​Победа – одна на всех: самые родные помогли пережить невзгоды войны

Фото из открытых источников

Когда в редкие встречи в семьях детей и внуков заходит разговор о предках, я рассказываю им о моих родителях, дедушках и бабушках.

До пяти лет я жил в семье дедушки - Дмитрия Кузьмича Стрекаловско­го. В большом доме было шестеро взрослых и семеро детей. С раннего детства помню добродушную бабушку - Анну Семёновну. Рано утром, накор­мив взрослых и отправив их на колхоз­ные работы, она принималась за детей. Поднимала с полатей, где мы спали, со­бирала в школу, младшим определяла работу по дому. При этом всегда нахо­дила для нас доброе слово, целовала в макушку или ласково обнимала.

Дедушка давал нам различные зада­ния, ненавязчиво, но системно приучая к труду.

Мамины родители - дед Григорий и баба Катя Терентьевы жили в деревне Талая. Ребенком ездил к ним в гости, помню их доброту и ласку.

И те и другие заботились о внуках, успевая хлопотать по хозяйству, выпол­нять повседневные дела. Между делом, передавали нам свой жизненный опыт, знания, умение вести себя в обществе, иногда приговаривая: «Не позорьте нас».

Мы, дети 30-х годов, с начала войны, оставшиеся на попечении матерей, как- то быстро повзрослели и пригодились как работники в колхозном хозяйстве. В меру своих сил в свободное от учебы время работали в колхозе, помня лозунг «Все для фронта, все для Победы».

Без постоянной заботы, опеки и по­мощи трудно представить, как бы сло­жилась жизнь наша.

Теперь мы сами стали людьми пре­клонного возраста. Но так неприятно слышать ставшее расхожей оценкой возраста слово «старик». Оно звучит грубо, как окрик, как будто речь идет о каком-то неопрятно одетом, опустив­шемся человеке.

У нас, на севере республики, в селе Байкальское о пожилом человеке, мог­ли сказать «старик» только из неуваже­ния к нему. Дети своих кровных называ­ли – деда, баба, а других пожилых людей называли – дедушка и бабушка или по имени и отчеству. Уверен, что в каждой деревне дедушки и бабушки словом и делом помогали детям и их родителям пережить невзгоды войны, а многим по­могли встать на ноги. Хочу рассказать о некоторых бабушках и дедушках наше­го села.

Бабушка Петрушиха

Одним из первых в нашем селе обо­сновался большой клан Сокольнико­вых. Более 60 человек считают своим родоначальником ссыльного каторжа­нина - Анкудина Сокольникова.

Внук Анкудина, Пётр с женой Прасковьей родили и воспитали вось­мерых детей. Их пятистенный дом стоял в окружении усадеб родственников, вы­деляясь своими размерами и разными постройками для ведения крестьянско­го быта. Стараниями родителей в дерев­не он являлся образцом для подража­ния.

Мастеровым человеком слыл в де­ревне Пётр Яковлевич, он умел оказать помощь или дать добрый совет.

На Прасковью Петровну женщины старались равняться в быту и в ведении хозяйства. Сельчане называли ее Петру­шиха, по имени мужа.

Когда она статная, хорошо прибран­ная, как-то по-особому повязанная го­ловным платочком, выходила в улицу, сельчане встречали ее с глубоким ува­жением. Она никогда не сплетничала с соседками, при этом была приветлива со всеми. У детей спросит о родителях, о бабушках, дедушках, об учебе. А взрос­лым, расспросив о жизни, даст добрый совет.

Нас она утешала: «Вот закончится во­йна, и вернутся ваши отцы, заживем тог­да, как прежде». 79 лет прожила Праско­вья Петровна, на 20 лет пережив Петра.

Дедушка Тихон

Жил в нашем селе дедушка Тихон - наш общественный дедушка. У них в семье были только внук и внучка, а это по тем временам - мало. Поэтому его не­растраченная любвь к детям передава­лась нам, деревенской ребятне.

С началом войны дедушка Тихон (ему было уже под 70) более активно стал проявлять заботу о сельчанах, помогая в этот трудный период.

Начал с того, что весной 1942 года уговорил председателя колхоза сде­лать небольшой неводок, чтобы набрав группу из детей и женщин, под его ру­ководством время от времени выезжать на Байкал, где можно закинуть невод и добыть рыбку.

Как только лед на озере таял, мы ходили на веслах на удобные тони, на отлогие берега, где вода прогревается быстрее. На выбранном месте делали 2–3 притонения. Попадались хариус и налим.

Пока варилась уха, собирали невод, наводили порядок на тони, обедали и шли домой. Председатель колхоза де­лил нашу добычу по количеству едоков в семье. Если улов был хорошим, то кое- что удавалось отложить в склад колхо­за. Все были довольны: на какое-то вре­мя есть еда, за что говорили дедушке «спасибо».

Вспоминается один курьезный слу­чай. Как-то в июне 1943 года мы отпра­вились на своем баркасе. Байкал глад­кий, тихий, не шелохнется. Сделали одну, затем вторую тонь, в подъездке уже 4 мешка рыбы, можно возвращать­ся домой. Однако женщины стали уго­варивать дедушку Тихона сделать еще одно притонение. Только забросили не­вод, пришел с Култука ветерок. Байкал заиграл, невод застопорился. Взрослые предположили, что он за что-то заце­пился нижней тетивой. Дед на подъезд­ке поехал найти это место. В это время Култук разыгрался, пришла волна. Смо­трим, дедушка Тихон барахтается в ло­дочке, как потом выяснилось - не может отцепить тетиву от коряги. Вдруг резко поднялся и бултыхнулся в воду. При этом подъездок перевернулся вверх днищем.

Что тут началось! Дети быстро на баркас спасать деда. Женщины кричат: «Пропала добыча, без рыбы остались!». В подъездке-то мешки с рыбой. «Уто­пил, оставил всех голодными», - ревут женщины. Мы помогли деду забраться в баркас, подцепили подъездок и нашли прежний улов - мешки оказались завя­занными и плавали рядом.

Вышли на берег, собрали невод. Жен­щины и плачут и смеются, ухаживают за дедом, сушат его одежду, уже и забыли, что только что его ругали.

Домой мы снова вернулись с уловом, поделили рыбку и вместе радовались благополучному исходу.

Так продолжалось все годы войны. Мы подрастали, дед для рыбалки под­бирал другую бригаду детей, но не за­бывал и о тех, кого наставлял ранее.

Однажды, уже после окончания мною шестого класса, дед попросил мою маму, отпустить меня помогать ему в ручном севе зерновых. Мы с ним утречком пришли в район, где накануне вспахали поле. Дед надел мне на шею лямку коробка сшитого из бересты, себе - большой сплетенный из лозняка, короб. Насыпал в них зерна пшеницы, и мы пошли по полю. Я впереди, дед за мной. Он показывал, как нужно идти, по­ворачиваться, бросать зерно. Дед идет справа, несколько отстав и умело раз­брасывает, сеет семена, одновременно исправляет огрехи, допущенные мною.

Дед Тихон вместе с кузнецом дедом Степаном научили нас, 13-14-летних де­тей, работать и жить.

С годами многое стерлось из памяти. Но все мгновенно вспомнилось, когда спустя многие годы, я увидел имя деда Тихона на деревенском погосте…

Фото Александра Стрекаловского

Александр СТРЕКАЛОВСКИЙ, труженик тыла

ДОРОГИЕ НАШИ ЧИТАТЕЛИ!

Присоединяйтесь к нашей рубрике, расскажите о своих дедах, прадедах – участниках Великой Отечественной войны, тружениках тыла. Материалы можно направлять на электронный адрес: [email protected].

Или принести в электронном варианте в редакцию: г. Улан-Удэ, ул. Каландаришвили, 23, 3-й этаж.