​Бортпроводник «Бурятских авиалиний» – о секретах профессии в советское время, работе «на земле»

Валентина Ганжуровна с семьей: супругом Юрием, дочерью Алёной, сыном Александром, невесткой Алёной и внучкой Алиной

Фото предоставлено Валентиной Анисимовой

О том, как приходят в бортпроводники, об исто­рии местного авиасообще­ния – в интервью с ветера­ном «Бурятских авиалиний» Валентиной Анисимовой (Дондуковой) в материале газеты «Бурятия».

Не стюардесса

- Валентина Ганжуровна, как вы пришли в профессию?

- Я из авиационной семьи. Отец пришел с войны в 46-м и всю жизнь проработал на авиапредприятии, был началь­ником аэропортов в районах, мама тоже была в авиации, трудилась в гостинице. Брат начинал там же, но после ин­ститута ушел в птицепром. Средний брат работал техни­ком в аэропорту, невестки – там же. Но нельзя сказать, что у меня было все предопреде­лено, просто так сложилось. Я окончила техникум связи и работала на нашей «телефон­ке» на площади Советов. Как-то сидели с подругой, которая как раз в то время начала летать. Я спросила: «А не пойти ли и мне?». Ради интереса пошла. В то время в республику только поступили Ан-24. Прошла мед­комиссию, отправилась на уче­бу. Сначала просто стажирова­лась, а потом училась в УТО-15 в Иркутске. В 1972-м начала работать бортпроводником в Улан-Удэнском авиаотряде, и так летала до 82-го. Сначала на Ли-2, потом на Ил-14, затем пе­решла на Ан-24. Кстати, всегда называла себя бортпроводни­ком и никогда – стюардессой.

- Каким было Бурятское авиапредприятие?

- Тогда был единый «Улан-Удэнский объединенный ави­аотряд». Затем он стал «Бурят­скими авиалиниями». При нем раньше была большая служба бортпроводников, а когда по­явились «тушки» (Ту-154), она стала еще больше. Потом все развалилось. На мой взгляд, нельзя разделять весь авиатранспорт и отдавать его в частные руки, он должен быть единым. Правда, сейчас идут разговоры про государствен­ное предприятие на базе «Аэрофлота».

- Какие были требования к бортпроводникам?

- Самое главное - здоро­вье, а также талант общаться с людьми, в любой ситуации уметь помочь, знать азы меди­цины.

Девочки после работы в ос­новном шли учиться, а дальше - в другую специальность, так как эта профессия молодых и здоровых. У нас вообще пола­галось 7,5 лет пролетать, а по­сле 45 - уже можно оформлять пенсию. К концу 82-го у меня уже было двое детей, я «ушла на землю», в отдел перевозок, где проработала до 2004 года, а оттуда - на пенсию по возра­сту.

В 1996 году за добросо­вестную работу в граждан­ской авиации меня наградили нагрудным знаком «Отличник аэрофлота».

Фото предоставлено Валентиной Анисимовой

- Где удалось побывать за время работы в небе?

- Мы облетели всю Сибирь, совершали полеты в Хаба­ровск, Читу, Якутск, Томск, Красноярск и т.д. Во время пожа­ров на западе осуществляли спецрейсы, отправляли пара­шютистов. Самый дальний – в Архангельск. В общей слож­ности у меня получилось 4500 часов летной работы. Бывали и рейсы в Монголию, но в ос­новном наши, местные. Боль­ше всего нравилось в Якутске. Сами якуты - очень вежливый народ, с которым всегда прият­но общаться.

- Можно ли было самим выбирать рейсы?

- У нас заранее составлялся примерный план, но если надо, мы просили поставить нас на определенный рейс. Помните катастрофу Ил-14 на Байкале в 81-м? Девушка-бортпроводни­ца готовилась к своей свадьбе и попросила поставить в рейс ее, чтобы заодно сделать ка­кой-то заказ к торжеству. Изначально это был рейс моей соседки-подружки. И так сло­жилась судьба, что моя подру­га жива, а ту девочку хоронили в белом платье…

Скучала по небу

- А были ли у вас опасные ситуации во время службы?

- Однажды была. Тогда не выпускалось шасси, но опера­тивно среагировал экипаж, и аварии не случилось. Просто сели аварийно, сообщили на землю о ситуации. А пассажи­ры даже не поняли, спраши­вали: «Почему «скорые» стоят, почему мы не завернули, как положено, а сели в конце по­лосы?». Это целое мастерство – сделать так, чтобы люди даже не поняли, что с самолетом что-то не так. Наши техники, командиры, бортмеханики, вторые пилоты - исключитель­ные молодцы. Из тех ребят многих уже нет. Не зря им дает­ся льготная пенсия, потому что редко кто до 80-ти доживает. Профессиональная болезнь – тугоухость, сказывается посто­янный гул. Медкомиссия - каж­дые 3 месяца. Мало ли что в воздухе случится, а под ответ­ственностью – 50 пассажиров.

- Никогда не хотелось ле­тать самой?

- Нет, как и занимать руко­водящую должность. Просто нравилось работать с людьми. Тогда строился БАМ, и вылетов было очень много. Все район­ные центры были подключены к авиасообщению. Единствен­ной женщиной-пилотом у нас была Мария Бадмаевна Лебе­дева, она летала на Ил-14 на местных рейсах. Человек ком­панейский, общительный, с ин­тересной судьбой.

- Насколько интенсивны­ми были полеты?

- У нас был большой отряд, народ летал. Представьте, тог­да даже небольшие районные центры охватывали, и в Ир­кутск рейсы были. В то время билет стоил 6 рублей, и мест­ные летали в соседний город просто попить пива. Каждый час летали самолеты, всегда полные. Зарплата у людей по­зволяла.

- Как близкие относились к долгому отсутствию дома?

- Муж работал на железной дороге помощником маши­ниста. Когда появились дети, ушел на ЛВРЗ. Мою работу принимал как должное. В годы строительства БАМа у нас вы­леты были по 100 часов в ме­сяц, приходили домой, немно­го отдыхали, и опять в рейс. Детей я почти не видела, потом уже стало легче.

Когда «ушла на землю», ино­гда скучала по небу, но силь­ной тоски не было. Все равно, с теми же ребятами-пилотами виделась постоянно. Наверно, за 10 лет так налеталась, что мне уже хватало.

- Было тяжело?

- Конечно, от бортпрово­дника много зависит. От того, как среагируешь, например, при аварийной посадке. Здесь главное - не растеряться, су­меть успокоить людей, не до­пустить паники.

Раньше в деревне люди по­рой садились нетрезвые. Нуж­но уметь понимать человека. Конфликтов не было. Со всем справлялись.

Однажды был мужчина, ка­жется, с глубокого похмелья. Уже во время полета он спра­шивает: «А что так долго летим, пора бы уже приземлиться?». Оказалось, что ему лететь со­всем в другую сторону. Нака­нуне он отмечал рождение ре­бенка, и, как в фильме, друзья просто запихали его в самолет. Это сейчас есть досмотр, а тог­да просто дали талончик, и де­журный толком не проверил. Разбирались, почему посадили к нам. А ему самому было неудобно, он уже отрезвел и дико извинялся. Сейчас люди отреа­гировали бы совсем иначе, всю вину переложили на нас.

Запасной аэродром

- Что посоветовали бы тем, кто мечтает летать так же, как и вы в свое время?

- Пока молодые – пусть ле­тают. Работа очень интересная – можно побывать в разных го­родах, странах. Приобретаешь большой опыт и умение об­щаться с людьми. Но специфи­ка такова, что всю жизнь зани­маться этим не будешь. Нужно учиться, приобрести еще одну специальность для работы «на земле». Иначе говоря, всегда нужно иметь запасной аэро­дром.

Мои дети не пошли по моим стопам. Дочь окончила педин­ститут, англо-китайское отде­ление. Сейчас живет за грани­цей. Сын тоже ушел в другое направление. А я и не заставля­ла. Дети братьев и сестер - ни­кто в авиацию не пошел. Возможно, развал единого авиа­предприятия повлиял. Сейчас все совсем по-другому, люди другие, страна другая. С одной стороны - жалко, ведь время было хорошее.