619
Доктор технических наук, доцент ВСГУТУ
Декабрь 2019 года, сижу в компе, проверяю новости, вот открытие крымского моста, договорились о газе с Украиной, вот вечные санкции США (даже их не читаю), а вот и высветилась строчка — «Уровень жизни в России». Интересно, это же касается и меня, чувствую, что здесь что-то ненормально, на своей шкуре. Я доктор наук, преподаю в институте, получаю 17 т.р. в месяц, а об кандидатах и об неостепенённых и говорить нечего. Дочка, кандидат наук, — безработная, ещё не нищета, но трудности приличные, выручает пенсия, а то бы совсем плохо.
И встаёт вопрос, а почему у нас так плохо, первое, что приходит на ум, что мы родились в понедельник, но таким предположением дело не исправишь. Надо разбираться. Лет 15-20 назад я был в техническом совете при бывшем президенте Бурятии (да, именно так называлась эта должность в прежние времена). Леонид Васильевич Потапов собрал директоров ведущих производственных организаций, ректоров институтов и нескольких человек из общественных организаций, вот и я там оказался как председатель ВОИР (Всероссийская организация изобретателей и рационализаторов). Собирались мы раз в три месяца (20 чел.), текущие вопросы, это какую инициативу из предложенных поддержать, а этих инициатив каждый раз было две-три. Денег в бюджете не было, поэтому к этому вопросу подходили тщательно и чаще давали «отлуп». Я часто выступал с предложениями, и президент меня заметил и однажды мне сказал, что хотел бы со мною встретиться. Я несколько раз обращался в его секретариат, но всегда находилась причина, чтобы мне отказать. Как здесь не вспомнить пословицу «жалует царь, да не жалует псарь». После четвёртого раза я эту затею со встречей бросил.
На этом совете были и хорошие доклады, которые запомнились, не только мне, но и всем членам совета, например, доклад по геологии. Оказывается, на территории Бурятии есть нефть, но она находится у чёрта на куличках и добыча её будет выгодна, когда будет мировой дефицит и её цена будет значительно выше 100 баксов, надежда есть, но не про нашу жизнь. Обнаружены алмазы, но они мелкие и находятся как вкрапления в граните. Мелкие алмазы дёшевы, это можно судить хотя бы по тому, что надфиль с вкраплением алмазной пыли стоит 200 руб. Конечно, не задаром, но даже подешевле кг колбасы.
Следующий доклад об охвате населения республики телевизионным сигналом и телефонией. Обычный доклад по срокам ввода ретрансляторов и их обслуживании.
Но однажды Потапов Л.В. пригласил экономистов из Москвы, они потратили три месяца и представили очень интересный доклад. Президент приглашал их на постоянную работу и обещал по квартире, но они отказались, они следовали другой пословице — «где родился, там и пригодился», а родились они в Москве. Москвичи не зря придумали эту пословицу — звучит патриотично, но подтекст явный — понаехали тут. И вот они (экономисты из Москвы) начали свой доклад. У вас очень много институтов и даже есть Академия наук, а давайте посмотрим на результаты их работы. У вас больше среднего по России кандидатов и докторов наук, а вот их темы диссертаций 80-90% это «История революционного движения в Бурятии», «История становления партийной организации в таких-то годах», «Роль компартии, и указаны годы», то же самое касается педагогики, социологии и даже по техническим в четырех ваших институтах. Скажите, как они могут помочь в становлении экономики и важнейшему показателю — повышению производительности труда? Никак! Мировой опыт показывает, что самые слабые диссертации с точки зрения пользы для общества, это диссеры, защищённые в учебных организациях, на втором месте это диссеры, подготовленные в НИИ, ну и самые полезные — это диссеры, подготовленные на производстве, а у вас их менее одного процента.
У вас рядом Монголия, но торговли с ней практически нет, а ведь эта страна буквально во всём нуждается. У вас Байкал с судоходными реками, но в магазинах рыба с Тихого океана. Излишки рыбы есть в Якутии, но связи с ней нет, а она нуждается в с\х продукции, но все поставки туда идут из Красноярска, может быть, стоит побороться? По вашей территории проходит основная магистраль и БАМ, а ведь вагоны рестораны ничего у вас не покупают, хотя свой мясокомбинат. Неплохие урожаи картофеля, но сохранность 50%, а зачем её тогда выращивать? Нужна переработка. Несколько посёлков выращивают овощи, но работают рабочие из Китая, а наши заготовляют лес, чаще всего нелегально, создаётся криминогенная обстановка, которая с каждым годом будет всё опаснее.
Напоминаю, что это был доклад, сделанный более четверти века назад, как в воду глядели.
Далее они продолжали. При советской власти мы вложили громадные деньги в развитие сельского хозяйства в Сибири, но результаты очень и очень мизерные. На эти деньги можно было бы купить за границей харчей на 10-15 лет на всю страну. Мы стремились к независимости, но это оказалось невозможным. Если бы ваша республика была южнее на 2-3 тыс. км, тогда бы успехи в этом деле были бы ощутимее, а у вас урожай 10 ц. с гектара (пшеницы) считается нормальным, не окупаются даже затраты.
Мировая экономика приветствует распределение производственных сил, учитывая, в том числе, и природные условия. У нас же пошли несколько иным путём, осваивая и вкладывая средства поступательно — Омск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, и если бы советская власть задержалась на 10-15 лет очередь дошла бы и до Бурятии.
В принципе, ничего того, что мы не знали или не догадывались, экономисты нам не рассказали, просто они выстроили все эти факты и догадки в стройную систему. На вопрос, что посоветуете, они сказали: «У нас была задача показать всё, что есть в Бурятии без прикрас, а ваша задача всё это учесть при разработке плана подъёма республики на должную высоту. Мы технический совет и никаких планов по подъёму республики не составляем. Для этого есть другие структуры, которые знают, сколько налогов собрали, сколько дали дотаций, какова будет инфляция, денежки от инвесторов и что поддержат федералы, каков будет курс рубля и, конечно, цена на нефть и газ, этих данных у нас не было, да мы на них и не претендовали. Но доклад натолкнул на раздумья, а что действительно нам предпринять и в чём причина наших неуспехов, действительно, что делать? Задумался и я.
Этими раздумьями поделюсь и с вами. Лет 25 назад, когда искали маршрут для «Силы Сибири» (тогда он никак не назывался), проектировщики заглянули и в Бурятию. Часть маршрута планировалось пройти из Иркутской области через Тункинский район, дальше в Бурятию, далее в Читу и далее на Восток. При этом газифицировать не только Иркутск, но и Бурятию с Читой, а также, если договоримся, то и Монголию. Я в это время работал в НИИ и занимался с берегоукрепительными работами по пяти своим патентам по этой тематике, потому и решил встретиться с проектировщиками газопровода. Две женщины, примерно сорока пяти лет, показали мне карту с предполагаемой трассой трубопровода, была ещё аэрофотосъёмка трассы, но её мы не стали рассматривать. Но самое главное, это их мнение о трассе трубопровода. Куда бы мы ни приезжали, нас встречали хлебом-солью, устраивали показ самодеятельности, устраивали показ красот местности, лучшая гостиница, питание за местный счёт — красота, однако. А здесь нас встретили митингами против трубопровода, нелицеприятными статьями в газетах и косыми взглядами местного начальства. Вот даже здесь, на месте нашей встречи, нам ведь не выделили отдельного кабинета, а проводим беседу в коридоре, тоже и с машиной, которую мы попросили, чтобы посмотреть будущую трассу. Оказывается, что уже написали и отправили письма, подписанные жителями Бурятии, что прокладка трассы трубопровода через территорию Бурятию нецелесообразна. Причины: трасса через Тункинский национальный парк нарушает природное разнообразие и миграцию животных, землеройные машины при прокладке трассы распугают весь животный мир, а если случится пожар, то это вообще вселенская катастрофа, после которой национальный парк, жемчужину Байкала, уже не восстановить, у нас много угля и его тоже надо куда-то пристроить, трасса по Бурятии будет более тысячи км и она нарушит автопереходы, котельные у нас не готовы перейти на газ, а население жжет уголь и дрова и на это не жалуется! Так что просим пересмотреть трассу трубопровода.
Пересмотрели, пойдёт она по восточной части Байкала, но здесь против трубопровода выступили ещё более резко и более многочисленно. Написали письмо Путину, и он своим указом отодвинул трассу на 700 км от Байкала. А возражения были такими — сейсмичность района и трубы могут лопнуть, прокладывать трубу по дну Байкала (это около 10 км), вообще, смерти подобно, это же жемчужина, хотя протяжка дюкеров отработана и их надёжность проверена на Балтике, Средиземном море, Волге, Днепре и т.д. Это действительно жемчужина, но только для всего мира, а для Бурятии это кандалы — рубить лес нельзя, собирать ягоды и грибы нельзя, как нельзя и охотиться и рыбачить, строиться нельзя, воду Байкала продавать нельзя, да что там говорить, даже умирать вблизи Байкала нельзя, надо отползти на 30 км и там, пожалуйста. Хотя по всему миру на берегах озёр строят города, фабрики и заводы. Например, в Северной Америке на берегах Великих озёр всё это построено, разумеется, с соблюдением всех экологических требований и даже атомная электростанция «Брюс» стоит на берегу озера Гурон, работает и радует потребителей.
Якутия с радостью согласилась предоставить земли для трубопровода, это же автодорога, перекачивающие станции, вертолётные площадки, электролинии, охрана, но и, наконец, рабочие места, что особенно важно для Сибири. Эти рабочие места гораздо привлекательней, чем Дальневосточный гектар.
Оказывается, нам ничего не нужно, а ведь такую газовую трубу можно сравнить с трубой, по которой перекачивают деньги — доллары, рубли, юани, тугрики и в перспективе воны. И даже если нельзя сделать отвод в свой банк и обслуживание будет вахтовым, то всё равно будут отчисления в местный бюджет за риски, занимаемую территорию, а это не менее 100 м от трубы, за охрану, за экологию, за… за… за. Халява, однако! Видать, победила в нас порядочность? А, может быть, тупость? Как говорил Эйнштейн, глупость человеческая безгранична. Вы думаете, что кто-то жалеет об упущенных возможностях? Ничего подобного — «Всё хорошо, прекрасная маркиза».
В советское время стали строить завод по добыче и обогащению удобрений и даже построили поселок Тапхар, отстойник, пробурили скважины для выщелачивания сырья но вдруг перешли на добычу сырья карьерным способом — взрыв, подвозка на обогатительную фабрику и отгрузка готовой продукции. Метод выщелачивания сочли опасным из-за близости с Байкалом и перешли на карьерный. Но пришла перестройка, а с ней неразбериха, разруха и надежды, надежды на лучшую жизнь. Ну, хотели как лучше, а … Завод, карьер, посёлок закрыли, и только развалины зданий, спиленные столбы электропередач, вывезенные металлические изделия, да ещё отсутствие людей напоминают, что здесь когда-то что-то хотели претворить во что-то полезное.
И стали обо всём этом потихоньку забывать, это же одно из маленьких звеньев разрухи, не до этого. Закрывались гиганты — стекольный завод, завод сельхозтехники, да что мне перечислять — 50% промышленных предприятий. Главное занятие населения стали — челнок, лесоруб, вахтовик. Из нор вылезли те, которых раньше называли отбросы общества. Даже днём срывали шапки и вырывали сумки, проститутка стала мечтой школьниц, в почёте братки в малиновых пиджаках, в милицию обращались, если только нужна справка о краже, увечьи или смертельном исходе, жаловаться можно было только пахану, такой был у нас «Берёза», он всё разруливал.
Но вернёмся к удобрениям (через 20 лет) — запасы разведаны, технология отработана, можно загонять технику, нанимать людей и потихоньку осваивать эти залежи. И нашлись люди, которые это хотели поднять. И только они стали знакомиться с документацией, ещё оставленными механизмами (мало, но есть), предварительными разработками, рынком сбыта и предполагаемыми затратами как в селе Сотниково (7 км от карьера) организовалась группа энтузиастов «против». Их совсем не много, 7-10 человек, собрали подписи, ясно за какую позицию, пригласили корреспондентов, выступили перед жителями, добрались до ТВ, направили письмо в местное правительство, связались с «зелеными», написали плакаты и выставили их в городе, в общем, развернулись со знанием дела. А всё это мотивировали — пыль с карьера может пойти на посёлок Сотниково, взрывы в карьере распугают рыбу в реке Селенга, пыль будет оседать на деревьях и они засохнут, грибы и ягоды вымрут навсегда, нам нужны натуральные продукты, а удобрения их портят, мы за здоровый образ жизни, не допустим нитраты в наши продукты.
Дорогой читатель, вы действительно думаете, что эта группа понимала в технологии и обработке удобрений и то, что карьер находится в такой местности, что он был закрыт горами со всех сторон. Никак это на протестующих не подействовало. Они просто хотели, чтобы инвесторы вступили с ними в переговоры, выставить свои требования и кое-что получить взамен, а если нет, то их усилия «против» резко усилятся.
Вообще-то, если местное население против, то бизнес уходит — деньги любят тишину! Никто не выступил против этой группы, как в рот воды набрали. Два рядом стоящих посёлка с 90% безработных, мужики возле магазинов сшибают по 5-10 рублей на пиво или на самогон, кладбище интенсивно заполняется новыми могилами, а пыли испугались, да ведь если разобраться, то никакой пыли на посёлок бы не поступало, но ведь эту информацию никто не скрывал, но и не обнародовал.
Мы опять выступили, что нам ничего не надо. А ведь это рабочие места, отчисления в республиканский бюджет, повышение жизненного уровня, более современная жизнь, да и медицинское обслуживание, хоть и не на много, но повысится. Нет, лучше будем стоять у магазинов и сшибать копейки на самогон, печень не жалко, жалко, что кто-то на этом будет зашибать большие деньги.
Опять победила лень, безынициативность, привычка «моя хата с краю» и главное, боязнь перемен — нам ничего не надо, оставьте нас в покое, жили же раньше как-то, так и сейчас проживём. Нами стало править инициативное меньшинство. Ведь так произошло и в 17 году — коммунистов было всего 10 тысяч, но они сотрясли мир, хотя сами и перебили друг друга.
Много, много лет назад, а именно в 1935-37 годах были планы постройки ГЭС на реке Селенга выше города Улан-Удэ, проводились замеры глубин, определялись границы затопления, длину плотины и количество турбин, но помешала война, а когда возвратились к этой идеи в 60-х годах, то уже против выступило правительство Бурятии, исходя из того, что жизнь в то время была, практически, во всех республиках одинакова, была ли там ГЭС или нет. Но когда проводился поиск площадки под КАМАЗ, свою территорию предложила Бурятия и первый вопрос, который задали в Москве, а где будем брать электроэнергию? Как бы кстати была ГЭС на Селенге, но увы! Разумеется, были и другие причины — отсутствие рабочей силы, удаленность от главных поставщиков и рынков сбыта, погодные и сейсмические условия, но в итоге «отлуп».
То, что не построили ГЭС у себя, это не так смешно но, буквально два года назад ГЭС на притоке Селенги (Шурен) стали планировать монголы и приехали спросить Бурятию, каково её мнение на этот счёт, ведь река-то общая. Собралось человек 80 с нашей стороны и человек десять с монгольской, все наши выступили против строительства, доводы смешные, но их много, например, такие: что уменьшатся рыбные запасы, а ведь это очень странно, ведь водный объём увеличится, но это не главное для них, ведь рыбу в Монголии не едят, это как у нас лягушки. Другой довод, что будут затоплены могилы предков и некуда будет прийти, чтобы их помянуть, забывая, что хоронить мёртвых в могилы здесь стали в 50-х прошлого столетия. Счита-лось грехом нарушать поверхность земли, даже обувь носили с загнутыми вверх носками, чтобы не ранить землю, а хоронили, кладя трупы прямо на поверхность степи. Выступали люди, далёкие от гидрологии и ГЭСов, но что меня более всего поразило — это отношение к монгольской делегации, нравоучительный тон наших выступающих, наших оппонентов всё еще считают младшими братьями, забывая, что Монголия — это равноправный партнёр.
Я попросил слова, но председатель показал мне список записавшихся и явно намекнул мне, что моё мнение не правильное. На том и разошлись. Пообещали переброс электроэнергии, газопровод и нефтепровод, только не стройтесь. В Европе так действуют против нас США, и мы считаем, что это двойные стандарты, а здесь это мудрая политика. Мы не хотим изменений не только у себя, но и у своих соседей, забывая, что богатый сосед лучше, чем бедный и вечно просящий.
Вы уже обратили внимание на заголовок «…или прощание с Матёрой», это не случайно, я хочу сравнить нашу и их, «Матёры», жизнь перед приближающимися изменениями. Я, наверное, один из последних людей, которые видели эту жизнь в своей бытовой суете и видел эту жизнь без прикрас. Перед тем как приступить к написанию «Прощание с Матёрой» Валентин Григорьевич съездил на другую строящуюся ГЭС — Илимскую, он раздумывал, о чём писать — Илим или Матёра. Победила Матёра как совсем отрезанная от цивилизации и всего 300 человек. А я в это время работал в геодезической экспедиции и мы проводили работы по разбивке будущего водохранилища. И когда сезон закончился, было время для обработки накопленных материалов, а мы жили у хозяйки (начальник партии и я) и видели эту жизнь изнутри.
Когда уже стали заполнять водохранилище, то часть домов, попадающих под затопление, стали сжигать, чтобы у плотины меньше было древесины, и когда я увидел об этом документальный фильм, я, кажется, узнал дом, в котором мы с начальником партии жили. Ёкнуло ли у меня сердце? Почти нет, я за электричество.
Когда мне было ещё только 65 лет, для нас, таких же, как я, годков, кандидатов и докторов наук, организовали обучение по освоению компьютера, из шести человек через два занятия остался только я один. Я знаю, что по правилам педагогики нельзя приводить себя в пример, но это, наверное, особый случай. Прогресс не смотрит на отдельные судьбы, он предлагает, а уж как вы решите, это ваше дело.
Ну и о жизни в этом краю. Железной дороги нет даже поблизости, автодороги тоже нет, летом по Илиму раз в два дня ходил катер от Нижнеилимска до Верхнеилимска (мы где-то были посредине), зимой автомашины ходили по льду Илима. Магазина как такового не было, у одной женщины в кладовке были консервы, несколько отрезов тканей и какие-то кастрюли, это весь нехитрый набор. Летом электричества в домах не было, а зимой его давали с 18-ти до 21-го часа. Колхозные коровы были распределены по дворам, так как добраться до фермы после снегопада было просто невозможно, вот и разрешили держать их во дворах. Молоко морозили, раз в неделю его собирали и отвозили в Нижнеилимск, где уже заезжали рабочие на стройку (подготовительные работы). Летом коровы были на выпасе, и там же их доили, а так как выпас был на другом берегу речки, то доярки жили там по очереди, по неделе. Хлебного магазина не было, каждая семья пекла его сама или договаривались с соседом и пекли по очереди. Вот как выглядела наша кормёжка: утром стакан молока и свежий хлеб, обед — чай и булка хлеба на двоих. В булке были запечены несколько рыб (елец), по тем временам мне это казалось даже экзотикой, вечером — овощной суп с мясом или уха. За всё это и со спальным местом мы платили по рублю в сутки.
Зашёл в школу, там меня завели в класс, в котором 1-й, 2-й, 3-й и 4-й классы сидели вместе, и одна учительница по очереди объясняла им новые материалы. Заметил, что в 3-м классе был всего 1 человек.
И вот подумаем, что было бы сегодня: ни ТВ, ни телефона, ни компа, ни интернета, ни света на улице, ни, ни, ни… Это было 60 лет назад, но и тогда меня все это не обрадовало, мягко говоря.
Сижу и читаю «Прощание с Матёрой», и даже иногда слёзы наворачиваются, такая трагедия: за что, кто виноват, а как надо было сделать, неужели всё это необходимо? Но ведь прогресс предполагает, что люди будут жить лучше, но проходит по их судьбам круче, чем каток. И так каждый раз — прошла железная дорога от Москвы до Владивостока, сдвинулись ямщики со своих мест, и остались о них только грустные песни, а ведь их было много тысяч.
И вот мы вытираем слёзы, читая о Матёре, смотрим кино и пьесы, обсуждаем судьбы переселенцев и как бы невзначай выражаем восхищение подъёмом китайской экономики, а ведь там при строительстве ГЭС «Три ущелья» переселили полтора миллиона человек, прошу прочитать это ещё раз — полтора миллиона человек. Вот где бы нашим писателям вознести руки к небу, пустить слезу, истошно крикнуть: «Что вы делаете!», а может и сделать себе харакири, но, немного успокоившись, вспомнить, что в Китае не дураки и, главное, наше мнение, не то что Монголия, не спрашивают. Нашим же надо подождать, когда начнут строить ГЭС на Лене, где тоже затопятся посёлки, места отдыха, охотничьи угодья с домиками охотников — здесь есть, где развернуться, главное не упустить момент. И ни слова о том, что в США электроэнергии на душу населения в четыре раза больше, чем у нас и, как ни странно, и производительность труда тоже в четыре раза больше, совпадение однако. Как говорил классик «капитализм завоёвывает другие страны не силой оружия, а более дешёвыми товарами», а главное в этом процессе —производительность труда.
Валентин Григорьевич задел самые чувствительные струны нашей души — справедливость и сочувствие, и дошёл до их трагических звучаний. Критиковать Распутина? Нет и ещё раз нет! Но что меня удивило, это обилие местечковых слов и выражений. Вот сейчас много идёт по ТВ детективов и слова, вроде «фильтруй базар, кликуха и ссучился», звучат с обеих сторон — ментов и падл. А вот вспомните «Место встречи изменить нельзя», блатных выражений нет вообще, а всё понятно и интересно, потому и классика. Другой пример, Л. Толстой со своей «Война и мир» — война, мужской коллектив, в котором обязательно есть свой поручик Ржевский со своим репертуаром, ан нет, всё по-русски, культурно и доступно — классика. Нет, это не претензии, да я и не имею на это права, скажем так — это на любителя. Некоторые от этого просто балдеют (восхищаются). Я привёл «Прощание с Матёрой», чтобы мы могли сравнить, там и здесь люди не готовы к переменам, держатся за старое, боятся нового, оно их пугает, да и как не пугать. Ведь надо сменить жильё, а соседи, домашний быт, жить по расписанию, даже одеваться по-другому, сменить харчи и т.д. Всё это очень болезненно, вот если бы в другом месте, то ничего, а так мы не согласны.
Ну и что мы можем сказать напоследок, чтобы Бурятия чувствовала себя чуть лучше — не бояться перемен. Пожелать СМИ, чтобы в сложных ситуациях давали слово тем, кто за, и тем, кто против.
А главное, чтобы все поняли — без перемен нечего надеяться на улучшение жизни.
