​Бурятский язык и вызовы времени

Бурятские ученые Цыбен Жамсарано и Михаил Богданов

Фото из открытых источников

Возможно, недавно раз­вернувшаяся дискуссия о сохранении бурятского языка воспринимается как не­что совершенно новое. Это не так. Споры и дискуссии о путях развития бурятского языка происходили еще в 30-е годы прошлого столе­тия, при этом имели особую остроту и трагическое завершение. Сама же тема о будущем бурятского языка была поднята гораздо рань­ше, еще до революции 1917 года.

Тогда выдающиеся предста­вители нашего народа - Базар Барадин, Цыбен Жамсарано, Элбэк-Доржо Ринчино, Миха­ил Богданов, Агван Доржиев, Гомбожап Цыбиков посвятили проблемам развития родного языка многие годы упорного труда и творчества. Возвраща­ясь к теме дискуссии 30-х годов, необходимо напомнить, что в 1931 году в Бурят-Монголии была введена латиница на сон­гол-сартульской основе. И как отмечается в докторской монографии В.В. Базаровой «Латинизация бурят-монгольской письменности в 1920-1930 го­дах», «построение литератур­ного языка на базе селенгин­ского наречия должно было происходить путем преодоле­ния отдельных местных наре­чий, тщательного изучения в этих целях языковой культуры трудящихся масс Бурят-Монго­лии и регулирования языково­го процесса».

В эти же годы в западных районах Бурят-Монголии - Аларском, Боханском, Эхи­рит-Булагатском и Тункинском - принимаются решения об издании букварей, художе­ственной литературы, газет, журналов с учетом особенностей западного наречия, а так­же издании с 1932 года одной общей межрайонной газеты на родном языке применитель­но для западных аймаков. При этом примечательна основа­тельность проработки вопро­са. Так, участники конферен­ции вышеназванных районов принимают решение «просить Наркомпрос привлечь к со­ставлению учебников лучших учителей-ударников, методи­чески и методологически под­кованных, и освободить их от педагогической работы с со­хранением основной ставки».

По всему фронту языкознания

Знаковые события того времени, как известно, исхо­дили из партийных решений. И, как отмечалось на лингви­стической конференции 1936 года на тему «Итоги языкового строительства в Бурят-Монго­лии», обком партии в 1931 году в соответствующей резолюции указывал: «Нашу языковую политику, основу повышения язы­ковой культуры, можно форму­лировать следующим образом: в качестве основы современ­ного бурят-монгольского ново­го литературного языка надо взять восточно-бурятский диалект, который является по грамматической форме наибо­лее развитым и совершенным среди остальных бурят-мон­гольских диалектов и говоров. По содержанию этот язык дол­жен унифицировать лексиче­ское содержание всех совре­менных диалектов и говоров бурят-монголов и критически усваивать положительные формы старо-монгольского лите­ратурного языка, а также доступных и понятных по фор­ме и содержанию элементов халха-монгольского аратско­го наречия. Орфография бу­рят-монгольского нового литературного языка должна быть орудием сближения всех бурят-монгольских диалектов и говоров на пути к слиянию их в единый бурят-монгольский литературный язык. Основным критерием для оформления нового литературного языка является его исключительная понятность и доступность ши­роким слоям трудящихся масс и его органическая связь с их живым разговорным языком».

Как видим, речь шла по все­му фронту языкознания: грам­матика, лексика, орфография, диалекты, говоры, методика и т.д. И в то же время особо подчеркивается неразрывная связь нового литературного языка с живым разговорным языком. В этом же решении обком партии указывает, что «институту культуры надле­жит в практической работе по созданию нового литера­турного языка взять курс на форсированное использова­ние из существующих наречий восточно-бурятского наречия (прежде всего, селенгинско­го, как наиболее близкого по форме халхасскому аратскому наречию)». Далее происходит резкая смена тональности в дискуссии и делается вывод, что нацдемовцы и панмонголь­ствующие элементы постарались по-своему истолковать это решение. Раз свыше указа­но использовать селенгинское наречие, значит, не стоит гово­рить о восточно-бурятских на­речиях как наиболее близких по форме халхасскому аратско­му наречию. Значит, надо про­вести принцип халхасизма….

 И, может быть, в духе того времени или в силу других субъек­тивных факторов ди­рективно делается однозначный вывод, что «теперь нам ясно, что новый бурят-мон­гольский язык должен быть создан на основе восточно-бурятского наречия, а не на осно­ве наречий немного­численных цонголов и сартолов» (сартулы - от ред.)

Таким образом, была по­ставлена точка в непростом диалоге о путях языкового строительства Бурят-Монго­лии. Хотелось бы надеяться, что такое краткое изложение содержания исторических спо­ров и дискуссий того времени передает остроту и неприми­римость споров о новом лите­ратурном бурят-монгольском языке и будет способствовать формированию основательно­сти и ответственности в сужде­ниях наших современников по вопросам сохранения родного бурятского языка.

Участников той дискуссии 1931 года примирили траги­ческие события последующих лет….

Вариативность написания слов

Далее хочу привести ещё два авторитетных мнения, вы­сказанных в прошлом. Одно из них принадлежит Базару Бара­дину, выдающемуся ученому и патриоту, основателю Бурят­ского научного центра, о том, что «процесс консолидации (разговорного и литературно­го языка) возможен только на путях отдельных диалектов и как синтез этого развития. Ос­новным условием облегчения этого процесса должна явиться замена отживших грамматических и орфографических форм более живой, общедоступной формой языка и письма».

Как мне представляется, это созвучно сегодняшнему предложению заведующей отделением бурятоведения Восточного института БГУ Гарма-Ханды Гунжитовой (в передаче «Сагай сууряан» от 14.10.2019) о возможности введения в качестве литера­турной нормы вариативности написания слов и некоторых грамматических форм, содер­жащих букву «h» в двух вариан­тах - через «с» и «h». А также о необходимости максимально­го приближения литературно­го языка к живой разговорной речи, в том числе посредством «легитимизации» или, иными словами, снятия ограничений в использовании диалектной лексики в официально-дело­вой, публицистической, науч­ной и других сферах.

Кроме того, как заслужива­ющее внимание в настоящее время можно привести высту­пление на лингвистическом совещании 1931 года Б.Д. Тогмитова, заместителя директо­ра института культуры. Говоря о выборе опорного диалекта для литературного языка, он отмечал, что новый литератур­ный бурятский язык должен быть не халхасским, не хорин­ским, не селенгинским, а чем- то другим. Возможно, имелось в виду, что язык как живой раз­вивающийся организм должен постоянно совершенствовать­ся.

На это обращал внимание во вступительном слове на прошедшем заседании кру­глого стола на тему «Вопросы развития бурятского языка» академик Борис Базаров, ког­да говорил, что «нет смысла сейчас противопоставлять диалекты и литературный язык, потому что для науки и выс­шей школы сохранение диа­лектного многообразия – важ­ный приоритет, и что именно общее ослабление литератур­ного языка вызвало интерес к диалектам».

В условиях глобализации

По данным ЮНЕСКО, се­годня в мире каждые 14 дней исчезает один язык – такова суровая реальность. И перио­дически возникающие споры и разногласия по языкам тех или иных народов имеют объ­ективные причины. В настоя­щее время это попытка найти ответ на вопрос, как выжить бурятскому языку в условиях непрекращающейся урбани­зации и глобализации. Несо­мненно, дискуссии и споры о путях выживания бурятского языка должны продолжиться, но, на мой взгляд, необходи­мо определить основные темы дискуссий. Например, как бу­дем совершенствовать мето­дику преподавания бурятско­го языка как государственного и родного и применять инно­вационные формы освоения разговорного языка, обога­щать терминологию и лекси­ку: определять уровни знания языка и т.д. Задача дальней­шей социализации языка и его постоянного физического при­сутствия в публичных местах и зрелищных мероприятиях – это зона ответственности всех органов власти и институтов гражданского общества. Про Интернет, социальные сети и все виды средств массовой ин­формации говорится много, и закон, принятый пятым созы­вом Народного Хурала «О под­держке бурятского языка как государственного», законода­тельно затвердил и финансово обеспечил данное направле­ние работы по сохранению бу­рятского языка.

В заключение самое глав­ное: необходимо формировать понимание у самих носителей языка всех шести видов (в со­циолингвистике разработана такая типология), что спасение родного бурятского языка за­висит, прежде всего, от них.

Цыденжап БАТУЕВ, доктор исторических наук