​​Как жилось буряту многожёнцу?

Бурят-многожёнец в своей юрте

Многожёнство было распространённым институтом у многих народов, и буряты - не исключение. К приходу русских в Сибири полигамия была у всех местных языческих племён. И, конечно, у мусульман - сибирских татар. Христианство исключало эту традицию, но русское государство не вмешивалось во внутреннюю жизнь коренных жителей. Принятие бурятами буддизма также не повлияло на эту практику. «Некоторые зажиточные буряты позволяли себе роскошь иметь двух и даже трёх жен, и я, наблюдая такие семьи, был поистине поражён тем, как благожелательно эти жёны относились друг к другу и с какой нежностью обращались с детьми своих соперниц», - писал Моисей Кроль о селенгинских бурятах – первых бурятских буддистах.

Многожёнство практиковалось у всех бурятских родов и племён, но достаточно подробно оно описано только профессором ИГУ Бернгардом Петри в работе по западным бурятам в начале прошлого века: «Полигамия у бурят - явление довольно обычное, хотя нормально, когда бурят имеет одну жену, с которой и проходит жизненный путь» (Петри.с.239).

Продолжение рода

Вторую или третью жену заводили «…если, например, первая жена бездетна или, женившись на второй, будет иметь только дочерей, и в надежде иметь сыновей возьмёт себе и третью жену»,— отмечал этнограф Матвей Хангалов. Материалы подворного обследования 1887- 1889 гг. в Кудинском ведомстве свидетельствуют, что на 2000 семейств приходилось 73 семьи с двумя жёнами, 1 семья — с тремя и 12 таких, в которых мужья умерли, и после каждого осталось по две вдовы, т. е. 86 (4,3%) двоежёнческих семей. Все они были зажиточными. В среднем владели 26 головами скота, 15 десятинами земли и пр.

Если даже первая жена была плодовитой, богатый бурят женился вновь, чтобы иметь как можно более многочисленное потомство, ну и обладать ещё одной женщиной. Тогда буряты жили в условиях родового строя, когда во главе была принадлежность к роду, а затем уже к семье. Сила и многочисленность рода, отношения внутри него во многом определяли место человека в жизни. Дополнялось это верой в духов предков, острым ощущением их реального присутствия здесь и сейчас. Человек являлся воплощением всех предыдущих поколений, и, в свою очередь, его главным предназначением было продолжение рода, в котором он находил как смысл жизни, так и собственное бессмертие.

Воочию этот идеал воплотил Чингисхан. По данным российских исследователей, кластер чингизидов присутствует у 2,3 процента бурят, 8,3 процента алтайских казахов, 3,4 процента алтайцев, 1,9 процента тувинцев и 1,7 процента калмыков. А всего потомков Чингисхана насчитывается порядка 16 млн. человек на территориях бывшей Монгольской империи.

Многодетность имела и утилитарный смысл, как гарантия обеспеченной старости. Поэтому буряты охотно воспитывали приёмных детей и могли закрывать глаза на истинное происхождение своих детей. Так Петри рассказывает о стариках вдовцах, которые женились на молодых девушках с целью иметь от них детей: «На любовные похождения своих жён они смотрят с одобрением и считают их вполне в порядке вещей. «От кого бы парень ни был»,- говорил мне один старик, когда мы с ним беседовали на эту тему: «да мой сын считается».

Этот старик 65 лет, имевший уже внуков, женился на молодой 18-летней красивой девушке, за которую заплатил большой калым. Сам он, будучи богатым человеком, считал, что он довольно поработал на своём веку (обычно все зажиточные старики-буряты так думают) и что теперь может лишь разъезжать по гостям и веселиться, что он и делал. Любимой темой его мечтаний, когда тарасунные пары начинали настраивать на весёлый лад его мысли, были будущие сыновья, которых принесёт ему его молодая жена.

Между нами, жёнами

Если в семье не было детей, то в дом брали вторую жену при согласии и непосредственном участии первой жены. В случае смерти матери мужа она служила свахой, а на свадьбе сидела там, где полагается сидеть матери. «Бурят никогда не возьмёт себе вторую жену без согласия первой; он должен быть очень плохим человеком, чтобы это сделать» (Петри. Там же).

Обычно вторую жену брали уже из другого рода, хотя можно было и из рода первой жены. Нельзя было только взять её сестру. Между жёнами сразу устанавливалась строгая субординация. Руководила всем первая или старшая жена, а остальные должны были во всём её слушаться. Первая жена называлась «ехэ изи», вторая жена - «бишэхан изи». Вторая жена звала первую - аха (моя старшая сестра) и никогда по имени. Старшая звала младшую - дүү или дүү басаган, или просто по имени.

Дети считались общими и обеих жён своего отца называли иби, или же первую жену как ехэ-иби, а вторую или третью родную мать иногда просто по имени. Решающий голос в их судьбе также принадлежал старшей жене, а не родным матерям. Тем не менее, все жёны считали детей общими и одинаково к ним относились. Благодаря такой строго установленной традиции и строго разграниченным правам каждой жены, в доме многожёнца были мир и порядок.

Хозяин дома

Мужья редко вмешивались в их отношения и могли отдавать предпочтение одной из жён, однако, не обделяя других своим вниманием. Это никоим образом не должно было повлиять на установившуюся иерархию, а иначе грозило благополучию всей семьи. Каждая жена должна была удовлетвориться своей долей любви от мужа, имея равное право на его тело.

Проще было, если жёны жили в разных домах или юртах и сами вели хозяйство, в том числе и пришедшее с ней в виде приданого. В этом случае муж переходил от одной жены к другой, поочерёдно кушая и ночуя у них. У бурят в степи переход от одной к другой мог составить и день пути на коне. Наверняка трудно было выдержать положенный регламент: провести ночь у «ехэ изи», отобедать и переночевать у «бишэхан изи», а к обеду следующего дня успеть к третьей жене. Плюс масса хозяйственных дел.

В общем, быть многожёнцем было весьма и весьма непросто, взять на себя такую ответственность и бремя мог не каждый мужчина. К тому же даже сам пророк Мухаммед прямо предостерёг: «И никогда вы не в состоянии быть справедливыми между жёнами, хотя бы и хотели этого». А современные исследования в Малайзии показали, что многожёнцы чаще всего подвержены стрессам и сопутствующим заболеваниям, в первую очередь сердечно-сосудистым.

Случаи из жизни

Верхнеленский бурят Исак Ертагаев имел семь жён, которые жили в его многочисленных домах, в том числе и двухэтажных. Один из них стоял в Иркутске, где его дети получали образование. В 20-е годы он был отправлен в ссылку, а дома стали школами.

А вот случай из недавнего советского времени на Ольхоне. Мария Базарова: «В нашем Алагуе жила женщина по имени Дунсман. Она была второй женой Романа Ханхашкеева. Первая жена родила ему дочь и больше не могла родить. А он хотел продолжения своего рода и привёз из Баргузина Дунсман, тихую, кроткую девушку. Она родила ему двух сыновей и двух дочерей. Это было в тридцатые годы, перед войной. У Романа Ханхашкеева был большой дом, который делился на две половины, в которых раздельно и жили его жёны. Их я прекрасно помню, поскольку застала уже в 50-60-е годы. Две его жены и сам Ханхашкеев, высокий, красивый мужчина, мастер на все руки, охотник и рыбак».

В постсоветское время тема многожёнства в Бурятии вновь стала популярной. Нужно было повышать рождаемость и решать проблему женского одиночества. Но на практике ничего не вышло, полигамия безвозвратно ушла в прошлое как вопрос женской эмансипации, а не демографии.

Литература.

(Петри Б.Э. Вселенная сибирского шамана: история, легенды, обряды. Иркутск.2014; Миллер Г.Ф. Описание сибирских народов. Москва. Памятники исторической мысли. 2009; Басаева К.Д. Семья и брак у бурят, Улан-Удэ, 1991; М.А.Кроль. Страницы моей жизни; Б.Бутунаев. Красный батор Алексей Бутунаев. Улан-Удэ. 1982).

Фото из архива “Буряад үнэн”