Фото из открытых источников
Когда в редкие встречи в семьях детей и внуков заходит разговор о предках, я рассказываю им о моих родителях, дедушках и бабушках.
До пяти лет я жил в семье дедушки - Дмитрия Кузьмича Стрекаловского. В большом доме было шестеро взрослых и семеро детей. С раннего детства помню добродушную бабушку - Анну Семёновну. Рано утром, накормив взрослых и отправив их на колхозные работы, она принималась за детей. Поднимала с полатей, где мы спали, собирала в школу, младшим определяла работу по дому. При этом всегда находила для нас доброе слово, целовала в макушку или ласково обнимала.
Дедушка давал нам различные задания, ненавязчиво, но системно приучая к труду.
Мамины родители - дед Григорий и баба Катя Терентьевы жили в деревне Талая. Ребенком ездил к ним в гости, помню их доброту и ласку.
И те и другие заботились о внуках, успевая хлопотать по хозяйству, выполнять повседневные дела. Между делом, передавали нам свой жизненный опыт, знания, умение вести себя в обществе, иногда приговаривая: «Не позорьте нас».
Мы, дети 30-х годов, с начала войны, оставшиеся на попечении матерей, как- то быстро повзрослели и пригодились как работники в колхозном хозяйстве. В меру своих сил в свободное от учебы время работали в колхозе, помня лозунг «Все для фронта, все для Победы».
Без постоянной заботы, опеки и помощи трудно представить, как бы сложилась жизнь наша.
Теперь мы сами стали людьми преклонного возраста. Но так неприятно слышать ставшее расхожей оценкой возраста слово «старик». Оно звучит грубо, как окрик, как будто речь идет о каком-то неопрятно одетом, опустившемся человеке.
У нас, на севере республики, в селе Байкальское о пожилом человеке, могли сказать «старик» только из неуважения к нему. Дети своих кровных называли – деда, баба, а других пожилых людей называли – дедушка и бабушка или по имени и отчеству. Уверен, что в каждой деревне дедушки и бабушки словом и делом помогали детям и их родителям пережить невзгоды войны, а многим помогли встать на ноги. Хочу рассказать о некоторых бабушках и дедушках нашего села.
Бабушка Петрушиха
Одним из первых в нашем селе обосновался большой клан Сокольниковых. Более 60 человек считают своим родоначальником ссыльного каторжанина - Анкудина Сокольникова.
Внук Анкудина, Пётр с женой Прасковьей родили и воспитали восьмерых детей. Их пятистенный дом стоял в окружении усадеб родственников, выделяясь своими размерами и разными постройками для ведения крестьянского быта. Стараниями родителей в деревне он являлся образцом для подражания.
Мастеровым человеком слыл в деревне Пётр Яковлевич, он умел оказать помощь или дать добрый совет.
На Прасковью Петровну женщины старались равняться в быту и в ведении хозяйства. Сельчане называли ее Петрушиха, по имени мужа.
Когда она статная, хорошо прибранная, как-то по-особому повязанная головным платочком, выходила в улицу, сельчане встречали ее с глубоким уважением. Она никогда не сплетничала с соседками, при этом была приветлива со всеми. У детей спросит о родителях, о бабушках, дедушках, об учебе. А взрослым, расспросив о жизни, даст добрый совет.
Нас она утешала: «Вот закончится война, и вернутся ваши отцы, заживем тогда, как прежде». 79 лет прожила Прасковья Петровна, на 20 лет пережив Петра.
Дедушка Тихон
Жил в нашем селе дедушка Тихон - наш общественный дедушка. У них в семье были только внук и внучка, а это по тем временам - мало. Поэтому его нерастраченная любвь к детям передавалась нам, деревенской ребятне.
С началом войны дедушка Тихон (ему было уже под 70) более активно стал проявлять заботу о сельчанах, помогая в этот трудный период.
Начал с того, что весной 1942 года уговорил председателя колхоза сделать небольшой неводок, чтобы набрав группу из детей и женщин, под его руководством время от времени выезжать на Байкал, где можно закинуть невод и добыть рыбку.
Как только лед на озере таял, мы ходили на веслах на удобные тони, на отлогие берега, где вода прогревается быстрее. На выбранном месте делали 2–3 притонения. Попадались хариус и налим.
Пока варилась уха, собирали невод, наводили порядок на тони, обедали и шли домой. Председатель колхоза делил нашу добычу по количеству едоков в семье. Если улов был хорошим, то кое- что удавалось отложить в склад колхоза. Все были довольны: на какое-то время есть еда, за что говорили дедушке «спасибо».
Вспоминается один курьезный случай. Как-то в июне 1943 года мы отправились на своем баркасе. Байкал гладкий, тихий, не шелохнется. Сделали одну, затем вторую тонь, в подъездке уже 4 мешка рыбы, можно возвращаться домой. Однако женщины стали уговаривать дедушку Тихона сделать еще одно притонение. Только забросили невод, пришел с Култука ветерок. Байкал заиграл, невод застопорился. Взрослые предположили, что он за что-то зацепился нижней тетивой. Дед на подъездке поехал найти это место. В это время Култук разыгрался, пришла волна. Смотрим, дедушка Тихон барахтается в лодочке, как потом выяснилось - не может отцепить тетиву от коряги. Вдруг резко поднялся и бултыхнулся в воду. При этом подъездок перевернулся вверх днищем.
Что тут началось! Дети быстро на баркас спасать деда. Женщины кричат: «Пропала добыча, без рыбы остались!». В подъездке-то мешки с рыбой. «Утопил, оставил всех голодными», - ревут женщины. Мы помогли деду забраться в баркас, подцепили подъездок и нашли прежний улов - мешки оказались завязанными и плавали рядом.
Вышли на берег, собрали невод. Женщины и плачут и смеются, ухаживают за дедом, сушат его одежду, уже и забыли, что только что его ругали.
Домой мы снова вернулись с уловом, поделили рыбку и вместе радовались благополучному исходу.
Так продолжалось все годы войны. Мы подрастали, дед для рыбалки подбирал другую бригаду детей, но не забывал и о тех, кого наставлял ранее.
Однажды, уже после окончания мною шестого класса, дед попросил мою маму, отпустить меня помогать ему в ручном севе зерновых. Мы с ним утречком пришли в район, где накануне вспахали поле. Дед надел мне на шею лямку коробка сшитого из бересты, себе - большой сплетенный из лозняка, короб. Насыпал в них зерна пшеницы, и мы пошли по полю. Я впереди, дед за мной. Он показывал, как нужно идти, поворачиваться, бросать зерно. Дед идет справа, несколько отстав и умело разбрасывает, сеет семена, одновременно исправляет огрехи, допущенные мною.
Дед Тихон вместе с кузнецом дедом Степаном научили нас, 13-14-летних детей, работать и жить.
С годами многое стерлось из памяти. Но все мгновенно вспомнилось, когда спустя многие годы, я увидел имя деда Тихона на деревенском погосте…
Фото Александра Стрекаловского
Александр СТРЕКАЛОВСКИЙ, труженик тыла
ДОРОГИЕ НАШИ ЧИТАТЕЛИ!
Присоединяйтесь к нашей рубрике, расскажите о своих дедах, прадедах – участниках Великой Отечественной войны, тружениках тыла. Материалы можно направлять на электронный адрес: [email protected].
Или принести в электронном варианте в редакцию: г. Улан-Удэ, ул. Каландаришвили, 23, 3-й этаж.