Дети подземелий

Спецоперация России на Украине сопровождается информационными диверсиями со стороны киевского режима. Одной из них стала психологическая атака с использованием фотографий детей. Вот только герои тех снимков из Донецка, а не из Харькова. И укрывались те дети в подвалах от снарядов со стороны ВСУ, в далеком уже 2014 году. Журналисты URA.RU побывали под Донецком и опровергли фейк, созданный Киевом из украденных снимков.

Суть вопроса

Нынешний Донецк — живой памятник событиям 2014—2016 годов, когда здесь и в Луганске развернулась борьба несогласных с переворотом на Украине. Карта города указывает на множество мест, напоминающих о драме русскоязычного Донбасса. Одна из болевых точек Донецка — район шахты имени Челюскинцев. Некогда отдельный шахтерский поселок теперь относится к Петровскому району города. Обстрелы здесь не прекращались последние восемь лет, но пик бомбежек пришелся именно на 2014—2016 годы.

Тогда жители близлежащих к шахте домов были вынуждены месяцами жить в подвалах бомбоубежища. Порой в подвалах шахты пряталось до двухсот человек, большая часть из которых были дети. В 2014 году в убежище побывала донецкий фотограф Ирина Лашкевич, сделавшая серию пронзительных фотографий о том, как дети вынуждены прятаться от непрекращающихся обстрелов.

В 2022 году украинские хакеры взломали аккаунт фотографа, украли изображения детей и представили их за юных харьковчан, якобы прятавшихся в бомбоубежищах этой весной. Корреспонденты URA.RU отправились на шахту имени Челюскинцев и своими глазами увидели детские рисунки, зафиксированные Лашкевич в те дни, и которые до сих пор хранят стены подземелья.

Жизнь под огнем

- Плач, и снова плач детей, в центре выдачи гуманитарной помощи. Это их страх от того, что они вне укрытий, боязнь стрельбы и обстрелов, взрывы и снова плач, смерть, просьбы к матерям увести их в убежище... - пишет в эти дни из ДНР бурятский фотограф Александр Гармаев. – Это то, с чем сталкиваются добровольцы волонтеры, отбросившие всякие споры о политике, высокопарные рассуждения с дивана. Они простые ребята, прибывшие просто помогать людям. В их рядах наши земляки, из Бурятии. Здесь они стараются просто накормить людей, дать им тот необходимый минимум, что позволит пережить очередной день. До остального здесь уже просто нет дела…

От центра Донецка до шахты имени Челюскинцев около 20 километров. В далеком уже 2014 году добыча угля здесь не прекращалась даже под артиллерийским огнем. Сейчас у шахты дежурят солдаты народной милиции ДНР. На входе журналиста URA.RU встречает Татьяна, сотрудница шахты, соглашается проводить до бомбоубежища. Она живой свидетель войны на Донбассе, сама пережидала те страшные дни в этом подземелье.

«Когда в 2014 только начались обстрелы, сюда набились люди со всего поселка. Наверное, около 200 человек здесь пережидало бомбежки. Все с детьми. Затем многие уехали. Кто вообще покинул Донецк, кто перебрался к родственникам подальше отсюда. Но около 50 человек здесь жили постоянно в течение двух лет. Вообще безвылазно. В основном это были пенсионеры и молодые мамы с детьми. Был даже семимесячный малыш, который в этом бомбоубежище научился ходить. Выживали лишь на гуманитарной помощи из России», — рассказывает Татьяна.

С нами Бог

- Убежище заброшено, - пишет журналист URA.RU. - Кругом сырость, света нет, а от лишнего внимания людей здесь прячется лишь местная дворняга, у которой нет части передней лапы. Может и она стала невольной жертвой битвы за Донецк.

О том, что в бомбоубежище жили люди, говорят лишь оставшиеся на стенах детские рисунки. Их яркие краски и непосредственность, с которой могут рисовать только дети, придает жизни этому мрачному месту. «Дети Донбасса хотят мира», «С нами Бог», — словно кричат надписи цветными мелками на стенах те самые надписи, с фотографий Ирины Лашкевич.

Татьяна объясняет, почему сейчас бомбоубежище уже не используется, хотя Петровский район регулярно бомбит артиллерия ВСУ. Кто не уехал, те уже оборудовали собственные погреба под укрытие. К войне привыкаешь. Да и стреляют сейчас не так, как в 2014—2016 годах.

Но где-то вдали по-прежнему слышны разрывы. На проходной шахты, виляя хвостом, прихрамывает все та же покалеченная войной дворняга. Похоже, она единственный постоянный обитатель убежища, спасшего жизни десяткам детей Донбасса. И только их рисунки говорят: «Нам нужен мир!».