главами, изданными в 1941 г. под редакцией тов. Галсанова. Кроме того, мне приходилось присутствовать, когда НИИКЭ устраивал громкую читку сводного текста. Чтобы высказать свое мнение в целом о «Гэсэриаде», даже необязательно знать весь ее сводный текст. Хотя каждая из 9 глав может быть абсолютно самостоятельным повествованием, не связанным с сюжетом и в других отношениях с остальными ветвями, однако каждая из них в той или иной степени, в той или иной вариации повторяет то, что есть в других, главы похожи друг на друга как близнецы. Поэтому достаточно быть знакомым с одной из глав, чтобы делать некоторые выводы о «Гэсэриаде» в целом.
С момента знакомства с «Гэсэриадой» у меня было лично мое мнение о ней. Этого мнения придерживаюсь и до сих пор. Но прежде чем высказаться по существу «Гэсэриады», мне хочется информировать присутствующих товарищей о некоторых моментах ее обсуждения, ибо это имеет определенное значение.
В свое время, в 1946 г. и в начале 1947 г., НИИКЭ решил организовать обсуждение «Гэсэриады». Но в обсуждениях принимал участие исключительно ограниченный круг людей, и сами обсуждения проходили неорганизованно, глубоких разборов и анализов не делалось. На одном совещании я внес предложение организовать обсуждение текста «Гэсэриады» среди населения, знать мнение народа об этом творчестве (в то время я считал это необходимым, теперь же такой необходимости нет). Мое предложение поддерживал в своем выступлении тов. Намсараев Х.Н. Решено было послать людей в разные аймаки. Однако обсуждения так и не было.
Небезынтересно и поведение НИИКЭ в вопросах издания «Гэсэриады». У работников НИИКЭ была ничем не оправданная горячка, спешка — во что бы то ни стало издать «Гэсэриаду» к юбилею республики.
Беспощадно поносили, и вполне справедливо, те две главы, которые вышли из печати под редакцией тов. Галсанова. Когда я познакомился с двумя главами сводного варианта, обработанного тов. Балдано, стал их сравнивать между собою, хотел выяснить, какие же существенные изменения произошли по сравнению с тем, что было издано, с точки зрения содержания никаких изменений не было.
Указав на идейные пороки «Гэсэриады», я внес предложение тов. Казакову Александру Яковлевичу38 пока задержать выезд тов. Бельгаева в Москву (тов. Бельгаев собирался в Москву по вопросу перевода и издания «Гэсэриады»). Александр Яковлевич предложил вкратце изложить свое мнение письменно, что мною было сделано.
Как бы там ни было, тов. Бельгаев немедленно выехал в Москву, разрешил там вопрос о переводе и издании. Теперь, говорят, к концу идет перевод всего текста.
Теперь по существу «Гэсэриады».
Многие чуть ли не восхищаются ее художественной, что ли, формой. Да, она читается складно, слушается с некоторым интересом, имеются странные приключения, вообще забавно слушать. Но ведь дело-то не в форме. Может быть, не совсем удачно, но мне хочется привести вот какой пример. Если сейчас собрать молодежь и рассказать ей известного русского Луку (я не договариваю, думаю, что люди догадываются)39, то молодежь будет так слушать, что некоторым никакой лекции не надо. Конечно, я оговариваюсь, что этим не хочу принизить высокие моральные требования нашей советской молодежи. Надеюсь, что меня присутствующие поймут правильно. Также я не хочу сравнивать Гэсэра с Лукой или Луку с Гэсэром. Ясно одно, что рассказ Луки исключительно отрицательно сказался бы на правильном нравственном воспитании молодежи. Я считаю, что воспитательное значение «Гэсэриады» аналогично этому.
Я совсем не специалист по «Гэсэриаде», тем более не исследователь ее, поэтому в своем выступлении я намерен излагать лично свою точку зрения о том, каково воспитательное значение «Гэсэриады» в современных условиях, насколько пропаганда «Гэсэриады» соответствует задаче идейно-политического, коммунистического воспитания трудящихся вообще и молодежи в особенности. Тем не менее мне хочется высказать некоторые логические суждения о том, соответствуют ли взгляды пропагандистов «Гэсэриады» (об исторической правдивости, научной достоверности, о социальном происхождении) действительности.
Возникает вопрос, когда же появилась «Гэсэриада»? Наши некоторые пропагандисты «Гэсэриады» предлагали отметить 600-летний юбилей «Гэсэра». Научно никто не может доказать, что «Гэсэру» исполнилось 600 лет. Говорят, эту дату установил фашистский шпион Поппе, и то наугад. То, что юбилейную дату наугад высказал Поппе, приурочивая к периоду Чингис-хана, можно считать истиной.
Прошлый раз тов. Румянцев отмечал, что «Гэсэриада» появилась еще раньше, как я понял, 700 и более лет тому назад. Но эта дата у меня вызывает большое сомнение. Один монгольский специалист по монгольской «Гэсэриаде»40 отмечает, что их «Гэсэриада» появилась 700 лет тому назад, и он считает монгольскую «Гэсэриаду» чуть ли не самой старшей из всех других «Гэсэриад».
Таким образом, в вопросе о том, когда возникла не только бурят-монгольская «Гэсэриада», а вообще всякая (тибетская, ойратская, калмыцкая, монгольская), нет определенной научной достоверности и точности. Каждый только примерно предполагает (правда, есть данные, когда появилась рукопись или печаталась та или иная «Гэсэриада»). Но это еще не начало возникновения «Гэсэриады» как устного творчества.
Дальше. Возникает вопрос, какие же реальные события отражает, в частности, наша бурят-монгольская «Гэсэриада»? Одни утверждают, что там изображается борьба добрых начал против зла, против злых духов. Но совершенно не ясно, в чем конкретно заключается это зло, что имеется в виду под злыми духами.
Тов. Румянцев высказал мнение, что «Гэсэриада» отражает период разложения общинного строя и появления классовой борьбы. В таком случае нужно научно доказать, что первоначальное появление «Гэсэриады» относится именно к этому периоду.
И в этом вопросе научно достоверно никто не может доказать, что «Гэсэриада» конкретно отображает определенные исторические события, соответствующие действительности.
Теперь возникает вопрос: является ли «Гэсэриада» самобытным, национальным устным творчеством бурят-монгольского народа? Мне кажется, что этот эпос совершенно не является таковым. В этом отношении характерен следующий факт. Монгольский специалист по монгольской «Гэсэриаде» отмечает, что их «Гэсэриада» является исключительно самобытно монгольской, что она в корне отличается от других. При этом он указывает на известное влияние других, на некоторые посторонние напластования монгольской «Гэсэриады». Аналогичным образом рассуждает и Манжигеев. Он пишет, что наша бурятская «Гэсэриада» является самобытно только бурятской, что она в корне отличается от других.
Любопытно было бы читать труды специалистов других «Гэсэриад». Мне кажется, что они тоже стали бы утверждать о самобытности, национальном характере, коренном отличии: ойратский специалист — ойратской «Гэсэриады», тибетский — тибетской и т.д.
Хотя в прошлый раз тов. Румянцев ссылался на один факт, когда на определенной ступени исторического развития может быть некоторое совпадение в форме развития искусства, литературы и т.д., этим предполагал возможность одновременного существования «Гэсэриад» у многих народов. Но это опять-таки остается научной гипотезой.
Таким образом, вопрос о самобытности, национальном характере бурятской «Гэсэриады» совершенно не ясен. Мне кажется, что «Гэсэриада» — это такой мешок, который можно начинить чем угодно. При этом этот мешок служит кому угодно, только не народу. Нужно кулаку — кулак может «Гэсэриаду» начинить своими идеями. Понадобилась «Гэсэриада» ламе — он начинит ее религиозными взглядами и т.д.
Как видите, о «Гэсэриаде» предположений достаточно много. Но научно достоверно, членораздельно никто не может сказать, что из себя представляет бурятская «Гэсэриада».
После всего этого меня удивляет то, что некоторые товарищи выдавали Гэсэра за подлинно народного героя.
Теперь я хочу остановиться на вопросе о том, кем изображают Гэсэра его поклонники и пропагандисты и кем представляет его народ.
В некоторых аймаках (как Баргузинский, Курумканский) о Гэсэре совершенно ничего не знают, даже не слышали о нем. Во многих аймаках (Бичурском, Мухоршибирском, Кударинском, Кяхтинском, Селенгинском, Иволгинском, Хоринском, Кижингинском и др.) люди о Гэсэре имеют обожествленное понятие, чуть ли не считают его богом. Да и в тех аймаках, где в основном записали «Гэсэриаду», тоже обожествляют Гэсэра. Прошлый раз тов. Намсараев указывал, что Тушемилов отказывался в грозу рассказывать об определенном разделе из «Гэсэриады», ибо он боялся того, что в этот момент Гэсэр может спуститься с небес на землю и причинить неприятности. Между тем поклонники и пропагандисты «Гэсэриады» безо всяких на то оснований считают Гэсэра народным героем, изображают его смелым и благородным защитником интересов народа.
В послесловии изданных двух глав под редакцией тов. Галсанова Манжигеев41 вот что пишет о Гэсэре: «Гэсэр является народным героем, презирая смерть, готовым отдать свою жизнь за святое дело народа» или «Абай-Гэсэр служит первоначальным и вечным прообразом народного героя».
Эту мысль Манжигеева поддерживали и развивали в период Отечественной войны во многих документах. Даже воинам на фронт писали, чтобы их воодушевлял на подвиг образ Гэсэра, чтобы они были смелыми и мужественными, как Гэсэр, и т.д.
Многие из нас были на войне. Откровенно говоря, мне тоже приходилось быть в боях, но у меня и в помине не было Гэсэра. Если опрашивать всех тех, кто был в боях, то из тысячи лишь единицы, может быть, просто назовут Гэсэра. И только. Если вы скажете воину, что его воодушевлял на подвиг образ Гэсэра, то он может вполне законно обидеться, а если ему скажете, что он был таким смелым и мужественным, как Гэсэр, то он может это принять как оскорбление. На это он имеет полное основание.
Теперь я подхожу к выяснению вопроса, является ли Гэсэр народным героем.
Против того, что Гэсэр является народным героем, у меня имеется категорическое возражение.
Во-первых, достоверно известно, что Гэсэр — мифическая личность. Он никакого родства с народом не имеет, ничем с народом не связан.
В самой «Гэсэриаде» сказано, что он послан только богом, что он бестелесный дух, не имеет ни крови, ни плоти.
Во-вторых, если Гэсэр действительно народный герой, то он должен быть благородным, смелым и мужественным. В самом деле он совершенно не таков. Гэсэр и по своему социальному положению относится к знати. Ему присвоен титул хана, т.е. царя. Следовательно, он богат, владеет государством и обширной территорией. Там говорится:
Начали наступление
На большие обширные земли,
На большой златой город
Абай-Гэсэр-хана (т.е. царя).
Понятно, что такой человек не будет бороться за интересы народа. Тов. Балдано был обработан и отредактирован, а Бурмонгизом42 по существу был издан раздел о детстве Гэсэра. Там есть такие моменты, когда Гэсэр, будучи еще ребенком, проявляет исключительное коварство. Чем дальше, тем больше он идет по пути вероломства и обмана, что совершенно не присуще народному герою.
В борьбе со своими противниками Гэсэр совершает не столько героические подвиги, сколько лукавства и подлости. Чтобы добиться своего, он готов пойти на любое унижение личного достоинства. Для подтверждения вышесказанного приведем некоторые примеры.
Шараблинские ханы, являющиеся противниками Гэсэра, пленили его жену Урмай-Гохон. Чтобы вызволить ее, Гэсэр превращается в подкидыша-младенца. Его находят дочери шараблинских ханов. Вырос из него могучий силач. Шараблинские ханы отправляют в поход свои войска во главе с этим «силачом-находкой» (Олзобой). И здесь-то Гэсэр проявляет свое вероломство и коварство, лицемерие и обман. Сам же, разбив и уничтожив доверенные ему войска, он возвращается к шараблинским ханам,
Залив кровью
Своего боевого коня,
Покрыв сгустком крови
Самого себя.
И обращается он к ним с просьбой выделить для него еще войска. Несколько раз ему удается таким путем получать войска шараблинских ханов. Их людские резервы на исходе. Он собирает всех, начиная от 70-летних стариков и кончая 7-летними детьми. И все они до единого беспощадно уничтожаются Гэсэром. Вернувшись, он лицемерно заявляет шараблинским ханам:
С семилетними детьми,
Отправляясь в край опасный,
Вернулся я побежденный.
В жизни моей человеческой
Свершилось бедствие тяжелое.
Наконец шараблинские ханы вместе с Олзобоем (Гэсэром) отправляют на поле брани «белого» силача Манлая. Гэсэр убедил его идти впереди. Когда Манлай шел впереди, Гэсэр сзади, исподтишка, вероломно набрасывается на него и камнем разбивает его голову.
К своим побежденным противникам Гэсэр проявляет звериную жестокость. Он поступает как садист, заставляя вырезать из спин шараблинских ханов 13 ремней, а спереди 3 ремня. Он также заставил вынуть у шараблинских ханов по 3 ребра, с щек вырезать по две подошвы.
После этого понятно, что издание «Гэсэриады» было бы большой политической ошибкой, ибо она является идейно вредным произведением. Когда читаешь «Гэсэриаду», создается такое впечатление, как будто ведется какая-то религиозная пропаганда. В ней очень много религиозно-ламаистских и суеверно-шаманистских изречений, много вульгарных выражений.
Я хочу остановиться на поведении т.т. Балдано и Галсанова. Очень плохо, что наши некоторые товарищи свое отношение к тому или иному явлению, к той или иной вещи, свое мнение по тому или иному вопросу меняют в зависимости от момента. У них не бывает твердых, собственных убеждений. Например, в свое время у т. Галсанова о «Гэсэриаде» было мнение, совершенно противоположное тому, которое он высказывает здесь. Однажды те две главы, которые вышли под редакцией т. Галсанова, презрительно назвали «желтой книгой». Тогда он возмущался, заявляя, что «Гэсэриада» — народное творчество, что Гэсэр — народный герой.
Также совершенно непонятно поведение тов. Балдано. Здесь он прикидывается таким беднячком, что он малограмотен, не знает, не понимает и т.д. А на самом деле он около десятка лет работает над «Гэсэриадой», даже редактировал и собирался выпустить в свет сочинение о детстве Гэсэра. А теперь он от всего отрекается и членораздельно ничего не может сказать, что из себя представляет «Гэсэриада». Я убежден в том, что, если завтра найдутся люди, которые будут восхвалять «Гэсэриаду» как подлинно народное творчество, а Гэсэра как подлинного народного героя, Балдано согласится и с ними.
Т о в. У л а н о вА.И. (научный сотрудник НИИКЭ): Мне кажется, вопрос о «Гэсэре» очень сложный. Я пришел к убеждению, что сегодняшняя дискуссия поможет как следует подумать над «Гэсэром». В дальнейшем надо будет развернуть работу по исследованию этого произведения. Мне кажется, нельзя рубить с плеча при разборе этого произведения, как это делают многие товарищи, выступавшие сегодня. Большинство выступавших товарищей высказалось в том смысле, что «Гэсэр» произведением юбилейным стал чисто случайно. Вместе с этим у многих товарищей возникают вопросы, имеющие принципиальное значение. Я считаю, что постановка этих вопросов своевременна: насколько это произведение народно, отражает ли оно родовую общину и т.д. Мне кажется, что по всем возникшим здесь вопросам мы сейчас дать четкий и ясный ответ не сможем.
Во-первых, существует очень много вариантов. Мы также знаем очень много разных сказителей, которые рассказывают эпопею по-разному.
Можем ли мы сейчас сказать о том, что это не является народным произведением? По-моему, нет.
Если это произведение не является народным, тогда что же делал бурят- монгольский народ? Ведь мы знаем еще Шоно-Батора, Шилдэ-Занги43 — это же исторические песни.
Вопрос о народности «Гэсэра» — это вопрос не простой. Если мы скажем, что «Гэсэр» не является народным произведением, а другие известные народные произведения вроде улигеров «Тохол-Мэргэн», «Хараслай-Мэргэн» тогда тоже не являются народными произведениями. Улигеры в своей основе являются произведениями народными. Я глубоко убежден в этом. В подтверждение этого можно привести много доказательств. Некоторые считают, что фольклор составляется не народом, что трудовой народ не мог создавать такие былины и героический эпос. Я прямо скажу, что такая теория неправильна. Конкретно о «Гэсэре». Действительно ли Гэсэр существовал? Сюжет этого произведения общий, ничего необъяснимого в этом нет. Мы знаем много подобных явлений. Далее. «Гэсэр» в своей основе может быть созданием народов Монголии, ойратов, бурятов, тибетцев или тюрков. Никто ничего определенного сказатъ не может.
У каждого народа есть свой эпос. В отношении эпоса нашего, бурятского, мне кажется, «Гэсэр», если даже по своему сюжету заимствован, что вполне возможно, является устным поэтическим произведением, бытующим на протяжении веков у бурят, и это подтверждают варианты, которые мы имеем в настоящий момент (ихирит-булагатские). Может быть, и заимствован сюжет, но все же это произведение нашего народа, потому что бытует уже давно и подвергалось обработке.
Т о в. К у д р я в ц е в: Кто у кого заимствовал?
Т о в. У л а н о в: Я не могу ответить на этот вопрос. На этот счет у меня никаких доказательств нет.
Т о в. К у д р я в ц е в: Скажите, что отражает это произведение? Может быть, этот эпос отражает эпоху Чингис-хана? Вы почему-то все время обходите этот вопрос, хотя имеете очень близкое отношение к «Гэсэру». Работа проводилась в то время, когда и вы были в Институте. Вы дайте по этому вопросу ясный и прямой ответ.
Т о в. У л а н о в: Я на этот счет, по-моему, довольно ясно говорил. «Гэсэр» в своей основе отражает родовое общество. Возник эпос до чингисовских войн. Исторические действия отражены мало, а исторические песни относятся к XV веку, где мы имеем конкретные события, например Шилдэ-Занги, Шоно-Батор. Бурятский вариант «Гэсэра» не имеет отражения эпохи Чингис-хана: монгольский вариант является обработкой XVII века.
Т о в. К у д р я в ц е в: Что-то тут не совсем понятно, бурятский вариант не имеет, а монгольский имеет. В чем дело?
Т о в. У л а н о в: Исторические действия могли отразиться в монгольском варианте при обработке ламами в XVII веке. Я не могу Гэсэра сравнивать с Чингис-ханом, не вижу отражения исторического лица в Гэсэре. Отражения эпохи Чингис-хана в бурятском варианте нет.
Т о в. К у д р я в ц е в: Вы знаете бурятские легенды о Чингис-хане, есть ли в них сходство с «Гэсэром»?
Т о в. У л а н о в: Сходство заключается в том, что в бурятском варианте Гэсэр является сыном Хурмасты и в легенде упоминаются три сына Хурмасты: Гэсэр, Чингис и третьего не помню.
Т о в. К у д р я в ц е в: В бурятском варианте происхождение Гэсэра похоже на легенду о происхождении Чингиса?
Т о в. У л а н о в: Я на этот вопрос сразу не смогу ответить.
Т о в. К у д р я в ц е в: Выходит, что вы при ознакомлении с этим произведением отворачивались от тех мест, которые напоминали вам о Чингис-хане?
Т о в. У л а н о в: Я на этот счет ничего не могу сказать.
Т о в. К у д р я в ц е в: Откуда взята дата празднования 600-летнего юбилея «Гэ-сэра»? Может быть, вы читали записку проф. Санжеева, в которой он прямо говорит, что невозможно доказать самостоятельность бурятского варианта «Гэсэра». Какова ваша точка зрения?
Т о в. У л а н о в: Я не отрицаю самостоятельности варианта. Я утверждаю самобытность варианта. Существует теория самостоятельности вариантов в фольклорной терминологии. Существуют разные варианты на один и тот же сюжет. На один и тот же сюжет может быть самостоятельный вариант.
По вопросу пропаганды «Гэсэра». Из всего сказанного ясно, что «Гэсэр» — произведение древнее. Я выступал против Гэсэра как полководца, против осовременивания его, я останавливал свое внимание на художественных достоинствах.
Т о в. К у д р я в ц е в: Не следует ли из этого, что Гэсэр — это прообраз Чингис-хана?
Т о в. У л а н о в: Гэсэр — не Чингис, он не завоеватель, он не вышел еще из области мифологии родовых племен.
Т о в. З у г е е в:За последнее время по всем областям нашей идеологической работы даны совершенно исчерпывающие и ясные идейные философские установки нашей партии. Наша партийная марксистско-ленинская философия за последнее время сделала большой шаг вперед. Вооруженные ею, мы можем разобраться в вопросах науки, искусства, литературы и т.д. В настоящее время происходит переоценка ряда культурных ценностей, которые существовали не подвергаясь критике, в том числе и произведений наших современных советских писателей, произведений устного народного творчества, музыкальных произведений и т.д. Такова установка партии. Мы сейчас впервые критически рассматриваем «Гэсэр», предполагавшийся [быть] преподнесенным нашему народу. Это очень ответственный момент, надо чтобы наше обсуждение шло в соответствии с марксистско-ленинскими установками.
Обком совершенно правильно поступил, организовав обсуждение эпоса «Гэсэр». Нам надо разрешить очень важный вопрос: издавать «Гэсэр» или не издавать? Это положение на нас налагает большую ответственность.
Известно, что партия в предвоенные годы провела исключительно большую работу по изданию народных эпосов и показу искусства народов СССР. С этой целью организовывались смотры народного творчества, устраивались в Москве декады искусства, литературы. Мы имеем совершенно ясные установки на этот счет наших вождей. Вот, например, товарищ Калинин на одном из московских активов говорил:
«С каким восторгом раскованные народы восстанавливают в памяти образы своих эпических и исторических героев. Они отображают их в своих лучших художественных произведениях, которые везут на показ в Москву — сердце советских республик, где каждый из них хочет как бы сказать всем народам СССР: смотрите, я являюсь не из чьей-то милости членом великого союза народов, я не человек без роду и племени — вот моя родословная, которой я горжусь, и хочу, чтобы и вы, мои братья по труду и по защите лучших идеалов человечества, любовались моей родословной» (передовая «Правды». 15 мая 1948 г. № 136).
Тов. Сталин недавно на приеме финской правительственной делегации говорил, что каждая нация вносит в сокровищницу человеческой культуры свой вклад. Искусство советской Бурят-Монголии сделало большой шаг вперед. Достаточно сказать о нашей замечательной декаде искусства в Москве. В связи с этим возникла идея показать героический эпос и нашего народа. Этот вопрос на сегодняшний день не может быть снят с повестки дня. Героический эпос, отвечающий нашим требованиям, можно и нужно найти. Наш народ богат устными произведениями. Имеется много художественных произведений народного творчества. Вопрос об издании эпоса у нас в Бурят-Монголии возник совершенно закономерно. Мы должны были поставить себе задачу показа своего бурят-монгольского эпоса. Стал вопрос: что можно издать? В результате начали готовить «Гэсэр». Выбор почему-то пал на «Гэсэр» для обнародования и публикации.
Что касается истории возникновения вопроса об издании эпоса «Гэсэр», я хорошо не знаю. Когда я пришел на работу в Институт в качестве ученого секретаря, то работа шла уже полным ходом, главное все было уже сделано. Соответствующий материал (варианты «Гэсэра») был собран. Все было санкционировано соответствующими организациями. На мне лежала организационная работа по «Гэсэру», работа с составителями «Гэсэра» и др., поскольку в обязанности ученого секретаря Института входил вопрос организационной работы. Целый комплекс вопросов был решен до меня.
Я здесь очень удивлен и считаю нечестно так поступать, как высказывались здесь т.т. Галсанов, Бельгаев и в особенности Балдано. Они по «Гэсэру» вели непосредственную работу, пропагандировали это произведение. Ссылаться им на того, другого нехорошо. Все материалы им очень хорошо известны. Все они здесь стараются обелить себя.
Товарищи, присутствующие на сегодняшнем совещании, пришли разобрать вопрос о «Гэсэре». Здесь присутствуют авторы статей и докладных. Предполагалось провести в Москве декаду нашей литературы, декада представлялась как народный праздник. «Гэсэр» предполагалось читать в широком кругу людей для ознакомления. На меня возлагалась задача организовать показ. Было указание и обкома партии, чтобы организовать показ этого произведения среди народа. Надо было так организовать, чтобы мы могли услышать слово, мнение трудящихся в наших аймаках. Почему об этом ничего не сказали Бельгаев, Цыден Галсанов и Балдано? Правда, это не было осуществлено. Письмо в аймаки предполагалось отправить непосредственно обкомом партии. Было ли отправлено, не знаю. «Гэсэр» был делом не одного только Института, а общим делом. В то время вокруг «Гэсэра» было головокружение. Была такая установка, что все должны знать «Гэсэр». Тогда работать по «Гэсэру» было почетным делом. В этом вопросе принимал большое участие Цыден Галсанов и как писатель, и как руководитель Союза советских писателей, а также как работающий непосредственно над «Гэсэром». Он был одновременно и организатором, и пропагандистом, и популяризатором его.
Здесь в отношении содержания сюжета «Гэсэра» останавливались многие. Многие останавливались на научных установках, которые нам оставили классики марксизма-ленинизма. Я также просмотрел высказывания классиков марксизма-ленинизма. Мы знаем, как надо относиться к наследию прошлого. Товарищ Молотов на XVIII партийном съезде говорил:
«Надо не жалея сил изучать культурное наследство. Надо знать его всерьез и глубоко. Надо использовать все, что дал капитализм и предшествующая история человечества, и из кирпичей, созданных трудом людей на протяжении многих веков, строить новое здание, удобное для жизни народа, просторное, полное света и солнца» («Правда». 15 мая 1948 г. «Родоначальник узбекской литературы» Е. Бертельса44).
По этому вопросу высказывался A.M. Горький, А. Толстой, советский фольклорист акад. Соколов45 и др. Дело в том, что все осталось нам в наследство от прошлого, и мы отбросить [это] не можем. Все ценное, что создано нашим бурят-монгольским народом, мы должны будем собрать по крупинке и взять все здоровое, хорошее, одновременно отбросив наносное, чуждое. Мы должны отделить пшеницу от плевел.
Теперь расскажу, как относились к «Гэсэру» мой дедушка Зугей, особенно дядя Бельтахай, [он] был сказителем, также знал «Гэсэр», знал много и других сказок бурятского народа, а также пословиц и др. Буряты имеют исключительное богатство фольклорных произведений. Я много слышал сказок от деда в детстве. Вступив в комсомол, я неправильно, пренебрежительно относился к фольклору. В вузе изучал курс фольклора. Когда же я пришел в Институт, то вновь столкнулся с фольклором на практической работе.
В отношении «Гэсэра». Я считаю, что варианты его, бытующие в западных аймаках, являются крупными эпическими произведениями. «Гэсэр» — большое произведение, состоит из 9 глав, или ветвей, каждая ветвь является самостоятельным произведением. На западе имеются сказители «Гэсэра». «Гэсэриада» жила в памяти народа. Есть и другие устные произведения народного художественного творчества вроде улигеров. «Гэсэр» — поэтическое произведение, насчитывающее десятки тысяч строк. Гэсэр как мифический герой, мне казалось, выступает за интересы человеческие со всеми злыми духами, чудовищами, которые приносят зло и вред народу.
Я откровенно должен признать, что глубокого понимания идейного содержания «Гэсэра» у меня не было. Я не занимался анализом вопроса, откуда происходит «Гэсэр», в рассуждения не вдавался. Меня привлекала поэзия «Гэсэра», я вслушивался в звучание и художественность «Гэсэра». В отношении же идеологии не разбирался и сказать что-либо научное ничего не могу.
Высказываться не так просто, сами составители «Гэсэра», авторы статей теперь отказываются от своих мыслей. Обработка «Гэсэра» возлагалась на Институт. Этим вопросом занимался Балдано, а также был привлечен и переводчик. Союз советских писателей не оставался в стороне от этой работы.
«Гэсэр» и вся работа над ним должны были пройти известный партийный фильтр, известные инстанции, прежде чем выйти в свет.
Т о в. К у д р я в ц е в: Выходит, вы пропагандировали это произведение без соответствующего анализа?
Т о в. 3 у г е е в: Откровенно сказать, я не занимался этим. Не разбирался как следует.
Я был уполномочен ехать в Москву для решения вопроса в Союзе советских писателей. Известно, что издание «Гэсэра» было поручено ССП СССР и Академии наук СССР. Они занимались этим вопросом. Надо сказать, что в Москве вопрос об издании «Гэсэра» нашел самый живейший отклик. В ССП высказались том, чтобы ускорить издание «Гэсэра».
Я занимался организацией работы и в идейное содержание не вникал. Мне казалось, что это эпическое произведение уходит глубоко в древность, пережившее много общественных формаций. Имеется много сказителей этого произведения, каждый из них вносит свое, субъективное. Академик Соколов пишет, что мы в фольклорном искусстве должны взять то, что нам ценно. Может быть, и в «Гэсэре» есть древняя психология, древнее мировоззрение народа, древний язык.
Надо будет заняться научным изучением «Гэсэра», может быть, это произведение даст материалы для исследований по истории, языку и другим наукам.
Я непосредственное участие в пропагандистской работе не принимал. Никаких статей и др. материалов не писал. Когда я пришел в Институт (08.V.1941 г.), то занялся организационной работой, в связи с войной работа по «Гэсэру» была приостановлена.
Т о в. К у д р я в ц е в: Как вы оцениваете идеологическое содержание этого произведения?
Т о в. З у г е е в:Я считаю, что одним из самых ценных выступлений в части идеологии «Гэсэра» было выступление здесь тов. Хамаганова. Это как раз соответствует установкам Центрального Комитета партии по идеологическим вопросам. Все, что в эпосе вводит в заблуждение и не служит делу воспитания трудящихся, должно быть отметено.
Т о в. К у д р я в ц е в: Как вам кажется «Гэсэр» с этой точки зрения?
Т о в. З у г е е в: Поскольку в этом произведении есть идеализация феодального строя, то оно не подходит к нашим требованиям, оно является вредным.
Правда, в фольклоре других народов тоже имеются иногда в числе героев и героинь князья и княгини (в свадебных обрядах), Иван-царевич и др., и простой народ рассказывает эти сказки. Я не являюсь специалистом по фольклору, поэтому компетентно сказать на этот счет не могу.
В отношении издания «Гэсэра» я считаю теперь, что издавать «Гэсэр» нет смысла.
Т о в. Р у м я н ц е в Г.Н. (ст[арший] научный сотрудник НИИКЭ): Я нахожусь в затруднительном положении в том смысле, что в известной мере мне придется повторить прошлое свое выступление. Александр Васильевич совершенно справедливо отметил, что мы не дали ясного ответа на вопрос, является ли Гэсэр Чингисом или никак с ним не связан. Но чтобы ответить на этот вопрос, надо «танцевать от печки» и как-то осветить происхождение этой эпопеи.
Есть четыре концепции происхождения «Гэсэра». Какая же из них более правильная? Исчерпывающего ответа мы дать не можем, потому что за 100 лет специалисты не могли дать ответ, и мы за 7 дней, конечно, не сможем решить этот вопрос.
Эти четыре концепции говорят об уйгурском, тибетском, монгольском и бурятском происхождении «Гэсэра». Которая из них более правильная — решить трудно. Академики Шмидт, Владимирцов и Козин поддерживают теорию «монголизма» «Гэсэра», Поппе и Митрясова46 — бурятское происхождение «Гэсэра», Потанин — уйгурское.
С.А. Козин не знает бурятского языка и поэтому не писал о бурятской версии. Сейчас ему помогают в ознакомлении с бурятским текстом. В последнее время появилась одна статья Козина47 и реферат его второй части «Гэсэриады», который в этом году должен выйти в свет. Он следует академику Шмидту и академику Владимирцову. Козин поддерживает тезис о том, что монгольский «Гэсэр» является национальным произведением. В этой работе Козин утверждает, что монгольский «Гэсэр» является литературной обработкой устного «Гэсэра», устных сказаний, которые существовали в XVII веке. В XVII веке обрабатывается вторая часть «Гэсэриады» по поручению Джанджа-хутухты48, которая была записана от 5 олётов в Кукуноре. Таким образом, объясняется вопрос, откуда взялось тибетское влияние. Этот факт говорит о том, что монгольский «Гэсэр» мог возникнуть в Монголии, но пока этого доказать мы еще не можем.
До публикации и изучения тибетской версии вопрос остается открытым. Как же быть? Можно попытаться осветить этот вопрос по содержанию бурятской версии.
Предположим, что можно считать доказанным небурятское происхождение «Гэсэра». Следует отличать судьбу сюжета от судьбы самого произведения. Возможно, что первоначально этот сюжет зародился в Тибете, или Монголии, или у уйгуров. Но он не решает вопроса о самобытности бурят-монгольского «Гэсэра». Сюжет может быть перенесен, а произведение может оставаться самобытным. «Гэсэр» бурят-монгольский, который существует в Эхиритском районе, по содержанию своему отличен от монгольского, хотя и имеет общие черты. Тов. Балдано говорил, какие главы сходны в бурятском и монгольском «Гэсэре», он насчитывает их три, но некоторые из этих трех глав, во всяком случае глава о шарагольских ханах, довольно значительно отличаются от монгольских версий. «Гэсэр» является типичным бурят-монгольским эпосом, а не монгольским.
Вы правы, что мы дали слишком общую характеристику историзма «Гэсэра». Я хотел бы остановиться на феодальном слое «Гэсэра». Кто такие баторы и кто сам Гэсэр. В монгольском «Гэсэре» дается более ясная картина феодального общества, чем в бурятском. В бурятском «Гэсэре» упоминаются следующие категории феодальной иерархии: хан, батор, военачальники, служанки и рабы. В монгольском же мы имеем подробно разработанную лестницу иерархии феодального общества: ханы, табунаны, зайсаны, рабы, истопники, сборщики аргала, пастухи овец, пастухи крупного рогатого скота и т.д.
Характерная деталь: в монгольском «Гэсэре» в главе «Война с шарагольскими ханами» брат Гэсэра и его баторы устраивают настоящий военный совет и разрабатывают подробный план сражения. В бурятском же «Гэсэре» баторы действуют поодиночке. В бурятском — батор выходит и уничтожает сто врагов, а в монгольском совсем другое: они устраивают настоящий военный совет, разрабатывают планы сражения. Как раз эта часть характеризует развитие феодальных отношений.
У Поппе в его статье (опубликованной в «Записках ГИЯЛИ», № 5-6) упоминается, что во время одного пира Чингиса в 1206 г. один из его орлёков49 произнес: «Вино делает человека буйным, как Гэсэр». Этот факт (к сожалению, я не успел проверить, откуда взял его Поппе) свидетельствует о том, что Гэсэр появился раньше Чингис-хана.
Т о в. К у д р я в ц е в: Кем было подсказано отмечать именно 600-летие «Гэсэра»?
Т о в. Р у м я н ц е в: На Поппе ссылаться трудно, так как он предлагал дату в 1200 лет. Вообще, 600-летие не совпадает с чингисовской эпохой, последняя отстоит от нас на 700 лет, а не на 600. Я думаю, эта дата (600-летие) — результат влияния статьи Козьмина, в которой он доказывает, что бурят-монгольский народ переселился в Прибайкалье в XIV веке50. Мне думается, что «Гэсэр» возник в более давнюю эпоху.
Что касается вопроса об отождествлении главного персонажа «Гэсэра» с личностью Чингис-хана, то это, конечно, возможно, хотя первоначально под Гэсэром Чингис не подразумевался.
Существует ряд легенд о Гэсэре, в частности, у аларских бурят и у селенгинских (и те и другие — выходцы из Монголии) о том, что Гэсэр есть Чингис, но они не имеют повсеместного распространения.
Т о в. К у д р я в ц е в: На этом сегодня закончим. Продолжение совещания завтра в 12 час[ов] дня.
Заседание 21 мая
Т о в. К у д р я в ц е в А.В.: Разрешите совещание считать открытым. Хотелось бы выслушать мнение наших товарищей, работающих над вопросами истории Бурят-Монголии. Может быть, тов. Хаптаев выскажет свое мнение?
Т о в. Х а п т а е в П.Т. (НИИКЭ): Товарищи! Я «Гэсэром» совершенно не занимался и потому сказать в этом свете ничего не могу.
Т о в. К у д р я в ц е в: Но ведь в ваших работах по истории «Гэсэр» упоминается?
Т о в. Х а п т а е в: Он упоминается как произведение, характеризующее некоторые черты феодального общества. Но я не знаком со всеми главами «Гэсэра» и этим вопросом не занимался.
Т о в. К у д р я в ц е в: Слово имеет тов. Тюшев.
Т о в. Т ю ш е в В.П. (зав. кафедрой истории СССР Б.М. пединститута51): Казалось бы, что, после того как инициаторы скорейшего издания «Гэсэра», выступившие на первом заседании с защитой этого произведения, вчера отказались от своей точки зрения и, как говорится в «Гэсэре»:
Трое витязей, им совращенных,
Горько тогда раскаивались,
Головы опуская, побаивались,
Голос совести слыша, расстраивались (ветвь V, с. 32), —
казалось бы, что после этого вопрос сам собою разрешился.
Однако необходимо еще раз остановиться на вопросе о «Гэсэре», на идеологической направленности этого произведения. Кому будет служить это произведение, если оно окажется изданным в широком масштабе?
Н.Г. Балдано, выступая здесь, сказал, что «люди, стремившиеся издать „Гэсэр», имели низменные цели». Тезис правильный, но он остался нерасшифрованным. Низменные цели этих людей состояли в том, чтобы, во-первых, использовать «Гэсэр» как кормушку, из которой можно поживиться за счет государства, и, во-вторых, использовать «Гэсэр» как идеологическое оружие в пропаганде буржуазно-националистических взглядов.
Известно, что на «Гэсэр» истрачено государственных средств не менее 350 тыс. рублей. Только один Шулукшин, ныне осужденный, самочинно объявив себя редактором «Гэсэра» и «редактировавший» неоконченный вариант, «хапнул» свыше 23 тыс. рублей. «Гэсэр» был для них кормушкой.
На другой стороне «низменных целей», на идеологической, мне придется больше задержать ваше внимание.
У всех нас еще свежа в памяти дискуссия по вопросам истории Бурят-Монголии52. На дискуссии были вскрыты и разоблачены буржуазно-националистические извращения в курсе истории БМ АССР, намечены правильные пути разработки этой истории. Передо мной как историком встал вопрос: поможет ли издание «Гэсэра» правильному уяснению вопросов истории Бурят-Монголии или оно будет способствовать возрождению буржуазно-националистических «теорий»? Чтобы разобраться в этом вопросе, мне пришлось обратиться к анализу самого текста «Гэсэра». Я имел возможность познакомиться только с тремя главами «Гэсэра» (V, VI, VII ветви), окончательно обработанными Марком Тарловским. Кроме того, нам известна краткая справка о содержании остальных глав, разработанная НИИКЭ.
Одним из излюбленных тезисов буржуазных националистов было утверждение о том, что якобы до прихода русских «бурятское общество» жило привольно, в довольстве и благополучии, а после прихода начались страдания бурят. Этот тезис разбит, ложь его разоблачена. Но вот нам предлагают «Гэсэр», где имеется замаскированная трактовка этого вопроса. Вот это место из ветви VI:
Люди прежде не знали кручины
На Улгэне-материке:
Их болезни не донимали,
Им простуды костей не ломали,
Не тревожили их лихорадки,
Были чужды им страха припадки,
Их щадили бред и ознобы,
Пытки голода их не подкашивали,
Пышущие здоровьем утробы
Полнокровных детей вынашивали,
Зелени колыхался узор,
Землю нежил морской простор... (с. 4-5).
И вот эта идиллическая жизнь была нарушена пришельцами:
С железным хлыстом в руке,
На Улгэне-материке,
Злобою несказанной объят,
Воцарился Шырым-Минат (с. 5).
Далее устами самого Гэсэра дается такая характеристика положения народа при анахаях-пришельцах:
Самый злобный из анахаев,
Ненасытный Шырым-Минат,
Стал причиной неурожаев,
Стал истоком тяжелых утрат.
Завывал он снежной метелью,
Он кровавым дождем хлестал,
Из костей он строил ущелья
И горами мясо кидал.
Всех людей на свете живущих,
Превратить он хотел в неимущих (экий страх за богатых! — В.Т.),
Весь мой скот на лугах пасущийся,
Запихать в свой живот трясущийся (с. 33-34).
Что же делать Гэсэру, как поступить при создавшемся положении? Вот ответ:
Против недруга, яд извергающего,
Железным хлыстом стегающего,
Все живое уничтожающего
И самой земле угрожающего,
Выступил я решительно,
Напал на него стремительно,
Преградил я ему дорогу,
Поверг я его в тревогу! (с. 34).
Итак, решительная борьба с пришельцами — таков призыв. Но может быть, страсти разжигались только в вопросах «седой древности», без связи с современностью? И на этот вопрос читатель найдет указание в «Гэсэре»:
Про седую древность рассказывал,
Прошлое с настоящим увязывал (ветвь V, с. 42).
Читай-де о прошлом, а думай о настоящем.
Ясно, что при помощи «Гэсэра» националисты пытались протащить в завуалированной форме разоблаченный историками тезис и запастись идеологическим оружием для борьбы с «пришельцами».
Вторым излюбленным утверждением националистов явилось изображение «бурятского общества» как одного целого, без классовых противоречий, без внутренней борьбы; была проповедь внутреннего мира. Этот тезис также разбит, ложь его разоблачена. Но вот народу дают «Гэсэра», подготовленного к печати НИИКЭ. Читатель не может не заметить в нем имущественного неравенства, классового расслоения, ибо это эпос феодальной эпохи. Но какая идея вбивается в голову читателя издателями «Гэсэра»? Поступайте так, как поступал Гэсэр! А как поступал Гэсэр? В произведении выведен «злой дядя Гэсэра» нойон Хара-Зутан. Он вредит и народу, накликая ему беду, он вредит и Гэсэру. Казалось, что «борец за справедливость» Гэсэр должен был дать блага народу, уничтожить Хара-Зутана. Этого не случается. Хара-Зутан — плохой человек, но ведь наш, из нашего рода. И Гэсэр ограничивается только шутками над ним: то придавит его камнем, то сидит на нем, когда тот залез в мешок, то ранит пальцы его рук мечом и т.д., но не уничтожает его. Мало того, несколько раз Гэсэр спасает Хара-Зутана от верной гибели. Каков же вывод? Борись только против внешних сил, укрепляй и проповедуй внутренний мир. Противоречия между аратом и нойоном представляются в произведении не антагонистическими, а как временные распри в своей семье. И здесь националисты пытались запастись оружием в виде художественного произведения.
Извращая историю Бурят-Монголии, националисты пытались отрицать значение материальной и духовной культуры русского народа для прогресса бурят- монгольского народа. Ложь эта также разоблачена.
Известно, например, что от русских буряты переняли культуру земледелия. Это было значительным прогрессом в жизни бурят-монгольского народа.
Как же в «Гэсэре» трактуется вопрос о земледелии?
Обратимся к справке НИИКЭ, излагающей ветвь VIII. В ней сказано: «Вражда между ними началась еще с детских лет, когда Гэсэр жестоко избил Лойр-Лобсогодоя (мангадхая. — В. Т.) за то, что тот повадился бегать по земле, принадлежащей Гэсэру» (подчеркнуто мной. — В. Т.).
Далее сказано, что Лобсогодою удается заставить Гэсэра заниматься земледелием, причем Гэсэр превращается в осла, обреченного, по одним вариантам, от зари до зари волочить соху, а по другим — «железную телегу и возить издалека камни, роняя крупные слезы». Мы не знаем подлинника этой главы, но и из справки видно отрицательное отношение, изложенное в «Гэсэре» к такому важному приобретению бурят-монгольского народа, как земледельческая культура. Ясно, что и эта глава не будет способствовать правильному пониманию истории Бурят-Монголии.
Приведенные три примера свидетельствуют, что в случае издания «Гэсэра» буржуазные националисты попытаются использовать его для возрождения разоблаченных националистических извращений истории Бурят-Монголии.
Представляет интерес еще один вопрос: против какого «соседа» была направлена борьба Гэсэра? Докладчик утверждал, что борьба Гэсэра направлялась на северо-восток и восток. Это же утверждение содержится и в докладной записке.
Но можно ли этому поверить? Не скрывается ли за восточным направлением другое, западное? Обратимся к источнику.
В ветви V (Победа над полосатым Орголи) мы читаем:
Отправляясь, равняя ряды,
северо-восточной дорогой (с. 10),
а пятью строчками выше сказано об этом походе:
Солнечный круговорот,
Движением своим повторяя (с. 10),
т.е. шли, согласно движению солнца, с востока на запад. Как же, Намжил Гармаевич, вы не заметили этого противоречия?
В ветви VII (Победа над мангадхаем Абарга-Сэсэном) говорится:
Пошла Тумэн-Жаргалан к...
крайней восточной грани,
до страны недобрых желаний,
где живет Абарга-Сэсэн (с. 21).
Однако он живет на востоке. Но читаешь о ее походе и такие строки:
Идет она, и
Сквозь грудь ее исхудавшую
было видно солнце, вставшее
за ее прекрасной спиной,
из его колыбели ночной... (с. 15).
Если она шла к Абарга на восток и солнце вставало за ее спиной, то надо придать, что она не шла, а пятилась. Вряд ли удобен был такой способ передвижения. Вернее предположить, что она шла на запад.
Тумэн-Жаргалан на своем пути преодолела три большие водные преграды (ну — на сороке, другую — на вороне и третью — на волке). Где вы найдете го пути на восток три речные преграды? А на пути на запад — реки Енисей, Обь, Иртыш были хорошо известны творцам «Гэсэра».
Наконец, Тумэна-Жаргалан приближается к цели.
В сторону Абарга-Сэсэна
Ветер восточный дует,
Приближение гостьи сквозь стены
Он в своем обиталище чует (с. 21).
Всякому ясно, что Абарга-Сэсэн находится на западе. Это подтверждается рассказом о том, как Гэсэр, спеша на выручку Тумэн-Жаргалан,
Губы коня уздою
Направо Гэсэр выкручивал,
Солнцу вслед, дорогой витою,
Попутные воды вспучивал (с. 39).
То есть ехал с востока на запад.
Наличие таких противоречий в трактовке направлений походов Гэсэра можно объяснить или небрежностью составителя, или неудачной попыткой замаскировать истинное направление боевых походов Гэсэра. На словах сказать о востоке (для маскировки) и дать в то же время читателю понять, что истинное направление — западное.
Еще об одном вопросе. Нам пытаются представить Гэсэра как избавителя народа от его поработителей. Но как же согласовать это утверждение с картинами разнузданного поведения в отношении побежденных Гэсэром народов, а не его правителей?
Вот несколько выдержек из ветви VII. Как вел себя Гэсэр в стране Абарга- Сэсэна, которая, как мы установили, находится на западе?
Стены вокруг расщепливались,
Вышибались двери входные,
Рассыпались трубы печные (с. 60).
И далее:
Гэсэр подверг разорению
Абарга-Сэсэна владения,
Всех вверх дном он перевернул,
Все строения перетряхнул,
Сразу сделал кровом подполье,
Сделал сразу подпольем кров.
Дорогих, не траченных молью,
Отобрал соболей и бобров,
На волов, на коней навьючивал,
Серебра и золота слитки.
Словно камни, в мешки упрятывал
Всевозможные он пожитки... (с. 65).
Не осталось и ржавого гвоздика
На стенах дворцов просторных (с. 66).
Разорив дворцы правителей, расщепив стены и вышибив двери домов простого народа, Гэсэр не избавил народ от гнета, ибо:
И нойонов над ними притом
Начальниками поставил (с. 66).
Марк Тарловский дает своеобразное изложение этого места в приложении к ветви VII: людям «дарует свободу и по-хозяйски распоряжается завоеванным богатством, после чего возвращается на свою родину».
Грабить, очевидно, [это] «по-хозяйски распорядиться богатством», попасть под власть нойонов — «оказаться свободным». Так, что ли, понимать поэта? Далее рисуется картина последствий нашествия Гэсэра на страну Абарга-Сэсэна:
Он (Гэсэр. — В.Т.) довольства-избыток вчерашние
В развалины превратил,
Очаги шулмасов домашние
На прощание остудил.
Где стояли столпы красивые,
Он оставил только обломки,
Что густой поросли крапивою.
И когда сгущались потемки,
Только совы там перепархивали,
Только лоси о пни почухивались
И лисицы к смраду принюхивались (с. 66).
Ведь это, товарищи, яркое отражение нашествия Батыя на Россию или Чингис-хана на Среднюю Азию. И как бы сторонники «самобытности» Гэсэра ни старались, но опровергнуть то, что «Гэсэр» отражает завоевательные, грабительские походы Чингис-хана и Батыя, им не удастся.
Националисты интересовались «Гэсэром», «Гэсэром» интересовался фашист Поппе. Они хотели использовать «Гэсэр» как оружие, направленное против русского народа, против дружбы народов нашей Родины.
Т о в. Б е л о у с о в А.А. (зав. отд. пропаганды и агитации Улан-Удэнского горкома ВКП(б)): Свое выступление мне хочется начать с замечаний по поводу [речи] тов. Зугеева.
Он пытался провести параллель между «Гэсэром» и русским былинным эпосом. Эту близость «Гэсэра» с былинами он видит в том, что там упоминаются князья и бояре, рассказывается о необыкновенных подвигах богатырей. Однако это внешнее сходство не дает никаких оснований для сравнений и параллелей. Значение былин в истории русской национальной культуры велико. Эти древние песни очень ярко и полно отразили в себе разнообразнейшие стороны исторической и бытовой жизни русского народа, они являются чудесным памятником народного самобытного искусства.
Былины поражают богатством повествовательных сюжетов, обобщающей силой художественных образов, воплотивших в себе героические черты русского народа, его вековые мечты и чаяния о счастливой и радостной жизни, они не содержат в себе антинародных эксплуататорских тенденций.
В русском былинном эпосе нельзя указать ни одной былины, которая бы выражала враждебные или чуждые народу тенденции. Стоит только вспомнить крестьянина-богатыря Микулу Селяниновича, в образе которого выражены созидательная мощь народа, покорение им природы, поэтизация радостного труда.
Богатырь Илья Муромец — крестьянский сын, защитник сирот, вдов, бедных. Не боится говорить «боярам кособрюхим» правду в глаза. Свои богатырские подвиги он посвящает народу русскому, отстаивает честь и независимость Родины.
Отсюда ясно, что такая параллель не основательна и ничего общего нет между Гэсэром и былинным эпосом. В былинах выражается подлинно народный эпос.
Носителем каких черт является Гэсэр?
1) При внимательном изучении «Гэсэра» нетрудно установить, что Богдо- Гэсэр-хан является сторонником разбойничьих походов, жаждущим завоеваний и крови;
2) Гэсэр — олицетворение зла и насилия, он жесток и неумолим. Злодеяния Гэсэр-хана поражают воображение зрителя. Вы не припомните ни одного эпизода, где бы Гэсэр был выведен заступником народа. Его злодеяния во всем напоминают жестокости Чингис-хана или Батыя, он производит разрушительные набеги, чинит бессмысленные расправы.
Образ Гэсэр-хана лишен благородства, свои необыкновенные подвиги он посвящает не общественному благу, а личному обогащению и корысти.
Многие наши собиратели и исследователи, не разобравшись в антинародной сущности «Гэсэра», поспешили объявить Богдо-хана народным героем, стали на путь широкой пропаганды его, приписывая ему несуществующие добродетели. Имеющиеся, на мой взгляд, неопровержимые данные со всей очевидностью подтверждают, что бурят-монгольский «Гэсэр» является изводом монгольской версии периода монгольских завоеваний. «Гэсэр» не является самобытным произведением бурят-монгольского народа, выросшим на народной почве и отображающим прогрессивные тенденции народа. Попытки некоторых товарищей доказать оригинальность бурят-монгольского текста неосновательны, так как расхождения в деталях с монгольским не меняют основного содержания поэмы.
Непонятно, как это можно объявить жестокосердного завоевателя народным героем и, наконец, что он имеет общего с нашей современностью. Следует напомнить нашим собирателям и фольклористам о том, что фольклор не только отзвук прошлого, но в то же время и громкий голос настоящего. Если бы свести фольклор только к «живой старине», последним отпрыском которой считал себя националист Балдаев, это значило бы пройти мимо той роли, какую играет народное творчество в современности, затушевать его социальную функцию. Есть основания утверждать, что товарищи, принимавшие непосредственное участие всборе и обработке материала по «Гэсэру», понимали его антинародную сущность, но стыдливо умалчивали об этом. Они не могли не понять, что ветвистое древо «Гэсэра» своими корнями уходит в эпоху монгольских завоеваний, проповедует реакционные воззрения, чуждые народу. То, о чем умалчивают т.т. Бельгаев, Уланов, Зугеев и др., за них довольно откровенно разглагольствовал несколько лет назад Бальбуров.
В «Записках ГИЯЛИ» за 1941 г. (кн. V-VI) Бальбуров относил возникновение поэмы именно к периоду военных походов Чингис-хана53. «Они являются отпечатком грандиозной эпохи монгольских завоеваний, ибо события, произведшие такое глубокое впечатление в сознании народов, должны были быть достаточно крупными, а эта эпоха и была именно такой. Можем этим предположением объяснить и наличие в улигерах не характерных степнякам воспеваний морей, гор, пространств, которых монгольские племена не видели бы и не знали, не будь чингисхановских завоеваний. В самом деле, откуда у бурят-монголов могли взяться понятия обо всех этих многочисленных хара, хухэ, шара, саган далаях?54 Откуда такая космическая, и в то же время близкая к реальности, гиперболичность в описании стремительных и бесконечных походов, подвигов, которые совершают баторы? Великая эпоха оставляет незабываемый след в материальной и духовной жизни народа».
Буржуазные националисты прекрасно понимали, что социально-политическая функция Гэсэра служит оправданием феодально-разбойничьих войн, опустошительных набегов монгольских ханов, и пытались использовать эту чуждую народу поэму в своих враждебных целях.
Однако, видя националистическую обнаженность «Гэсэра» во второй редакции (в сводном варианте), сгладили острые углы и в завуалированной форме пытались протащить в печать культ Чингиса.
Hа основании изложенного я решительно утверждаю, что «Гэсэр» не является творением народа, в народе его знает очень ограниченный круг (гл[авным] образом старики), для молодежи он непонятен. Публикация «Гэсэра» может нанести только вред.
Т о в. Т ы ш к и л о в П.П. (ассистент кафедры основ марксизма-ленинизма Пединститута): Всем известно, что Манжигеев в своем послесловии к так названной здесь «Желтой книге» под редакцией Ц. Галсанова называет Гэсэра народным полководцем. Какие же аргументы выдвигаются Манжигеевым для того, чтобы назвать Гэсэра народным полководцем? Он в своем послесловии, по существу, приводит два аргумента.
Первый аргумент — он заботливо готовил войска, с тем чтобы хорошо подготовиться к борьбе с агрессором.
Второй аргумент — Гэсэр заботился о 33 богатырях.
В этом смысл легенды, выдвинутой Манжигеевым для того чтобы назвать Гэсэра народным полководцем.
Я лично думаю, что такая легенда малоубедительна для того чтобы назвать Гэсэра народным полководцем. Нам известно, что представители господствующего класса заботятся о своих войсках только для того, чтобы держать власть в своих руках. Это первое положение.
Здесь говорили, что «Гэсэр» заканчивается в восьмой ветви тем, что, действительно, после того как Гэсэр победил всех своих врагов, он устанавливает сытую жизнь. (Читает.)
По этому отрывку видно, что Гэсэр установил счастливый порядок в этом обществе после покорения всех врагов.
Третье положение. Тов. Хаптаев в своем «Очерке истории бурят-монгольского народа»55 говорит об «Аламжи-Мэргэне», «Шоно-Баторе», «Гэсэриаде» и считает, что «Гэсэр» является эпическим произведением, в котором очень ярко выражена идеология строя феодального бурятского общества.
В связи с этим положением я бы хотел напомнить выступление зам. директора Института истории Академии наук СССР Шункова56. На совещании историков Шунков отметил тот факт, что феодальные отношения и крепостнические отношения начали развиваться в Восточной Сибири и в Бурят-Монголии в XVII в. По Шункову, для Западной Сибири, по существу, крепостные отношения устанавливаются в середине XVII в., а в Восточной Сибири эти отношения устанавливаются во второй половине XVII в. В статье Залкинда57, имеющейся в «Ученых записках» Института культуры и экономики (выпуск V-VI) устанавливаются более поздние сроки развития феодальных отношений. По Залкинду, на территории Бурят-Монголии феодальные отношения начинают развиваться с 1722 г. Здесь феодальные отношения развивались гораздо позже, чем, скажем, в Монголии. Это третье положение.
В связи с этим, если посмотреть историю, что говорится о Монголии в период Чингис-хана? В работе Владимирцова «Общественный строй монголов»58 читаем, что в Монголии начиная с XII в. начинают складываться феодальные отношения. Тот же Владимирцов указывает на особенности кочевого феодализма. Здесь феодальные отношения развиваются на базе крупного скотоводческого хозяйства и собственности на пастбищные земли. В связи с этим нужно будет сказать, что когда выступающие говорят о том, что в «Гэсэриаде» больше всего имеется элементов родового общества, то должен прямо ответить, что в Монголии кочевой феодализм отличается бдительным сохранением некоторых черт родового строя.
Дальше, тов. Румянцев вчера здесь говорил о том, что он считает это произведение самобытным бурятским произведением именно потому, что здесь есть такое же разделение на тэнгринов, как у зап[адных] бурят шаманской веры. Имена в этом эпосе встречаются такие же, как у бурят.
Известно т. Румянцеву о том, что первоначальной религией монголов был шаманизм, т.е. вера в духов и особые способы общения о ними, что имеет отражение в «Гэсэре»? Как же речь может идти о самобытности «Гэсэриады»?
И последнее, что я хотел еще сказать. Мы говорим о том, что в «Гэсэре» имеются различные позднейшие напластования. Если мы с этой точки зрения посмотрим, то увидим, что в «Гэсэриаде» имеется выражение «ветряные мельницы». Спрашивается, когда стали известны ветряные мельницы бурятам, когда изобретены эти мельницы? Мы знаем, что они появились в XIII в. в Западной Европе, заимствованные у сирийцев. Одновременно можно будет посмотреть и другие выражения, как, например, стальной клинок и т.д. Известно, что чугун начали производить у нас, выплавлять жел[езную] руду (на древ[есном] угле) с конца XV в.
В «Гэсэре» много имеется моментов, которые нам говорят о том, что это произведение действительно является монгольским произведением.
Может быть, вам здесь покажется этот факт не таким уж убедительным, но мы в «Гэсэре» видим монгольских тысячников и сотников. Вот мы читаем в «Гэсэре» о трех сотнях, о трех тысячах. (Читает.)
Мы знаем, что такие подразделения были у монголов, но не было у бурят. Во времена Чингис-хана такие подразделения были у монголов. Это известно каждому, кто знаком с историей Монголии.
Товарищи! Я совершенно согласен с выступающими товарищами, которые говорят о том, что это произведение отражает феодальную эпоху, войны, которые вел Чингис-хан в XII в. Мы знаем, что Чингис-хан жил в 1155-1227 гг.
Я считаю, что это произведение издавать не нужно.
Окончание следует
Приобрести номер и оформить подписку можно по адресу Каландаришвили, 23, Дом печати, к. 16. т. 21-50-52. Цена номера 100 р. Подписка на год с получением в редакции – 600 р. Для иногородних – телефон редакции 21-60-21 или 8 914 830 62 43.