​​Реинкарнация как геополитическая проблема

На днях из Вашингтона пришло сообщение, о том, что в Конгрессе США рассматривается закон о наказании тех китайских чиновников, которые могут вмешаться в процесс отбора будущего Да­лай-ламы. Законодатели требуют также открыть консульство США в Тибете. То есть США вступают в спор с Пекином по поводу мистического обряда поиска наследника духовного лидера тибетцев и значительной части буддистов всего мира, в том числе и в России. В Китае же расценивают дей­ствия конгрессменов как покушение на суверени­тет страны.

Напомню, что Его Святейшество находится в по­чтенном возрасте, ему 84 года, и он сам, и тибетцы давно озабочены проблемой его последующей реин­карнации. По традиции, после его ухода в нирвану, тибетские ламы исполняют специальные обряды и ищут новое воплощение. Обычно, находят среди ти­бетцев, всего один раз, в качестве исключения в 1589 году, был найден мальчик-монгол – потомок Чингис-хана.

Но Далай-лама заявлял уже, что он переродится только в свободной стране. А Тибет был и останется в ближайшей и долгосрочной перспективе под вла­стью Китая. В этом случае, в качестве альтернативы Тибету, местом его рождения могут стать Индия или Монголия. К тому же, Его Святейшество предлагал изменить религиозную традицию по определению перерожденца. Тогда Далай-лама мог бы сам назвать своего наследника или определить его путем избра­ния с помощью верховных лам среди тибетских эмигрантов в Индии или в Монголии.

По сути, тибетские буддисты сами попали в ло­вушку собственной традиции по признанию перерожденцев. В наше время – это явный признак отсталости.

«Единоличная власть одного человека – это анахронизм, и она неприемлема сегодня», – сказал 14 марта 2011 г. Далай-лама в своем обращении к депутатам тибетского парламента. Это решение означало фактический конец последней буддийской теократии.

Не случайно в России никогда не признавали этот институт и выбирали не перерожденцев-хубил­ганов, а Хамбо лам. Существование этого института и в целом многовековое тотальное господство ре­лигии в ущерб развитию материального прогресса – это причина исторического поражения Тибета.

А ведь путь созерцательных практик в много­людных монастырях уже показывал перед этим свою гибельность. Сначала в самой Индии, где мона­хи заперлись в монастырях и упустили возрождение индуизма, затем на территории современных Паки­стана, Афганистана и Средней Азии, где их стерли с лица земли воины халифата. Но индийский буддизм проник на север...

В XIII веке Тибет оказался под властью Чингис-ха­на и страна оказалась связанной с монгольскими народами настолько крепко, что, например, доктор Ирина Урбанаева говорит о единой тибето-монголь­ской цивилизации. Тибет дал монголам свою версию буддизма, а монголы - учредили институт Далай-лам и дали им всю полноту власти. На протяжении почти четырех столетий последовательные перерождения Далай-лам осуществляли политическое руководство Тибетом, а духовное и над монголами.

В Монголии, в качестве господствующей религии, ламаизм утвердился в середине XVII в., набрал по­литический вес и закономерно привел к своей форме теократии: от учреждения института иерархов Богдо гэгэнов, до передачи им всей полноты власти в пери­од автономии Внешней Монголии.

Как в Тибете, так и в Монголии духовная власть высших иерархов легко трансформировалась в поли­тическую вследствие того, что в монастырях сосредо­тачивалось около 30% мужского населения страны, значительные финансовые и материальные ресурсы. Если перефразировать цитату Мао: «Винтовка рож­дает власть», то здесь «мантры рождали власть».

В российском Забайкалье монастыри достигли пика своего могущества к началу ХХ века. Великий Агван Доржиев видел технологическую и военную от­сталость ламаистских теократий и попытался прове­сти реформы, так называемое «обновленчество». Но было поздно. Атеисты разрушили бурятские дацаны. Одновременно, после революции и смерти восьмого Богдо гэгэна, Монголия была провозглашена народ­ной республикой. В 1948 году китайцы оккупировали Тибет, а Далай-лама бежал в Индию.

Сейчас, после более, чем полувека его жизни в эмиграции, вновь возник вопрос о существовании этого института, ставшего предметом конфликта между двумя сверхдержавами мира – США и Китаем. Россия в этом вопросе придерживается нейтральной позиции, хотя этот вопрос напрямую касается будди­стов этнической Бурятии, Калмыкии, Тувы и много­численных «новых» русских буддистов в мегаполи­сах.

У бурятских буддистов, как части тибето-мон­гольской цивилизации, есть глобальные геополи­тические угрозы. Это китайский империализм. Оче­видно, что полный контроль Пекина за тибетскими иерархами не за горами. А метафизическая при­тягательность для бурят институтов Далай-ламы, Панчен-ламы, Богдо гэгэна и святынь Лхассы всегда будет давать простор для китайских интриг.

В то же время в зарубежной тибетской эмигра­ции, обосновавшейся в Индии, Северной Америке и в Европе сильны прозападные настроения. Поэтому российские власти с опаской относятся к усилению их влияния в буддийской общине России. За приме­ром далеко ходить не надо. Исламская умма в стране быстро радикализовалась благодаря иностран­ным проповедникам и выпускникам зарубежных медресе. Гарантия безопасности от этих угроз – это сильное российское государство, но и сам бурятский буддизм должен быть динамичной, сильной и еди­ной конфессией.

Фото Koji Sasahara