Матвей Амагаев (слева), Мария Сахьянова, Георгий Данчинов. asiarussia.ru
В большой семье Амагаевых было восемь братьев – Илья, Михаил, Николай, Митрофан, Иван, Матвей и Александр. Их отец - Унхэшка (Иннокентий) одно время был тайшой - родоначальником Идинского инородческого ведомства и принимал деятельное участие в родовой борьбе, являясь одним из руководителей ведомства. Впоследствии он разорился, и всё имущество семьи пошло с торгов, сообщает газета «Бурятия».
После ранней смерти отца старший Илья, занимавшийся крестьянским трудом, довольно грамотный человек, взял всех младших братьев под свою опеку, помог им встать на ноги, а самого младшего - Александра даже усыновил.
Нашли место в жизни
Шло время. Выросли братья. И каждый из них нашел своё место в жизни. Михаил заимел своё хозяйство. Крестьянствовал и Иван. Митрофан устроился работать счетоводом.
Зато Николай (1868-1932), окончив Иркутскую церковно-приходскую семинарию, в 1889 году стал преподавателем Кудинского училища в Усть-Орде, а с 1903 года - в Бильчирском инородческом приходском училище. Он не только учительствовал, но и занимался переводами с русского на бурятский, составлением учебников на бурятском языке. Вместе с Элбек-Доржи Ринчино в 1910 году выпустил «Новый монголо-бурятский алфавит».
В своей статье «О бурятской интеллигенции» Цыбен Жамцарано давал высокую оценку деятельности Николая Амагаева: «Николай Иннокентьевич был видным представителем бурятской интеллигенции конца Х1Х – начала ХХ вв., педагогом-просветителем, общественным деятелем, участвовавшим в национальном движении бурят».
Политическая борьба и житейские испытания
Самым способным среди братьев оказался Матвей. После окончания Бильчирского училища он поступил в Иркутскую церковно-учительскую семинарию. Там вступил в кружок самообразования, в котором читали и обсуждали политические книги, нелегальные брошюры, журнал «Пробуждение». И вскоре стал одним из активных членов этого кружка и автором журнала. Осенью 1916 года Матвей вошёл в состав Иркутского ученического комитета, в группу социал-демократов-интернационалистов.
Революция и гражданская война бросили Матвея в водоворот политической борьбы и житейских испытаний. В мае 1917 года он становится членом Иркутской организации РСДРП, а летом бильчирцы избирают его делегатом Боханского аймачного съезда, на котором Матвей становится членом президиума аймачного ревкома.
На Эхирит-Булагатском аймачном съезде Амагаева выбрали председателем народного суда, а в мае 1918 года вызывают в распоряжение Центросибири и назначают инструктором-пропагандистом ЦИКа Советов Сибири. На Иркутском губернском съезде Советов, проходившем в конце мая-начале июня 1918 года, Матвей избирается кандидатом в члены губисполкома и членом Президиума Иркутского губсовнархоза.
Во втором ряду слева направо: третий - Матвей Амагаев, пятый - Михей Ербанов, шестой - Василий Трубачеев. moy-ulan-ude.livejournal.com/tag/БМАССР
На руководящих должностях
Но под напором контрреволюции Советская власть в крае пала. И Амагаеву приходится скрываться. Он уезжает на родину в Бильчир, но оставаться там опасно. Ему грозит арест, и он вынужден постоянно менять местожительство: Иркутск, Чита, Агинские степи, Хайлар (Китай), Владивосток.
После установления Советской власти Амагаев возвращается в Бурятию. Он работает в правительстве Дальневосточной республики, становится первым председателем ЦИК Бурят-Монгольской АССР. Позже его назначают председателем Автоупра Бурят-Монгольской автономной области ДВР.
Пришлось ему поработать и председателем Экономического совета соседней Монголии, а затем и Тувы. После переезда в Ленинград он возглавляет институт востоковедения. И всё это время напряжённо и плодотворно занимается научной работой. Из-под его пера выходят в свет одна за другой статьи, монографии, сборники.
В 1937 году Матвею Амагаеву исполнилось всего сорок лет. Казалось, вся его научная и общественная деятельность ещё впереди. Но увы… 30 сентября этого же года он был арестован. Ему предъявили обвинение в шпионаже.
Целых два года и два месяца он содержался в одиночной камере. Допросы и пытки не смогли сломить его. Как ни стремились следователи выбить какой-либо весомый компромат на Амагаева от Эрдени Батухана – доцента Ленинградского Восточного института, подданного МНР, и Циден-Еши Дашипилона – Готчитского – инженера-экономиста фабрики «Скороход», земляка Матвея, ничего, кроме простых оговоров, не добились. Поэтому вместо ВМН (высшей меры наказания) Матвея Иннокентьевича приговорили к 8-летнему заключению, которое он отбывал в одном из лагерей в Коми АССР. Его семья была сослана в город Стерлитамак Башкирской АССР.
Беда не обошла и семьи его родных братьев. Подвергли аресту Митрофана. Двух младших братьев - Ивана и Александра, который после окончания МГУ работал преподавателем ряда вузов и занимался адвокатской практикой в Иркутске, сослали ещё в 1930 году. Репрессии не затронули лишь самого старшего – Илью, которому было уже под 80.
Не миновал суровой участи своих братьев и Николай, после ареста и гибели которого его восемь детей остались полными сиротами, ибо жену Николая убили ещё во время гражданской войны в 1920 году. Полностью осиротели пятеро детей Ивана, потерявшие свою мать в 1930-м. Сиротская доля постигла и восьмерых детей Митрофана.
Остаётся добавить, что малая родина Амагаевых в советские годы тоже пережила драматические события. После строительства ГЭС она ушла на дно Братского моря. А в середине 60-х годов прошлого столетия в верховьях Обусы был произведён подземный ядерный взрыв. И от радиации пострадала не только природа, но и местные жители, болеющие до сих пор.
Имя Матвея Амагаева не забыто. В его честь в Улан-Удэ названа улица. В 1974 году вышла в свет книга профессора Н.П. Егунова «М.И. Амагаев». Помнят нашего земляка и в Монголии, где в 1925-1927 годах он находился в качестве уполномоченного Коминтерна. В своё время ему даже присвоили звание профессора истории Монголии.