​​Легендарному директору Бурятского театра драмы – 100 лет

Цырен Балбаров

Бурятский государственный академический театр драмы им. Хоца Намсараева масштабно отме­тит юбилей Цырена Балбарова. В память о заслуженном деятеле ис­кусств Бурятской АССР, заслужен­ном работнике культуры РСФСР в ноябре состоится концерт, готовит­ся к выпуску фильм, посвящённый его памяти, сообщает газета «Бурятия».

Первая встреча

Впервые я увидела Цырена Аюржа­наевича в июле 1965 года, когда после окончания Хоринской средней школы решила поступить в Ленинградский го­сударственный институт театра, музы­ки и кино. До начала конкурса нас про­слушал директор Бурятского театра драмы. Я стою в кабинете старого уют­ного театра, что по улице Ленина, и чи­таю наизусть «Чуден Днепр при тихой погоде…», бурятское стихотворение Дондока Улзытуева и пою песню «Ой, дивчина, шумит гай…». Цырен Аюржа­наевич оставил впечатление человека энергичного, весёлого и жизнерадост­ного. Он торопился жить, щедро тратя свои способности организатора теа­трального дела.

Невозможно в одной статье вме­стить целую жизнь человека, но всё-таки попытаюсь хоть чуть-чуть приоткрыть суть этого человека, уже при жизни ставшего легендой. Арти­сты с удовольствием рассказывали о нём байки, с любовью и восхищени­ем пересказывали случаи из его жиз­ни – один интереснее другого. В этих рассказах – весёлых, подчас трагико­мичных – вырисовывался человек с необыкновенной, яркой судьбой. Да, это был человек-легенда. Вот он нахо­дится за кулисами – разговаривает о чём-то с реквизиторами, костюмера­ми, интересуется продажей билетов. Я часто замечала, как Цырен Аюржана­евич иногда приколачивал торчащий гвоздь, убирал по ходу с пола какие-то бумажки. Погасив кое-где горящие на­прасно лампочки, он обычно проходил к вахтёрше, та по обыкновению нали­вала крепкого чая, и у них мирно текла беседа.

Выстраданное детище

3 ноября 1982 года новый театр сдали в эксплуатацию. Позади – хода­тайства, прошения, заявления и уни­жения. Выхоженное, выстраданное детище, и поэтому особенно дорогое. И стоит теперь здание на возвышении и кажется огромным кораблём, плыву­щим в океане жизни.

Пока артисты разгримировывались после удачной премьеры, Цырен Аюржанаевич делал замечания, ревниво следя за их творческим ростом. Это во многом благодаря личной поддержке директора бурятское национальное драматическое искусство сегодня име­ет интересные имена: Дугар Дылгыров, Бато-Мунко Пурбуев, Баир Эрдынеев, Доржи Эрдынеев, Михаил Батоин.

Передо мной лежит старая теле­грамма: «Алма-Ата. Дзержинского, 51. Балбарову. Срочно сообщите везде вышлем подъёмные желательно уско­рить выезд. Жамсо Тумунов Намжил Балдано». С той поры, с весны 1952 года, начинается «театральный» пери­од бывшего капитана-артиллериста, фронтовика, сражавшегося на Ленин­градском и Волховском фронтах. А затем, уже после войны, «штурмовав­шего» книги по искусству и экономи­ке, окончившего Высшие театральные курсы при Ленинградском институте театра, музыки и кино.

Под руководством Цырена Балбаро­ва в Дни II декады бурятского искусства в 1959 году на сцене Московского ака­демического Малого театра наш драмтеатр показал спектакли по произве­дениям русской классики и советских драматургов, получивших широкое признание театральной общественно­сти столицы и центральной прессы. В 1969-м успешно прошёл творческий отчёт театра в Москве на сцене филиа­ла МХАТа им. Горького. За творческие успехи приказом Министерства куль­туры РСФСР от 30 сентября 1969 года № 720 театр был отнесён к первой группе театров страны. Директор не написал ни одной пьесы, не сочинил мелодии – он выбрал путь организа­тора театрального дела и сумел быть расчётливым хозяином, заботливым наставником и вдохновенным худож­ником. Един в трёх лицах.

Ничто не оставалось вне поля зре­ния Цырена Аюржанаевича: приём пьесы национального драматурга, сда­ча нового спектакля, зрительская конференция, премьеры, вводы актёров в готовые спектакли, детские утренники – везде и всюду он неизменный участ­ник, персонально отвечающий за всех и вся.

Он был эпицентром всей творческой работы в театре. Его любили и побаивались.

Каждому члену коллектива находи­лись слова поддержки – артистам или костюмерам, столярам или художни­кам, билетёрам или уборщицам. И когда вдруг появлялся на доске приказ «Убы­ваю в Москву…», высокий ритм жизни в театре становился чуть спокойнее, обыкновенный день становился скуч­новатым и пустым – не хватало всеви­дящего ока. Зато с каким нетерпением и предвкушением чего-то необычного спешили все на «летучку», когда приез­жал наш директор из очередной коман­дировки! Даже звонок звенел иначе: призывно и радостно.

Вспоминаю и такой эпизод. В теа­тре торжественная тишина, вечером – премьера, директор даже не уходил домой, хотя жил рядышком. Он по-хо­зяйски ещё раз взвешивает: «будут ли ходить зрители?». Мнение зрителя для Балбарова дороже московского крити­ка. Цырен Аюржанаевич на премьеру обязательно приглашал руководите­лей города и республики, порой на­доедал им накануне премьеры. Одни приходили, другим не было никакого дела, третьи вежливо отказывались, ссылаясь на неотложные дела… Зато как сияли его глаза, когда вдруг при­ходили руководители высшего ранга! Ведь он прекрасно знал, что, если им понравится игра талантливых актёров, они обязательно помогут в решении многих насущных проблем театра.

Передо мной старый документ о подготовительной проектно-сметной документации на строительство здания Бурятского драматического театра от 5 июля 1965 года за подписью замести­теля председателя Совмина БурАССР В. Черныша. Вопрос о затянувшемся строительстве здания у Балбарова «си­дит в печёнках». Какие только пороги не обивал директор?! И в ту пору ходи­ли анекдоты о том, как Цырен Аюржа­наевич ходил из кабинета в кабинет в московских длинных коридорах вла­сти. И пока строился театр, отделан­ный камнем, настенной живописью, украшенный витражами – беспокой­ный Балбаров рядом со строителями. Его имени нет среди авторов проек­та, но он – директор театра, и пока не открылись его двери для зрителей, не поднялся занавес из конского волоса, будет директор тревожиться, чувствуя свою личную ответственность за всё, что делается на строительстве. И, на­конец, долгожданный день длиною в 20 лет настал.

С заботой и вниманием

К молодым артистам он относился по-особенному, старался лишний раз похвалить за сыгранную роль, как-то отметить. Мы получали тогда по 75-80 рублей в месяц, но если роль получа­лась удачной, на следующий же день висел приказ о премировании тако­го-то артиста за такую-то роль в сумме 15 рублей. Тогда это была поддержка не столько материальная, сколько моральная. Мы, молодые артисты, чув­ствовали заботу и внимание, а это ни­какими деньгами не купишь.

Директор будучи председателем художественного совета театра по­стоянно ходатайствовал о повышении категории того или иного артиста, подбадривал. Похлопав по плечу, говорил неизменно: «Молодец!». Но это было крайне редко, надо было действитель­но потрудиться, чтобы получить такую оценку. И так проходили дни, запол­ненные репетициями.

Наступила весна… Весь состав труппы выезжал на гастроли. Во время гастролей объезжал все бригады, что­бы посмотреть, как устроен быт артистов, он бесконечно жалел нас, когда видел убогое убранство сельских го­стиниц и холод клубов… Как обычно, приехав на старенькой «Волге» в село, поговорив с артистами о новостях сто­лицы, по обыкновению вечером перед спектаклем выходил на сцену, сам объ­являл спектакль, исполнителей, вызы­вая в зале оживленную реакцию, затем проходил в зал, садился и в течение всего спектакля внимательно следил за игрой.

А как он относился к прокату спек­таклей – не дай бог кто-то заболел или другое «событие», которое частенько преследует провинциального артиста! Отмена спектакля для него - ЧП! Он предпринимал все меры, чтобы спектакль состоялся.

Лучший директор

Цырен Аюржанаевич входил в де­сятку лучших директоров Советского Союза. Одна из важных черт характе­ра руководителя театра, мыслящего о перспективе национального искусства, - забота о кадрах. Он был инициатором организации национальных актёрских студий в Ленинградском институте те­атра, музыки и кино, выпуск которых состоялся в 1958 и 1969 годах. Третья труппа актёров в 1975 году окончила Дальневосточный институт искусств, затем там же завершили учёбу ещё 15 юношей и девушек уже четвёртой на­циональной студии. Таким образом, Балбаров старался сохранить вечную молодость театра, поддержать в нём беспокойный дух исканий.

Помню его ходатайства по пово­ду освобождения четырёх студентов от воинской службы в армии. Цырен Аюржанаевич лично поехал в Москву, добился приёма у министра обороны СССР Соколова и тем самым дал возможность закончить учёбу будущим артистам национального театра.

В марте 1977 года театру присвое­но почётное звание «Академический», а в июле 1982-го Указом Президиума Верховного Совета СССР он награждён орденом Трудового Красного Знаме­ни. В 1983 году проведены последние гастроли в Калмыкию и Ленинград под руководством незабвенного Цыре­на Аюржанаевича. На суд калмыцкой и ленинградской публики с успехом представлены «Наедине со всеми» Гельмана, «Материнское поле» Айтматова, «Старший сын» Вампилова, «Беседы при ясной луне» Шукшина, «Чёрная борода» Эрдынеева, «Кнут тайши» Хоца Намсараева, «На всякого мудреца довольно простоты» Остров­ского, «Буурал аба» Чимида. Как сейчас помню его, стоящего среди моряков Кронштадта после очередного выступления нашего коллектива, сияюще­го, отвечающего на вопросы моряков, узнавших откуда-то, что Цырен Аюр­жанаевич был защитником города на Неве. Он рассказывал про ночи и дни, прошедшие под артобстрелом на Си­нявинских болотах, и пел с ними свою любимую песню «Расцветали яблони и груши» …

Дарима САНГАЖАПОВА, заслуженная артистка РФ 

Фото предоставлено Бурятским драмтеатром