«Карму не обманешь»: калмыцкий журналист Лари Илишкин — о том, что роднит и отличает две братские республики

 О пожелании Главе Бурятии, глав­ном наследстве потомкам и мон­голосфере - интервью с известным калмыцким журналистом и блоге­ром Лари Илишкиным.

- Лари Наранович, вас называют самым известным калмыком в Буря­тии. Как вам такая характеристика?

- Если это как-то помогает процессу сближения наших народов, я не против. Но не думаю, что я самый известный здесь калмык. Есть куда более медий­ные персоны, о которых наслышаны не только в Бурятии. Тот же Кирсан Илюм­жинов, например.

- Вы достаточно долго живете в Улан-Удэ, следите за социально-эко­номическим развитием Бурятии, ча­сто выкладываете положительные посты. Но зато часто критикуете то, что происходит в Калмыкии. На са­мом деле наши регионы разнятся в своем развитии?

- Я часто бываю в Бурятии. Восемь лет назад жил в Улан-Баторе в течение года и, согласно визовым условиям на тот момент, мне приходилось каждые 30 дней покидать пределы Монголии. Есте­ственно, я выезжал в Улан-Удэ и с удо­вольствием проводил здесь несколько дней. Два года назад жил в бурятской столице четыре месяца. Неоднократно бывал проездом в Монголию. Словом, не понаслышке знаю о положении дел в братской республике. Не так глубоко, как местные, конечно, но достаточно для сравнения с тем, что происходит в моей родной Калмыкии. Я неоднократ­но озвучивал свое мнение на эту тему. И повторю вновь: у вас дела обстоят на­много лучше. Цифры по инвестициям - небо и земля, как говорится. У вас тут, по-моему, 2 миллиарда на вертолетный завод в прошлом году пришли. Милли­ард сто семьдесят миллионов рублей на культуру (Национальная библиотека), если не ошибаюсь, сотни миллионов на сельское хозяйство. То есть серьезные деньги «заводить» в регион теперь вы умеете. Другое дело, люди утверждают, что этих денег население не видит. Я не могу верить или не верить подобного рода высказываниям - не вдавался в эту тему. Ею надо заниматься более глубоко, чтобы иметь право вступать в полемику. Но скажу одно: по-любому, заказы на вертолеты - это действующий завод, а значит, рабочие места и нало­говые поступления в бюджет. Надеюсь, бюджетообразующие предприятия, ра­ботающие на территории Бурятии, на­ходятся в налоговом поле республики. Хотя бы частично. В Калмыкии, напри­мер, такие гиганты, как Лукойл, Каспий­ский трубопроводный консорциум, Татнефть, качающие прибыль на нашей земле с помощью наших ресурсов, на­логи в Калмыкии не оставляют. Поче­му-то в соседней Астраханской области и в совсем несоседней Карачаево-Черкессии наши налоги оседают, но никак не в Калмыкии. А это, между прочим, практически две трети нынешнего ре­спубликанского бюджета. Иногда, прав­да, «газельку» какой-нибудь организации подарят или Филиппа Киркорова привезут на радость нашим старушкам. Причем, за билет все равно людям при­ходится раскошеливаться. В общем, для ясности ситуации здесь и у нас - только один пример: за тот же период, о кото­ром мы с вами говорили выше, в Калмы­кию не поступило ни рубля инвестиций. Только сумели взять два кредита на затыкание дыр в бюджете. И эти кре­диты, как вы понимаете, «обслуживать» придется населению региона. Разве что премиальные чиновникам из федераль­ного центра можно каким-то образом провести как инвестиции. А так не было ничего. Почувствуйте, как говорится, разницу.

- Какой опыт Бурятии, на ваш взгляд, можно применить в Калмы­кии? И что нам можно взять от брать­ев-калмыков?

- В обновленной ультрасовременной Национальной библиотеке Бурятии под впечатлением от увиденного я прямо сказал вашему министру культуры Со­елме Дагаевой: «У нас бы все украли, и ничего этого не было бы». Доказатель­ством тому серьезные проекты, похоро­ненные в самом зачатке. Откормочный комплекс не построен, а 2 миллиарда испарились. На днях бывшего вице-пре­мьера Калмыкии признали виновным в хищении группой лиц 300 миллионов рублей из выделенных на строитель­ство водохранилища, крайне необходи­мого для развития столицы безводного региона. Такие деньги исчезли при том, что не сделано ровным счетом ничего! Одна степь. А о «левокумке» - системе, по которой в страдающую от безводья Калмыкию должна была прийти вода из соседнего Ставрополья, думаю, все уже наслышаны. Президенту страны не­сколько раз в глаза врали, докладывая о завершении строительства, но воды нет до сих пор. И не будет. Как мне рас­сказали люди, имеющие отношение к водной инженерии, там все сделано так, чтобы на торжественном открытии вода под звуки оркестра пошла, но не более. Система не готова к постоянной работе. Потому что без украденного полумил­лиарда рублей это просто невозможно. Уголовное дело продолжается.

Бурятский опыт доведения до за­планированного результата серьезных проектов нам бы не помешал. Все у нас разворовывается на корню. Это при­скорбный, но факт. Наверняка у вас сво­их проблем достаточно с халатностью и воровством. Но с нашими никакого сравнения быть не может.

Еще бы я применил бурятский опыт в развитии и пропаганде родного языка. Телевизионные программы на бурят­ском, реклама бурятского - мне реально нравятся. А радио ФМ на родном языке - это вообще мечта любого калмыка, на­верное. Я уже говорил и повторю еще раз: ничего подобного невозможно ор­ганизовать без политической воли реги­онального руководства. Плохо это или хорошо (я лично считаю, что плохо), но российские реалии сегодня таковы, что без заинтересованности власти ничего серьезного осуществить невозможно. В Калмыкии такого настроя в руковод­стве не наблюдается, и потому ситуация с языком у нас просто критическая.

А буряты могли бы изучить опыт кал­мыков в единении народа. Я заметил, что у вас больше говорят о различиях между этническими группами. Я, если честно, вообще не слышу разговоров о том, что вас объединяет. Калмыки же привыкли обсуждать общую историю, которую все ойрат-калмыцкие племена делали вместе, и у нас табу на любые мало-мальски публичные выяснения отношений по родо-племенному при­знаку. Чего и вам желаю.

- Вы знакомы с Главой Бурятии Алексеем Цыденовым? Если - да, о чем были ваши беседы, если не се­крет? Если - нет, что бы вы ему сказа­ли или пожелали?

- Не знакомы и не встречались. Од­нажды неподалеку друг от друга сто­яли, отвечая на вопросы СМИ, но не пересеклись. Что бы я ему пожелал? В буддизме главное - мотивация. Если она общественно направленная, то чтобы ни случилось, какие бы ошибки ни были допущены, все равно многое получится и, в конце концов, люди это оценят. А если даже оценят далеко не все в силу каких-то причин, той же пресловутой клановости, например, когда хороший только тот, кто из нашей берлоги, это не суть важно. Главное, род будет про­цветать благодаря накопленной благой карме. Это самое крутое наследство, ко­торое человек может оставить потом­кам (материальное при негативной кар­ме может вмиг улетучиться). Вот такой внутренней мотивации и благой кармы я хотел бы пожелать, кстати, не только Главе Бурятии, но и всем представите­лям власти где бы то ни было.

- Есть ли места в Бурятии, где вам хотелось побывать? И почему?

- Природа Бурятии красива и непо­вторима. Но в своем выборе мест посе­щений я руководствуюсь не красивыми видами, а энергетикой тех территорий. Меня интересуют буддийские места силы, где я чувствую себя комфортно. Еще раз побывал бы на источниках, где можно принять душ с целебной водой (забыл название, по дороге на Кяхту, немного за Иволгинском), далее по этой же трассе колодец с аршаном и, конеч­но же, открыл бы для себя новые места.

- У вас много друзей в Бурятии? За что вы цените дружбу?

- Есть друзья здесь, есть хорошие знакомые. Дружбу ценю за комфорт­ность общения. С друзьями всегда при­ятно пообщаться. Друзья не воруют жизненную энергию - буйн (буин - на бу­рятском, означает добродетель - ред.)

- У вас нет желания обосноваться у нас? Чем вам нравится наша респу­блика? Чем Монголия, где вы тоже бываете часто?

- Это наша историческая родина. Это монголосфера. Как она мне может не нравиться? Если надо для пользы дела, я всегда готов обосноваться там, где это необходимо. Монголия или Бурятия - не имеет большой разницы. Все рядом. Есть люди, пришедшие в эту жизнь, не понимая кармического предназначения до конца дней своих. Я и мои друзья к ним не относимся. Мы уже догадываем­ся, для чего мы оказались в этом мире в это время. А потому мы не смотрим на то, где нам было бы комфортнее, хотя комфорта, несомненно, хочется. Как и всем людям. Мы смотрим, где мы сможем принести больше пользы процессу объединения. Карму ведь не обманешь. Настало время собирать камни. Думаю, многие в монгольском мире это уже по­чувствовали. Вот мы и начали их соби­рать.

- Кстати, во время прямых эфиров на радио вам звонили многие, в том числе недоброжелатели. Как вы от­реагировали на них?

- Таких было всего двое. Явное мень­шинство на фоне тех, кто действитель­но считает калмыков братьями. Это как раз из той категории ворующих чужую жизненную энергию. Свою-то брать неоткуда. Завистью и ненавистью буйн же не «вырабатывается». А для жизни, для удачи и здоровья он необходим. Вот и приходится воровать его у других. Осо­бенно это хорошо делать в Священный месяц. В Бурятии он называется Буян­та Сара. И особенно хорошо воровать у практикующих, своими практиками в такой месяц накапливающих много кармических заслуг (буина). Воришки буина обычно делают это через кон­фликт, провоцируя человека на гнев. У буддистов в монгольском мире они на­зываются шулмта күн (по-калмыцки), у европейцев – «энергетические вампи­ры». Так что появление подобных персо­нажей для меня было ожидаемо. Когда кто-то работает на объединение, всегда ждите в гости посланцев из противопо­ложного лагеря. Не они первые, не они последние. А мы идем дальше.

- Спасибо за беседу.