1181
Сталинский сокол
- Отец родился в отдаленном улусе Усть-Заза, в глухой тайге на севере Еравнинского района, на берегу притока Витима - реки Зазы, - начинает свой рассказ об отце старший научный сотрудник БИП СО РАН, кандидат технических наук Баир Цыдыпов на страницах «Бурятии». - С малых лет он познал бесконечный тяжелый труд с утра до вечера. Его очень тянуло к знаниям, и как хорошо, что в начале жизненного пути в средних классах ему встретился комсомольский вожак Жамсо Тумунов, который направил его в правильном направлении, распознав это стремление. Папины чаяния совпали со стремлением молодой советской республики образовывать народ, вести его к вершинам человеческой мысли. Мой отец - ровесник страны Советов. В непростое время он родился, в 1922 году, и в 1922-м был образован СССР. Это плоть от плоти советский человек. Мой отец сам себя воспитывал, сам себя учил, постоянно самообразовывался. Видели бы вы то огромное количество газет и журналов, которые выписывала наша семья… И вот сохранилась лишь малая часть той огромной библиотеки, я с бережностью храню оставшиеся книги. Папа выписывал книги через службу «Книги - почтой». Он гордился, что им были собраны полные собрания сочинений всех русских классиков. Была и западная литература (Роллан, Драйзер, Лондон и т.д.). Читал он больше историческую литературу, естественно, что и художественную, но однажды на студенческих каникулах я с удивлением увидел, что папа стал читать приключенческую литературу (в руках у него был томик Жюля Верна). «Оказывается, это очень увлекательно», - заметил он.
Однажды, делая очередную заявку в книжном магазине, папа разговорился с одним посетителем. Это был Владимир Андреевич Кусов, главный геолог Яндолинской геолого-разведочной экспедиции. Они сдружились, и Кусов специально раз в неделю приезжал к папе, чтобы … поговорить. Их беседы длились часами. Интересно было за ними наблюдать: сидят в зале в креслах, папа курит, и они о чем-то оживленно спорят (больше, конечно, о политике). Выходили к озеру и там подолгу разговаривали. Интересные у него были друзья. Был у него большой друг Цырен-Доржо Гомбоевич Жалсанов, директор совхоза, с ним они ходили куда-то на улицу Удинскую (там было лучше слышно), и два коммуниста слушали «Голос Америки»... Папа привил мне интерес к истории, не той, что была в скучных учебниках по истории СССР, а другой - увлекательной. Это Чингисхан, Тамерлан, Наполеон, Сталин, Гитлер, Черчилль, Мао Цзэдун и Дэн Сяопин. Что интересно, рассказывал много о Черчилле. Про царей российских мне интересно рассказывал: в учебниках они самодержцы-изверги, а в папиных рассказах - интересные личности. В советской историографии Чингисхан был показан одиозно, а в папиных рассказах совсем по-другому: с восхищением и преклонением. От папы я впервые услышал про европейский социализм, понял, что можно и без диктатуры пролетариата построить нормальное социально ориентированное общество. Критически относился к некоторым проявлениям славословий в адрес Л.И. Брежнева. Помню, заработала вышка-ретранслятор на Дархитуе, нам установили антенну, подсоединили кабель, мы вдвоем с папой съездили и купили телевизионный приемник, включили и … попали на выступление Л.И. Брежнева. «Как его много!» - сокрушенно сказал папа. Зато очень хорошо отзывался о нашем премьер-министре А.Н. Косыгине, почитал его. Папа много мне говорил, что руководство страной сильно постарело, что надо реформировать идеологию: «До сих пор говорим про диктатуру пролетариата, хотя сейчас вырос нормальный средний класс». Говорил, что назрели и экономические реформы, иначе страну ждет крах. Рассказывал о нарождающихся политических и экономических реформах в Китае, восхваляя Дэн Сяопина.
Итак, возвращаемся к биографии нашего отца. Родился и вырос он в непростое время становления страны. Я повторяюсь - это был полностью советский человек. Когда развалился СССР, наша мама сказала: «Как хорошо (она поправилась: «Нельзя так говорить, конечно»), что ваш отец не видел развала своей страны, это было бы для него страшным ударом». Для него страшным потрясением было так называемое «развенчание культа личности Сталина», человека, которого он боготворил. Он даже подражал Сталину в одежде: в 50-е годы папа ходил в сшитых мамой френче и галифе, заправленных в хромовые сапоги. Даже прическа у папы была а-ля Сталин (волосы, зачесанные назад). Сохранилось много фотографий того времени - лихой сталинский сокол на них. В 1970-х годах началась тихая, ползучая реабилитация Сталина, инициированная лидером страны Л.И. Брежневым. Появилось много фильмов и книг, где Сталина стали показывать очень позитивно, яркий пример этому - киноэпопея режиссера Ю. Озерова «Освобождение». Как радовались этому наши папа и мама! Глаза их горели, они сбивчиво рассказывали нам, детям, о великой роли этого замечательного человека, принявшего страну с сохой и оставившего с ядерным щитом. Хочу сказать, резюмируя, что родители очень остро переживали критику И.В. Сталина, потому что с детства воочию видели все коренные преобразования, которые инициировал Сталин, да и они сами приложили к этому свои усилия.
Папа честно отдал долг Родине, был ранен, награжден многими медалями, и мы, все дети, очень гордимся, что у папы боевой орден Красной Звезды, а его просто так не давали… Воевал на Воронежском фронте, был тяжело ранен. Был командиром отделения станковых пулеметов системы Горюнова. Из его воспоминаний:
В июле я участвовал в тяжелых боях на Курско-Белгородской дуге. Целую неделю наш батальон бился за безымянную высоту. С большим трудом выбили немцев с первого рубежа, в бою за второй рубеж 27 июля 1943 года я был ранен в грудь и обе руки. Некоторое время я лежал в луже крови без сознания. Мои товарищи подобрали и унесли в санчасть. Через несколько дней в полевом госпитале мне сделали операцию и извлекли осколки, которые сидели в груди и правой руке. Четыре месяца лежал в госпиталях.
Фронтовик, прошедший всю войну, только в конце жизни стал рассказывать о ней. Остался в памяти его рассказ о том, как впервые он узнал, что такое смерть. Поехали на подводе за водой к реке, и пуля немецкого снайпера сразила товарища, сидевшего рядом с папой. По словам отца, он запаниковал и не помнил, как доехал до части, расплескав большую часть набранной в бочку воды.
Мама рассказывала, что в школе папа был очень активным пионером, заводилой во всех школьных делах (мама младше папы на 4 года, и они учились в одной школе - Гундинской семилетней). Папа ходил в литературный кружок «Булаг» Жамсо Тумунова и Жамьяна Балданжабона, писал стихи на бурятском и русском языках, хорошо рисовал, в особенности коней, стреноженных, бегущих, идущих иноходью (лучше получались рвущиеся в порыве бега лошади). В те годы при совхозе «Еравнинский» существовал политотдел, который имел свою типографию и выпускал малотиражную газету «За мясо и молоко». Редактором этой газеты работал Жамьян Балданжабон, который и создал литературный кружок. Он увлек детей поэзией и своим даром творчества, ученики подражали ему и учились у него нелегкому делу стихосложения. Стихи кружковцев после горячего обсуждения и тщательной отделки самим руководителем помещались в печатный журнал «Булаг». Были выпущены пьеса «Утка» и несколько стихов отца.
Жамсо Тумунов и Жамьян Балданжабон приобщали детей к великой русской литературе, заставляя их учить русский язык. А учили они его посредством заучивания бессмертного творения А.С. Пушкина - поэмы «Евгений Онегин». И мой папа рассказывал, что выучил, все-таки, всю поэму. С помощью приобщения к великой русской литературе отец в молодости поставил себе цель - выучить хорошо русский язык. Он выучил его так, что в письме не допускал ни единой ошибки, ни орфографической, ни пунктуационной, ни стилистической. Речь его была богатой, изобилующей различными литературными изысками. При этом он был разный в общении: если надо было говорить предельно просто, то так и говорил, если же надо было загнуть нечто эдакое, то мог и так. Как-то папа сказал мне: «В общении с простыми людьми будь прост, не показывай своего превосходства в знаниях, в общении же с интеллектуалами будь максимально раскрыт и покажи все, на что ты способен».
Папа очень доверял людям. К примеру, в конце 60-х годов он взял к себе на работу бывшего заключенного, который просидел половину своей жизни в тюрьмах и лагерях. Взял сразу, без раздумий. И Алексей Никитович Шитик отвечал самоотверженным, честным трудом, какой-то даже жертвенностью. Человек бездетный, многое познавший в жизни, обиженный ею, Никитич на долгие годы, до самой смерти станет для меня, Тани и Даши-Нимы нашим старшим другом и наставником. Каждое лето папка вывозил нас к Никитичу. Никитич встречал нас всегда радостный и оживленный. Сенокос, рыбалка, сбор ягод и грибов, вечерние костры с разговорами - так проходил месяц наших каникул. Ходили, конечно, разговоры, что директор отдает детей на месяц на воспитание бывшему зэку, но наши мама и папа никогда не сомневались в порядочности, честности и воспитанности этого обездоленного человека.
Мы учились в самой лучшей школе!
Зугдыр Цыдыпов посвятил свою жизнь школьному образованию
Очень харизматичный и пассионарный человек, в любом окружении сразу же привлекал к себе внимание своим голосом, манерами и знаниями. Помню, как мама рассказывала мне, что во время выступления папы на августовских совещаниях учителей сразу же воцарялась полнейшая тишина. Регулярно вел свой дневник, в котором отмечал план работы на день. Постоянно читал специализированные журналы по всем предметам, живо интересовался новинками в методиках обучения и преподавания, сразу же внедрял понравившиеся в работу школы, при этом не слепо копировал, а вносил свое; со своим коллективом единомышленников постоянно искали что-нибудь новое. Ученикам ставил очень высокую планку. Говорил: «Вы ничем не хуже городских детей, вы лучше, т.к. у вас хорошие и любящие вас учителя, у вас великолепная природа». Требовал от учителей только побед на олимпиадах, конкурсах и спортивных соревнованиях. Многие учителя занимались с потенциальными студентами дополнительно, не жалея своего свободного времени.
Выросший в большой нужде, очень остро переживал детскую неустроенность. Детище отца - школьный интернат - был местом постоянных забот и тревог о детях чабанов, механизаторов и рыбаков. Старался сделать интернат родным домом для детей.
Была у него мечта - создать образцовое хозяйство на перешейке между озерами, но помешали косность мышления местных партийных функционеров: «Школа будет зарабатывать деньги?!» - вот их ответ. А в мечтах у папы был детский лагерь труда и отдыха со всей инфраструктурой (корпуса, столовая, клуб, спортивные сооружения и т.д.), функционирующий все теплое время года. «Дайте землю, и я озолочу Сосново-Озёрскую школу», - так говорил он в райкоме. Конечно, он опережал время. А мы бы работали! Вспомните, школьники тех лет, как мы собирали металлолом! Вспомните заготовку дров, уборку зеленки, картошки. Вспомните своего директора, всегда находившегося среди детей, дух соперничества витал в нас. «Победа любой ценой!» - так думали мы, и не зря сосновские организации переходили на особый режим охраны своих объектов во время сбора школьниками металлолома. Помню на школьном дворе, забитом донельзя металлоломом, сердитого отца одного из учеников, резко выговаривающего папе за то, что сын с друзьями унес с родного двора мост от автомобиля...
Человек, наделенный богатым внутренним миром, подкрепленным обширными знаниями, - вот такой мой папа. Нередко его можно было видеть за учебниками математики, физики, химии. На мои удивленные вопросы «Зачем? Почему?» отвечал: «Я присутствую на уроках, поэтому должен быть в теме». Интересно было наблюдать как мама объясняла что-нибудь папе по химии, физике или биологии.
Надо вспомнить уроки обществоведения, которые вел папа. Эти уроки любили все, в особенности за то, что отец почти никого не спрашивал и никому не ставил отрицательных оценок. Мотивировал это так: «Что-нибудь ведь все равно в головах учеников останется». В начале урока садился на край стола и рассказывал про общество, про виды отношений между людьми, про многое другое. Было очень интересно. Целый урок великолепной лекции с замечательными примерами, аналогиями из нашей жизни. Доходчивым простым языком, но в то же время изобилующим различными сравнениями и примерами. Эти уроки все ученики ждали; слушали, затаив дыхание. Я втайне был горд, что у меня такой умный и способный папа. Также был горд на уроках химии за маму, которая до самого отстающего ученика пыталась донести свой предмет. Невзирая на множество домашних дел она все равно находила время для подготовки к завтрашним урокам, это у нее было незыблемо. Какой-то внутренний стержень непоколебимой стойкости был у людей того поколения. Нам до них, как до Луны лететь. И доброта их, конечно. Большая, всеобъемлющая. Вспомнил как мы вдвоем с отцом на покосе в палатке жили. Было это летом 1982 года. Тогда ему было лет, как мне сейчас. Дожди шли непрерывные. Трава вся в воде была, косили в воде, накошенную траву выносили на возвышенности. От постоянной сырости и холода у меня зуб заболел. Не мог заснуть каждую ночь, а папа тоже не спал и все меня по голове гладил. Так и спали, т.е. не спали. Его руки на моей голове на всю жизнь запомнил, это дорогого стоит. Кстати, замечу, несмотря на то, что в школе все годы работала летом сенокосная бригада, мой отец ни разу не воспользовался тем, что он директор школы. Приведу еще пример честности папы как коммуниста и человека. Прием различных высоких гостей (например, из минпроса республики, института усовершенствования учителей, директоров школ района и т.д.) в нашем доме всегда ложился на наш семейный бюджет. Мама роптала, говорила папе: «Ты же делаешь это для блага школы, выпиши деньги», но папа был непоколебим: «Принимаем гостей в нашем доме, значит, за наш счет».
Цындыма Гамбаловна - верная спутница
Наша мама, Цындыма Гамбаловна Жамаганова, всю себя, без остатка, посвятила семье: мужу, детям, внукам и правнукам. Для мамы не было себя, были только мы. Мама - труженик тыла, в 1946 году (в 20 лет) награждена государственной наградой «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», которой по достоинству оценен мамин большой труд в тылу. В том же году мама была принята в ряды ВКП(б); кстати, папа вступил в ряды ВКП(б) на фронте в 1943-м. Мама очень отдавалась преподаванию. Я ее всегда видел тщательно готовившейся к каждому уроку. Как великолепно она проводила лабораторные работы в прекрасно оборудованном по самым современным меркам кабинете химии! Вела уроки азартно, была очень строга с учениками. Читала много дополнительной литературы, а журнал «Химия в школе» был ее настольной книгой. Мама почти окончила заочно БГПИ, но в силу семейных обстоятельств (заболел Даши-Нима) была вынуждена бросить пединститут на последнем курсе. Жалела об этом. Неоторые попрекали маму, что у нее непрофильное образование. Один из таких «правдолюбов» написал письма в минпрос БурАССР и в Москву. Приехал проверяющий из Москвы. Мама дала великолепный открытый урок, после него московский чиновник подошел к маме и пожал руку, а представителям районо сказал, что такие кадры надо беречь, лелеять и защищать.
Зугдыр Дориевич Цыдыпов и Цындыма Гамбаловна Жамаганова, 1964 год
Все в доме было наполнено любовью. Особенно уютная атмосфера была вечерами. Дети выполняют домашние задания, родители готовятся к занятиям. Или папа с Даши-Нимой играют в шахматы. Или все читают. Мама говорила мне впоследствии: «Как я была рада и горда видеть вас всех, семерых, читающими. Какое-то очень хорошее чувство в груди поднималось». Никогда не слышал крика со стороны отца, никогда не видел папу, ругающего маму. Только поддержка, добрые шутки со его стороны. Я в детстве говорил маме, что папка сердитый с работы пришел, а мама отвечала и считала: «Раз, два, три, сейчас папа будет нормальный», и тут папка выходил и улыбался. Мы, дети, никогда не были свидетелями семейных сцен. Папа ворчал немного, а мама на это … улыбалась.
За несколько дней до смерти папа собрал нас, детей, и сказал, чтобы мы берегли свою маму, человека, скрепляющего нашу семью. Папа сказал, что если бы не мама, то он не состоялся бы как специалист, руководитель и, вообще, как муж и семьянин. Грустно было это слышать, печально. После смерти папы с годами мама все больше идеализировала отца. Было за что, конечно. Я спрашивал ее: «Неужели все так идеально?», а мама говорила, что если бы у всех женщин были похожие на нашего отца мужья, то в мире были бы мир и порядок…
Автор: Баир ЦЫДЫПОВ
Фото: предоставлено Баиром Цыдыповым
