​​Новые приметы Монголии

Признаваться в любви к Монголии для бурята - это нонсенс, ближе и роднее её - только наша Россия. Хотя мы не забыли и не забудем этническую чистку бурят 30-х годов в соседней стране. Но, как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон.

В Улан-Баторе я не был лет де­сять, и произошедшие за это время перемены видны особенно нагляд­но. Предместья активно огоражи­ваются, и железобетонные заборы - совсем не характерная примета для кочевой цивилизации. Стандартная картина: огромный огороженный участок и посреди - одинокая юрта. Сам въезд в город заставлен множе­ством компактных драг, установок для промывки золота. Страна пре­вратилась в сплошной Клондайк, идёт массовая и зачастую хищническая добыча драгоценных металлов. Без лицензий, культивации отвалов и с загрязнением ртутью. С драгами соседствуют кучи металлолома для отправки в Китай.

Далее начинаются бесконечные пробки, а вот это - признак насто­ящего кочевника, просто автомо­биль - это конь монгола. В основном, «японцы», потом - «корейцы». Они заменили «немцев» и наши некогда любимые здесь «уазики» и «зилы».

Монголия - страна молодых, даже в городе имеют по шесть-семь де­тей. Молодёжь стремится к совре­менному светскому образованию и соответственно одевается. Традици­онные дээлы превратились в празд­ничную, а не в повседневную одежду. 

Монгольская красавица

Но при посещении нового музея Монгольской государственности на площади Сухэ-Батора националь­ная одежда обязательна. Чингисхан, чингисиды и последующие руко­водители страны, вплоть до наших дней, - это символ величия и независимости государства.

Доходы от продажи полезных ис­копаемых, мяса, других видов экс­порта и туризма конвертируются в высотки из стекла, бетона и пласти­ка. На площади Сухэ-Батора они со­ставляют второй ряд за зданиями в стиле классицизма, модерна и сталинского ампира эпохи социализма. Сохранилось несколько русских ку­печеских домов с деревянной резь­бой.

В целом для современного Улан-Батора характерна эклектика, в том числе и за счёт аскетичных проте­стантских храмов. Их общины при­влекают множество адептов и не без оснований. Подлинная демократия и конкуренция религиозных систем шагают в ногу. А обаяние западного образа жизни и проблемы собствен­ной страны стали причиной созда­ния крупной монгольской диаспоры в США, Германии, Австралии и дру­гих странах.

Протестантский храм

Город стал гораздо чище, и как отмечают улан-баторцы не перво­го поколения, он «переваривает» недавних мигрантов. Монголы ста­новятся городской нацией, и даже сама степь приобретает футуристи­ческий вид из-за громадных ветря­ков и гектаров гелиоустановок. 

Но на круговорот жизни и смерти даже они не могут повлиять, и грифы на трупе павшего жеребёнка - это при­знак изменчивой неизменности Страны Вечного Синего Неба.

Грифы у дороги

Фото Александра Махачкеева