Думаю, он вошел в мою жизнь, как и многих, вместе со своим романом «Тэмуджин». Тогда, в начале декабря 2010 года, мне в руки попала только что увидевшая свет первая книга романа.
В зеленой обложке, толстенная, вместе с этой книгой я засыпала, потому что не могла оторваться от чтения. Потом раз восемь возвращалась к «Тэмуджину» - мне казалось, а вдруг я упустила что-то важное. Так я впервые заинтересовалась личностью Чингисхана и его эпохой. За первой частью романа последовали еще три. Их я тоже прочитала увлеченно и теперь жду продолжения романа.
О Тэмуджине, вдохновении, главном авторитете для писателя и когда ждать роман о взрослом Чингисхане - в нашем интервью с Алексеем Гатаповым.
- Алексей Сергеевич, в марте у вас юбилей. Вам исполняется 55 лет. Две пятерки. Как считаете, насколько это зрелый возраст для человека?
- Все относительно. Я и в 25 лет считал себя вполне зрелым человеком. И в 40 лет, и сейчас ощущение возраста у меня вообще не меняется. И старым себя не считаю, не привязываюсь ни к какому возрасту.
Дни рождения, юбилеи не справляю. Для меня они не имеют никакого значения. Но в то же время понимаю, что возраст подходит к той поре, когда люди подводят какие-то итоги. Кое- что я сделал в своей жизни, состоялся как писатель, но не более, все еще смотрю вперед и думаю, что главная работа у меня впереди.
- Все-таки, какие основные итоги можно подвести?
- Написание четырех книг романа «Тэмуджин», перевод на русский язык бурят-монгольского эпоса «Шоно-Батор», повести, рассказы, «Монгольская историческая энциклопедия». Как мне сообщили, эта моя энциклопедия сейчас есть в восьми американских университетах. В свое время я возобновил работу журнала «Байкал», который закрыли за несколько лет до этого, два года был его главным редактором.
- В какой момент, по-вашему, вы состоялись как писатель?
- Я долгое время не считал себя настоящим писателем, хотя и был членом Союза. Чувствовал себя подмастерьем, человеком, который делает что-то в этой сфере и пытается укрепиться в этой профессии. И только когда вышел мой роман «Тэмуджин» в 2010 году и появилось много откликов, одобрительных писем, я с некоторой осторожностью стал подозревать, что в какой-то мере меня можно назвать писателем.
- В 1998 году вышла ваша первая книга «Рождение вождя», благодаря которой вы стали членом Союза писателей России и поступили на Высшие литературные курсы в Москве. Помните первые отклики?
- Теперь уже редко вспоминаю о своей первой книге. Нынешняя моя работа затмевает все остальное. А та первая книга - это как в прошлой жизни было. Но отзывы получил хорошие. Прекрасное предисловие написал Рахмет Шоймарданов. Тогда слово Рахмета для меня имело абсолютное значение. Если он сказал «хорошо», значит, это на самом деле так. Он был для меня главным авторитетом и … собутыльником. За посиделками с ним я много узнал о писательстве, литературе. Рахмет был очень начитан и в теории хорошо разбирался. Сам он писал стихи на бурятском, был истинный талант, может быть, на уровне Расула Гамзатова и других знаменитых национальных поэтов. Но он умер рано, еще не успев по-настоящему раскрыться, выдать свои главные произведения. С ним бурятская литература много потеряла и сильно обеднела. Других авторитетов для меня не было. Да и литература тогда уже была на излете, старые писатели уже не творили, новых молодых было мало, все устремились в другую сторону, как говорилось, деньги делать. И я тоже занимался тем, что продавал, что попадется, потом в Китай мотался за товаром.
- Широкую известность вам принес роман «Тэмуджин» об отроческих годах Чингисхана. Когда он впервые вышел в 2010 году, я его перечитала несколько раз. Какова судьба его сегодня?
- С тех пор роман переиздали семь раз, в том числе в Москве в издательствах «Художественная литература» и «АСТ». Перевели на монгольский язык. Мои интересы писателя в России и за рубежом представляет московское литературное агентство «ФТМ ЛТД».
Роман теперь стал довольно известен в России, видимо, в основном, по сарафанному радио. Постоянно заказывают по почте из самых разных городов - Архангельска, Смоленска, Кирова, Кургана, Краснодара, буквально вчера звонили из Люберцов. Из-за границы заказывают. Самая дальняя точка это - Калифорния, Сан-Диего. Оттуда даже мне отправили в подарок футболку с изображением волков, написали, что специально купили у индейцев.
- Несколько лет назад была информация, что китайские монголы выкупили у вас права на экранизацию романа. Они сняли фильм?
- Это было в 2015 году. Они сами вышли на меня, пригласили нас с супругой в Хух-Хото, организовали интересную туристическую поездку по тем местам, заключили контракт и заплатили гонорар. Но кино у них не получилось, как мне стало известно, уже на стадии создания сценария возникли проблемы. То есть материал романа им оказался не под силу. Слышал, что один из их команды, учившийся в свое время в России, во ВГИК, ездил в Москву искать сценариста, нашел, были написаны два варианта, но они не устроили продюсера. На этом срок контракта истек по истечении трех лет. С тех пор вестей от них не было.
- Как преодолеваете трудности «литературного кризиса»? Случались такие моменты, когда ни строчки не пишется? Можно ли спланировать завершить рассказ, например, именно к какому-то сроку?
- Конечно, бывают такие моменты, когда ничего не пишется. Приходится ждать, когда придет вдохновение, дунет ветер в паруса. Но я уже опытный, умею распоряжаться своим временем. Могу в такой период делать какие-то конспекты, просматривать исторические книги, редактировать свои тексты, то есть научился свое время использовать правильно. Кроме прямого написания текста у писателя есть много другой работы.
У меня вообще не бывает так, что захотел и закончил, например, рассказ. Это как рыбу ловить. Не будет рыбы, как ее поймаешь? Не будет клева, не будет и книги. Заставлять себя можно в любой другой работе, например, исследовательской. А когда пишешь роман - если нет видения, нет подсказки свыше, ничего не получится. Я подозреваю, что мы не сами пишем, а нам говорят, как было и как должно быть.
Первые две книги романа вообще писал без плана. Ни разу не составил ни одной даже маленькой схемы. А в дальнейшем уже стал тянуть груз написанного, когда надо помнить, о чем писал, о чем не писал, стал понемногу набрасывать на бумагу план. Но все равно все зависит от того, что ты видишь своими глазами в данный момент и что не видишь.
- Как считаете, какое влияние имеет литература на общество? Насколько важно в наше время читать книги, ходить в театры, кино?
- Из всех отраслей культуры литература считается по теории главной. Из литературы питаются театры, кино и даже оперное, балетное искусство, вокал и т.д. Это, во-первых. Во-вторых, литература ближе всех к человеку. Ближе, чем театр, живопись, музеи, потому что книги доступны каждому - в любой деревне есть библиотека.
Именно в литературе аккумулируется весь интеллектуальный, морально-нравственный и культурный опыт человечества. И литература в сравнении с другими видами искусства сильнее всех формирует культуру в сознании человека. Тот, кто читает книги, уже является культурным человеком, даже если он не имеет возможности ходить в театры, музеи. И, наоборот, кто ходит в театры и музеи, но не читает книг, не может быть культурным человеком
- В прошлом году вы принимали участие в первом круглом столе по бурятскому языку. Дальше как-то отстранились. Вас волнует проблема утраты бурятского языка?
- Первого круглого стола мне было достаточно, чтобы понять, что это болтология, которая ни к чему не приведет. Там вообще не говорилось ни о какой практической работе, о том, что нам сделать, чтобы оживить в народе родной язык. Просто все высказывались о том, как плохо обстоит дело, что государство ничего не дает и т. п. Поэтому я не пошел на второй круглый стол и на остальные. Как я и думал, ничего не было решено, поговорили и разошлись, а вопрос так и остался висеть в воздухе.
В интернете, в Фейсбуке вижу, как обсуждаются проблемы бурятского языка. Многие говорят о необходимости реформирования. Я убежден, что важнее вопрос не о реформе, а о том, чтобы в народе заговорили на бурятском языке. Это самая важная задача. Никакая реформа не остановит того, что каждый день уходят в мир иной носители бурятского языка, представители старшего поколения. Их становится все меньше, а молодежь не хочет перенимать язык. Это говорит об упадке пассионарности, духовной силы народа. Если так будет продолжаться, бурятский народ исчезнет как этнос. Потому что нацию определяют только язык и культура. Закроются бурятские газеты, телевидение, театры, там и республики прикроют. И вполне обоснованно.
Нужна пропаганда, системная работа, программа, нацеленная на годы, а не единичные и бесцельные разговоры на круглых столах.
- Вы сами говорите на родном языке? Могли бы писать прозу на бурятском?
- Да, говорю, до семи лет вообще не знал русского языка. Но учился в русском классе и бурятскую грамоту знаю плохо. Но с родителями, родственниками всегда говорю на родном языке.
- Когда нам ожидать пятую книгу романа? Она будет завершающей? Какие творческие планы?
- Да, пятая книга завершит роман о детстве и юности Чингисхана. Но не саму тему. Если дадут разрешение боги, возьмусь за роман о взрослом Чингисхане.
А когда завершится работа над пятой книгой, к сожалению, пока не могу сказать. Мы предполагаем, а Бог располагает. Никто не знает, когда будет поймана рыба.
Фото предоставлено Алексеем Гатаповым