​Дмитрий КУШЕЕВ: «Лучше быть самолётом…»

На днях в Бурятии подвели итоги конкурса «Соёл» среди журналистов и блогеров, пишущих о культуре. Лучшим в номинации «Блогер» признан Дмитрий Кушеев, педагог и общественник, уже снискавший себе славу борца за сохранение бурятской культуры.

Кто он, Дмитрий Кушеев, что им движет и почему свою жизнь он решил посвятить именно борьбе за культурные ценности бурятского народа, в интервью газете «Бурятия».

- Очевидно, что вся ваша нынешняя деятельность - это следствие вашего неравнодушия. Неравнодушными просто так не становятся. Что повлияло на ваше мировоззрение?

- Вы мне сейчас задаете философский вопрос, потому позволю себе и ответ философский. Благодаря творчеству Чингиза Айтматова в современном русском языке появились неологизмы - «манкуртизм», «манкуртизация». Термин «манкурт», как мы знаем, употребляется для обозначения человека, потерявшего связь со своими историческими, национальными корнями, забывшего о своём родстве. Меня всегда неприятно удивляли люди, которые живут на родной земле и при этом позволяют себе быть глубоко равнодушными к судьбе своего народа, традициям и родному языку.

Вся моя жизнь влияет на мое мировоззрение. С юности я интересуюсь вопросами национального возрождения в этой стране, и с юности знаю, что проблема сохранения языков малых и не очень малых народов остро стоит как в Бурятии, так и в других регионах страны.

Мое мировоззрение основано на решении одного очень важного вопроса. Я считаю, что на территории этнической Бурятии (Республика Бурятия, Иркутская область и Забайкальский край) должна вестись последовательная национальная политика, просветительская и разъяснительная работа по возрождению национального самосознания совместными силами представителей руководства регионов и общественных деятелей. По моему мнению, если национальное самосознание, дух народа будет на высоком уровне, соответственно и вопрос о сохранении культуры, традиций и языка не будет стоять так остро.

- Вы служили в ГРУ. Расскажите, в чем заключались ваши обязанности, в каком звании уволились и какие выводы извлекли благодаря этой службе?

- С малых лет я проявлял способности к гуманитарным предметам, особенно к изучению иностранных языков. Например, английский язык я начал изучать самостоятельно с 6 лет, после того как нашел русско-английский разговорник. В школьные годы, начиная примерно с 6 класса, я грезил о карьере переводчика и сопряженной с данной профессией деятельностью, представлял себе различные международные саммиты и переговоры, увлекательные путешествия и многочасовые перелеты в зарубежные страны…

Окончив школу, я поступил в Иркутский государственный лингвистический университет, на факультет английского языка. Поступил на бюджет. В те годы там функционировала военная кафедра, выпускающая офицеров запаса в звании лейтенанта - военных переводчиков и психологов. Во время обучения я страстно увлекся военным делом и решил сделать карьеру офицера. Диплом переводчика дал мне возможность выбрать род войск. Мне понравилась вакансия военного переводчика в бригаде специального назначения в Приволжско-Уральском военном округе.

Однако на определенном этапе своей службы я начал понимать, что карьера в рядах ВС РФ не является моим жизненным призванием. К тому же вдали от дома я постоянно ощущал тоску по родным местам. Сейчас бы я был уже майором, но о решении вернуться домой и сменить сферу деятельности ничуть не жалею. Служба помогла мне осознать, что такое «тоонто».

В целом годы службы в ГРУ сделали меня сильнее духовно, я приобрел множество умений и навыков, которые впоследствии пригодились мне в дальнейшей жизни на «гражданке». Особенно хочется выделить приобретенную психологическую устойчивость, а также своеобразное умение разбираться и «чувствовать» разных людей, разгадывать их скрытые намерения.

- Сегодня в Бурятии вы известны как человек, который сумел возродить для себя родной язык. Расскажите, каково это - возрождать для себя родной язык? Помогла ли генетическая память?

- Мне как дипломированному лингвисту хорошо знаком термин «языковая генетическая память». Это способность человека к речи, основанная на врожденном понимании первичных языковых корней, которые положили начало человеческим языкам. Считается, что она проявляется у людей как инстинкт и осуществляется под контролем генов.

Помогла ли лично мне генетическая память в изучении родной речи? У меня нет однозначного ответа на данный вопрос. Родной язык я начал изучать довольно поздно, уже после 30 лет. Среды не было, и для сближения с языком предков я использовал различные учебные пособия, словари и видеоуроки в интернете.

Да, я овладевал родным бурятским как «иностранным». Но, по мере изучения в текстах и упражнениях я все чаще начал сталкиваться с почти позабытыми, разрозненными словами из раннего детства. Оказывается, они сохранились глубоко в подсознании. Я вспомнил, например, что на родном языке разговаривали мои прабабушка и бабушка. Думаю, в какой-то степени это можно считать проявлением «генетической памяти».

- И все-таки, что для вас стало главным в возрождении родного языка, генетика или навыки переводчика?

- Через пару месяцев после моего появления на свет мы с мамой были вынуждены уехать из Бурятии в соседнюю Иркутскую область. Мое детство прошло в городе Усолье-Сибирское, в русскоязычном обществе. Потому, отвечая на ваш вопрос, скажу так: важную роль в возрождении родного языка для меня сыграла приобретенная в университете лингвистическая компетенция, а также выработанная мной индивидуальная методика по самостоятельному изучению языков.

Однако повторю ранее высказанную мысль: если национальное самосознание в тебе пребывает на высоком уровне, ты всегда найдешь силы и время, чтобы возродить родной язык, а также традиции, культуру, в общем, все то, что являет тебя миру как сына бурятского народа. И никакие преграды тебя не остановят!

- Расскажите, как родной язык повлиял на вас в итоге? Что-то изменилось в вашем сознании? Семья, родные заметили эти перемены?

- В своих интервью я всегда говорю, что мое личное мироощущение и система ценностей сильно видоизменились после того, как я начал изучать родной язык. В моей голове словно переключился некий невидимый «тумблер». И я его переключил сам! Я испытываю искреннюю любовь к истории своего народа, к его уникальным традициям, и эти чувства становятся все сильнее. Культура моего народа является для меня мощнейшим источником силы и вдохновения, даже в сложные жизненные моменты, когда кажется, что сил уже нет.

- С чем связан ваш интерес к родной литературе? И что бы вы хотели извлечь в результате этого интереса?

- Меня с ранних лет окружали книги, у нас была большая домашняя библиотека. К 4 годам я самостоятельно изучил буквы, играя с детской азбукой с картинками, которую мне подарила мама, так и научился читать. Когда я был маленьким, то обнаружил, что несколько книг в шкафу написаны бурятскими авторами - нашими земляками. Среди них была потрясающая историческая трилогия Михаила Жигжитова «Подлеморье». Огромное влияние на мое самосознания оказал «Жестокий век» Исая Калашникова».

Продвижением бурятской литературы я занимаюсь потому, что у нас очень много замечательных и незаслуженно забытых авторов. Кто сегодня помнит, например, «Большую родословную» Доржи Эрдынеева? А я в детстве зачитывался этой книгой. Наших авторов читали потому, что в годы Советского Союза их издавали многотысячными тиражами, их имена гремели по всей стране, а произведения переводились на многие языки мира. Говорят, сегодня другое время. А я думаю, это нам решать, в какое время мы живем. Решим сделать так, чтобы наших авторов не забыли, и их не забудут!

- Чувствуется, что в данное время вы на перепутье… Расскажите о своих планах. К чему бы вы хотели стремиться далее?

- Это весьма интересный и актуальный вопрос. Меня знают как очень деятельного человека. Но, несмотря на свою деятельность, я с недавних пор начал ощущать застой. И меня это не устраивает, толкает на поиски чего-то нового. Что для меня может стать новым? Мне интересно попробовать себя в профессиональной журналистике, например, это даже вызов для меня в некотором смысле.

Есть современная притча про трамвай и самолет. Трамвай каждый день выходил на свой маршрут, где все давно ему было знакомо и безопасно, и его все устраивало. А самолет, хоть и путешествия его были опасными и сложными, каждый раз открывал для себя новые маршруты, страны и явления. По мне лучше быть самолетом, а не трамваем. Я ищу себя там, где можно применить полноценно свои знания, навыки и умения на благо своего родного края и людей, живущих в нем.