​​В Бурятии всё ещё подводят итоги уборочной кампании

Фото предоставлено Намжилом Мардваевым

Уборочная кампания ны­нешнего года затянулась. Она поразила экспертов сво­ей непредсказуемостью и в очередной раз заставила за­думаться о настоящем и бу­дущем сельского хозяйства республики, сообщает газета «Бурятия».

Своими мыслями обо всем этом с нашим корреспондентом поделился Намжил Мардваев, глава Бурятского филиала ФГБУ «Россельхозцентр».

- Намжил Бадмаевич, тема нашей беседы посвящена итогам уборочной кампа­нии. Но для начала позвольте задать такой вопрос: не так давно в социальных сетях вы критиковали рабочую поезд­ку Главы Бурятии по Кижин­гинскому району.

- Критики не было. Я задал вопрос, почему в программу рабочего визита Алексея Сам­буевича в Кижингинский район не включили ни одного фермерского хозяйства. Кижинга - это аграрный район. Сам я в сельском хозяйстве уже около 40 лет, и понимаю, что аграриям сегодня важна любая поддерж­ка, в том числе и моральная. Согласитесь, было бы здорово по маршруту программы про­сто свернуть и заехать на каку­ю-нибудь ферму, на пять минут. Таких событий сейчас очень не хватает простым сельчанам.

- Как вы оцениваете итоги очередной уборочной кам­пании в Бурятии?

- Минсельхоз Бурятии по этим итогам все еще отчиты­вается, в некоторых районах до сих пор убирают зерно. За­сеяли мы минувшей весной 61 тысячу гектаров зерновых, ва­ловой сбор на данный момент - 90 тысяч тонн. Для Бурятии это хороший результат. Но сама уборочная кампания выдалась тревожной. Причиной тому - очень неровный год. У нас и так климат резкоконтинентальный, а тут весь июнь, вплоть до июля, было очень прохладно, что не­свойственно для Бурятии. Плюс ветра. Обычно они у нас пре­кращаются, когда начинает зе­ленеть трава, это середина-ко­нец мая. В этом году ветра дули до июля. А ветра - это иссуше­ние почвы, выдувание влаги.

Прогнозы, между тем, боль­ших проблем не предвещали. Осенью прошлого года было много дождей, и запасы влаги гарантировали неплохой уро­жай. К июлю они иссякли, се­редина лета выдалась сухой. В конце июля после засухи пошли обильные дожди, что стало причиной подгона слабо развитых побегов. К сентябрю урожай не достиг ожидаемой зрелости. Потому и уборочная кампания началась поздно.

Подыграла же нашим агра­риям необычайно теплая осень. Весь сентябрь и октябрь зерно дозревало. В общем-то, этой осенью произошло почти невероятное: подгон дал продук­тивный урожай. Такое бывает очень редко.

Фото предоставлено Намжилом Мардваевым

- Вы отметили, что 90 ты­сяч тонн для Бурятии - это хо­роший результат. А каким он должен быть в идеале?

- В России на протяжении десятилетий эталоном разви­тия сельского хозяйства счи­тался 1913 год, последний мир­ный год перед началом Первой мировой войны. Сегодня для российских аграриев этот год – своего рода отправная точка, тот уровень, который позволя­ет определить степень роста. Передовые регионы России с тех пор увеличили свои пока­затели в десятки раз. Бурятия сегодня один из немногих реги­онов России, который собирает зерна меньше, чем в 1913 году, то есть за сто лет мы не сдвину­лись с мертвой точки.

Что мы наблюдаем сегодня? Многие сельхозпредприятия и фермеры Бурятии работают в сухостепной зоне, на сухих почвах. В то же время пустуют черноземы. Их у нас 120 тысяч гектаров, примерно половина этих земель пустует. Заключая соглашения с сельхозпредпри­ятиями и фермерами, мы согла­совываем контрольные цифры посевов и прочих результатов деятельности. Если, например, фермер не выполняет условия соглашения, он автоматически вылетает из государственной программы и лишается всех субсидий. А это - конец хозяй­ству.

И все эти соглашения, гру­бо говоря, под одну копирку, независимо от возможностей, которыми обладает это пред­приятие. Между тем, есть существенная разница между возможностями, например, Се­ленгинского или Мухоршибир­ского районов. Даже отдельно взятый Мухоршибирский рай­он сам по себе очень разный: там есть и черноземные зоны, и сухостепные. Все это важно учитывать при заключении со­глашений. По-хорошему, те же зерновые мы уже очень давно должны были переместить в черноземную зону.

- И что нам мешает это сделать?

- Упущенное время. Порядок нужно было наводить в тот пе­реходный период, когда разва­ливался Союз и мы переходили на рыночную экономику. Зем­ля отныне - товар, вложение, даже политический инстру­мент, но не кормилица. Сейчас мы заставляем сеять всех, кого только можно, потому что не хватает посевов. Но в том же Мухоршибирском районе чер­ноземные территории пустуют уже который год. Пустуют чер­ноземы в Новосретенке Бичур­ского района.

Но еще никто у нас не от­менял политическую волю го­сударства. И вот теперь, в иде­але, путем волевых решений нам нужно черноземные зоны Бурятии использовать под зер­новые, а прочие освобождать, переводить на кормовые куль­туры. Это нужно было сделать давно. Нужна последовательная, стратегическая работа по развитию сельского хозяйства Бурятии. А иначе села будут пу­стеть. Недавние цифры: только в этом году 5 тысяч жителей сел открепились с сельских поли­клиник. Еще больше людей про­сто уезжают в город. Они чис­лятся в деревнях, но их там нет.

- И как нам теперь быть?

- Сейчас очень важно выра­ботать четкую стратегию даль­нейшего развития сельского хозяйства Бурятии, расставить приоритеты, определиться с тактикой. Очень важно опре­делиться с животноводством, какое именно будет наиболее эффективным для Бурятии. Как вести кормопроизводство? Что делать с естественными угодья­ми? Уже лет 30 мы не культиви­руем сенокосные луга. Сейчас что наросло, то и накосили.

У нас заметно усилилось аграрное движение в пользу фермерства, и на то есть осно­вания. В развитых регионах ста­ли довлеть крупные холдинги с высокой производительно­стью, огромной урожайностью и низкой себестоимостью про­дукции. Своей деятельностью они не дают развиваться мел­ким фермерским хозяйствам. То есть в западной части России эта политика обоснованна, та­ким образом на уровне госу­дарства пытаются выстроить многоукладность сферы сель­ского хозяйства. Многоуклад­ность нужна для того, чтобы крупные или якорные предпри­ятия стимулировали рост пред­приятий более мелких, а не по­давляли их.

Нам же нужно понимать, что будущее все-таки за круп­ными сельхозпредприятиями. Фермеры и личные подворья не смогут обеспечить устойчи­вый рост сферы. У нас сегодня под пашнями 670 тысяч гекта­ров, из них в обработке около 170 тысяч, примерно. Мы одни из лидеров России по процен­ту неиспользованной земли. По-хорошему, нужно осваивать около 400 тысяч гектаров, это черноземные зоны Тарбагатая, Мухоршибири, Бичуры, часть Кяхтинского и Джидинского районов. Плюс в каждом райо­не есть места, где можно куль­тивировать зерновые.

- В советское время пашен было хоть отбавляй. А сфера все равно рухнула…

- В советское время у нас было около миллиона гектаров пашен. Но больше половины этих земель поднято во време­на героического подъема цели­ны, когда в Бурятии вспахивали сухие степи и наносили непо­правимый урон природе. Тог­да после вспашки прекрасные пастбища подверглись страш­ной ветровой эрозии. Теперь эти 500 тысяч гектаров - и не пастбища, и не пашни, при ры­ночной экономике это мертвые земли. Их можно восстановить, но это потребует огромных за­трат.

- А что вас порадовало в нынешнем сезоне?

- В этом году у нас активно внедрялись ресурсосберегаю­щие технологии, проще говоря, мы начали грамотно экономить. Стоимость горюче-смазочных материалов по-прежнему вы­сокая, урожайность в Бурятии низкая, и большие затраты мы себе позволить не можем. Но главное тут – сбережение вла­ги. Именно от влаги зависит любой урожай. Технологии по сбережению влаги должны быть одним из первых приори­тетов аграрной Бурятии. Много раз шевелить землю в наших условиях нельзя. Мы просто ее иссушим.