Блоги 19 янв 2025 6351

Чем отличаются буряты России, Монголии и Китая?

Процесс собственного «обурячивания» в среде российских бурят я осознала в году этак 2003. И связано это было с тесным контактом с бурятами из Китая.

© фото: Норжима Цыбикова

Тогда на фестиваль «Звезды Белого месяца» в качестве гостя впервые приехала будущая мега-звезда бурятского народа (и это не фигура речи) Сэсэгма Бабудоржийн. Тогда вокруг нее собиралось много выходцев из Шенэхэна и, как мне казалось, я говорила с ними на родном нам всем бурятском языке. Как оказалось, я сильно заблуждалась на предмет своего владения бурятским языком.  

Итак, первое, что я поняла на пути к своему пониманию себя как человека, имеющего отношение к своему этносу, это то, что я недостаточно хорошо говорю на родном языке. И выяснилось это просто. Буряты из Китая, из маленькой диаспоры в семь с небольшим тысяч человек говорили безукоризненно. Мой же язык наполовину состоял из русских слов, чего не замечала ни я, ни как выясняется, люди из моей среды. И когда я говорила со своими соплеменниками из северной провинции Китая, они меня плохо понимали. Именно тогда я с изумлением поняла, насколько примитивен мой словарный запас. Оказалось, мы все так говорили и это не коробило слух. И в 2005 году, во время первой поездки в Шенэхэн, сидя в юрте и слушая речь шенэхэнцев, я вдруг отчетливо поняла, что моя память хранит все эти слова и выражения. Из детства. Там, в моем детстве на таком богатом бурятском языке говорили со мной эжы и баабай, которые другого-то языка и не знали. Тогда, в юрте, небольшая полемика возникла из-за слов, определяющих убранство лошади. Шенэхэнцы были абсолютно уверены, что  хомут, чересседельник, вожжи-бурятские слова. Оно и понятно. Все они были выходцы из агинских степей, которые были на территории Российской империи, и на момент эмиграции имели опыт общения с русскими лет этак двести пятьдесят. Земли для проживания на территории Китая были выделены лишь 1918 году, после того как в конце 1917 года видный бурятский политик Михаил Богданов  из Иркутской губернии и  агинский ноен Намдак Базаров просили их у маньчжурской администрации.

На момент моей первой поездки в бурятский Китай там проживало уже четвертое поколение эмигрантов. Но что меня потрясло больше всего-они были больше бурятами нежели те, что жили на земле с титульным названием –Бурятия. Говорили на родном языке, носили свою национальную одежду, украшения, жили согласно традициям-одним словом, сумели сохранить все, с чем ушли. 

С тех пор я периодами впадаю в размышления о том, как работает среда обитания и территория  проживания на степень сохранения идентичности. Но одно я из своего детства помню точно: вот я в костюме украинки в детском саду, а пятом классе танцую башкирский танец, в восьмом самозабвенно выкрикиваю слова песни чилийских патриотов «эль пуэбло унидо хамас сэра вансидо», что в переводе звучит: «когда мы едины, мы непобедимы». Но! Ни одного случая не было, когда бы мы учили бурятскую песню или танец, шили бурятский костюм. Моя мама, незадолго до ухода из жизни сказала: «Ямаршье ухаагуй зон байга гээшэбди, буряад хэлэе абаржа шадахагуй». Она сожалела о том, насколько бездумно она и поколения советских людей доверялись идее полной советизации,что означало отках от своей идентичнсоти как от пережитка прошлого. В тот момент я  уже хорошо понимала ее горечь. А до 2000-х годов я и сама была вполне себе качественным продуктом советской пропаганды. Смысл этой идеи был в единой нации под названием советский человек.

Урок оценки и качества бурятского языка, неожиданно полученный в начале века, даром не прошел. Я начала контролировать свою речь и научилась разговаривать, не смешивая слова. Потрясающих успехов я не добилась, но одно уяснила точно: дорогу осилиВАет идущий.

Как-то мы с Чингисом Раднаевым, пожалуй, самым востребованным певцом в этнической Буряд-Монголии, говорили о языке и о тех, кто в силу разных обстоятельств не владеет родным языком. На извечный вопрос «что делать» он ответил мудростью: крепко обнять и дать понять, что все получится.          

Уже два с половиной года я живу в Монголии и, при случае, внимательно наблюдаю за монгольскими бурятами. И первое, что я уяснила- они не делятся на левых, правых, горных и степных. Не перестаю удивляться тому, насколько мы разные «монголын, орсын, хитадын буряадуд» и пытаюсь понять, чем эта разница обусловлена. Не считая территориальной.

Продолжение в следующих публикациях.    

Фото: Норжима Цыбикова