«Генетика». Рассказ Андрея Коваленко

Профессор в гневе бегал по огромному залу из стороны в сторону, чеканя при этом каждый свой шаг и время от времени бросая проклятия в сторону стоявших возле входа своих  ассистентов и помощников.

— Ну, и где они ходят? Второй час уже! Второй час уже ждём! — профессор снова гневно выругался. — Да что они о себе думают? Да я им всё… Здравствуйте, уважаемый генерал! — старого учёного как будто в один момент подменили, и он стал добродушным и любезным.

— Добрый день, профессор! — генерал неловко козырнул, после чего то ли от своей задумчивости, то ли же от торопливости поздоровался за руку через одного с помощниками светила науки профессора кибернетики и генетики Яблоневым. — Прошу прощения за то, что заставил вас ждать, — добавил он, здороваясь уже с самим профессором. Различного рода многочисленные адъютанты в это время столпились позади, нерешительно разглядывая неуютные серые стены помещения да косясь на шторку вместо четвёртой стены. — Но вы
должны меня понять, что эти заботы по армейскому содержанию… Только что вот с совещания смог освободиться. Шесть часов продолжалось! Шесть часов! Понимаете?

— Понимаю, конечно, понимаю! — торопливо ответил профессор, всё ещё не отпуская руку генерала и в приветствии раскачивая её сверху вниз очень частыми движениями.

— Давайте всё-таки перейдём сразу к делу! — немного смутившись, ответил военный, с трудом освобождая свою руку из крепкого рукопожатия. — Насколько я могу сообразить, за этой шторкой…

— Да! Именно за этой шторой и есть те результаты экспериментов, которые я и должен вам показать! — профессор, полностью освободившись от своих гневных мыслей, теперь предстал совершенно иным человеком, желая услужить всем, чем только возможно, своему заказчику — Министерству внутренних дел.

— Сергей! — крикнул он одному из своих ассистентов, стоявшему в дверях небольшой комнаты. — Выключай свет.

Это указание молодой учёный выполнил достаточно быстро. Угрюмая комната в одно мгновение погрузилась во мрак. Неуютная атмосфера, которая обнаруживалась и при электрическом свете, сразу стала ещё более неприятной. Полтора десятка вошедших столпились примерно в центре помещения, пытаясь хоть что-либо рассмотреть во мраке.

Бормоча что-то бессвязное себе под нос и время от времени чертыхаясь, профессор, то и дело спотыкаясь и путаясь в своих же ногах, медленно подошёл к стене, на которой ещё пару десятков секунд назад была видна толстая сизо-синяя штора. Наверняка, он не раз пожалел о том, что слишком рано отдал указание выключить свет. Но Яблонев всё-таки смог нащупать верёвку, потянув за которую, начал открывать штору.

Со стороны это движение могло выглядеть, как некая попытка развеять полумрак. Во всяком случае, адъютанты высокопоставленного военного управленца именно с надеждой взирали на толстое стекло, которое постепенно освобождалось от шторы. В комнате становилось с каждым мигом ещё темнее. Вместо сизо-синего цвета ткани стал постепенно превалировать некий оранжево-грязный оттенок.

Именно такого цвета был воздух за стеклом. Иной раз были видны небольшие тёмно-коричневые полосы неких дымов или даже неведомых объектов, но не более. Сама атмосфера комнаты, закрытой стеклом была практически непрозрачна.

— И что меня тут должно заинтересовать? — как-то немного небрежно произнёс генерал.

— Открытие! Научное открытие! — стал торопливо говорить учёный, отчаянно жестикулируя руками, не замечая скученности в комнате, такой, что каждый взмах руки обязательно оборачивался несильным, но неприятным тумаком кому-то из адъютантов.

— А-а! — многозначительно протянул военный.

— И его последующее исполнение в виде вот этого! — Яблонев указал на продолжавшиеся клубиться всё с той же постоянностью оранжевые пары за стеклом.

— Это в корне меняет дело! — пробурчал генерал, видимо, окончательно разочаровавшись. — Но что я должен увидеть?

— Если отойти подальше, наклонить голову и прищуриться, то можно увидеть своё отражение! — послышался робкий голос молодого майора, стоявшего у самой двери.

— Нет! — чуть было не вскрикнул учёный. — Это не отражение! Это человек.

— Человек? — икнул генерал. — Сколько вы там ему заплатили, чтобы он вообще сел в эту загазованную камеру? Это больше на крематорий похоже с выхлопом газов в то же самое помещение. Чем он там вообще дышит?

— Углекислотой и сероводородом.

— Гениально… — продолжал сомневаться генерал. — Для чего он нам? В качестве наглядного примера диверсанта, который даже в газовой камере выживет? Неубиваемый шпион?

— Вы не понимаете! — несколько потерял дар своей прежде активной речи Яблонев. — Он дышит там углекислым газом!

— Без противогаза… — еле слышно добавил ассистент.

— Без противогаза! — громогласно повторил доктор.

— Йог? Адаптируем у себя технику индийских выносливых людей?

— Нет! Строим абсолютно нового человека. Если, конечно, его можно назвать человеком. Понимаете, мы долгое время стояли на пороге возможности клонирования человека. Простого нормального человека… как мы все собравшиеся тут. Но генетика — это такое огромное поле для экспериментов. И стоит что-либо изменить хотя бы в одном гене, как может произойти…

Доктор поперхнулся и закашлялся сухим грубым кашлем. Потеряв возможность дальнейшей активной дискуссии, Яблонев отошёл в сторону, лихорадочно ища по карманам своего пиджака какие-то таблетки, толкнув в центр перед генералом своего ассистента:

— Понимаете, мы долго не могли понять, отчего у нас все эмбрионы погибали в очень питательной среде. И так было довольно продолжительное количество времени. Пока уважаемый доктор Яблонев не предложил изменить среду на нечто неземное. То есть создать вариант условий, при которых человеческий организм бы точно не выжил. Мы убрали кислород, органические соединения и…

— И? — насторожился генерал. В глазах всех остальных офицеров можно было прочитать тот же самый вопрос.

— И к нашему удивлению часть эмбрионов выжила. И развилась до достаточно высокого уровня. Правда, при этом пришлось постоянно увеличивать камеры, где бы поддерживалась необходимая атмосфера. И пришлось очень сильно намучиться с выбором диеты для этих...

— Людей? — еле выдавил из себя генерал.

— Можно и так сказать. Но точнее будет сказать — живых существ. И сейчас за этим стеклом мы можем наблюдать атмосферу, которая практически идентична с той атмосферой, которая наблюдается на планете Венера.

— На Венере?

— Ну, или с той атмосферой, про которую у нас есть знания и обоснованные мнения полагать, что она именно венерианская. То есть слегка повышенная, до двух сотен градусов, температура, повышенное содержание углекислого газа и сероводородных соединений.

— Смотрите! — неожиданно прервал молодого ассистента стоявший ближе всего к генералу подполковник. — Товарищ генерал, это же че… чело…

Офицер трясущейся рукой указывал на приближающийся из глубины оранжевой атмосферы за стеклом тёмный силуэт. Это действительно было похоже на силуэт человека — самого простого человека, которого можно было бы найти на земле. Разве что сложен он был не совсем пропорционально, с длинными руками и достаточно короткими относительно остального тела ногами.

— Вот такого насмотришься, а потом спать не сможешь… — еле слышно выдавил из себя старший офицер.

— Похоже, будто в конце зарубежного боевика появляется главный герой из дыма и огня и…

Молодой майор не успел договорить. Главный герой дошёл до стекла, которое отделяло венерианскую атмосферу от земной гораздо быстрее. При этом генетический венерианец как будто бы не заметил прозрачной перегородки и с ходу натолкнулся на неё. Послышался глухой очень тихий звук, а со стороны оранжевых клубов дыма появилась еле заметная трещина.

— Человек! — в кои-то веки смог договорить подполковник. — Товарищ генерал, че… чело… — и офицер опять начал заикаться.

— На утопленника больше похож. На ожившего мертвеца! — гаркнул в ответ старший офицер.

— Это в виду того, что кожа имеет несколько другой способ пигментации, — тут же пояснил ассистент.

— Какое всё-таки стекло толстое! — в это время забасил сам генерал. — Сейчас по той трещинке видно, что не менее полуметра вы эту перегородку сделали.

— Да, такие вот меры предосторожности… — начал было доктор Яблонев, но опять стал кашлять.

— А можно ли туда войти? —проявил живой интерес к испытуемым генерал.

— Например, можно ли туда хотя бы нашего майора впустить? У них как? Есть свой язык? Культура? Или вы нашему всему учите их? Земному?

— Ну, на самом деле это ведь тоже самые настоящие земляне. Просто выглядят немного не так, как мы. Но при этом люди. Мы старались научить их простейшим знаниям. Учение затруднено разными условиями существования наших двух эээ…

— … видов?

— Да, скорее всего видов, товарищ генерал. Учатся они достаточно уверенно.

Умеют говорить на русском и даже стали обучаться друг от друга. Делиться знаниями. То есть это существа разумные. Правда, нельзя при этом говорить о том, на какой стадии они — как мы, выше либо ниже. К тому же обучение осложняется трудностями с передачей учебных пособий. Бумага быстро портится, каменные скрижали эти люди используют в качестве источников энергии, как мы сахар, а из пластика делают украшения и одежду, приплавляя их к себе. Температура-то там около двух сотен градусов.

— А войти? Войти-то туда можно? — спросил генерал.

— Не стоит. Мы, по правде сказать, и сами там не можем находиться более минуты. Слишком высокая температура. Все элементы защиты разъедаются очень быстро. Настолько  агрессивная среда.

— И зачем они нам? В качестве уничтожителей скал? Горы превращать в равнины будем? — усмехнулся генерал и даже начал смеяться в голос над, казалось ему, удачной шуткой, подавая пример всем своим адъютантам.

— Ну, отчего же… — наконец-таки заговорил, прокашляшись, доктор. — Мы можем снарядить экспедицию на Венеру. Они же разумные существа. Как и мы. Вот только в другой атмосфере живут. С их помощью мы сможем изучить более подробно строение и функционирование соседки нашей планеты.

— Не кажется ли вам, что это достаточно дорогостоящий эксперимент, чтобы при таком бюджете всего-навсего узнать чуть больше о строении некоей планеты?

— Но отчего же только узнать? Ведь, мы уже подошли вплотную к той стадии, когда можем проверить возможность естественного воспроизводства эээ… генеров. Именно так мы назвали этих людей. Мы уже стоим на пороге проверки их способности размножения как у людей. Вы меня понимаете?

— Понимаю, не мальчик!

— Мы можем основать колонию на Венере. Создать колонию, которая будет развиваться… которая будет жить самостоятельно на другой планете и при этом отправлять нам какие-то ресурсы, необходимые нам. А мы будет иметь возможность открыть новые рынки сбыта. Это же как новые материки.

— Генеры говорите? — неуверенно произнес генерал. — Новые рынки?

Колонии? Посмотрим, посмотрим. Я доложу руководству страны. Мы обсудим эту возможность на закрытом заседании. А пока…

— Мы знаем… Мы уже пятнадцать лет знаем — всё совершенно секретно! — сложил на груди руки доктор Яблонев.

Несколько высокопоставленных учёных в сопровождении офицеров и десятка охранников медленно двигались по пустынной местности вдалеке за населёнными пунктами. Совсем недавно здесь произошёл взрыв. Казалось, будто какое-то космическое тело старалось аккуратно сесть на поверхность планеты, но при этом не совсем рассчитало с притяжением и с силой плюхнулось о грунт. Поднявшееся облако ядовитой почвы вперемешку с грунтом долго не оседало и не сносилось ветром.

Специальной комиссии пришлось ждать достаточно продолжительное время, чтобы вообще хоть что-нибудь увидеть. И вот теперь члены её медленно подходили к месту непонятной космической катастрофы.

С небольшого холма был видна небольшая, всего около трёх метров в диаметре, воронка от взрыва. В центре её находился расколотый на несколько частей внушительный космический корабль, рядом с которым лежали четыре тела в скафандрах, астронавты были очень похожи на самих членов комиссии.

— Что это, профессор? — с недоумением оглядел воронку один из офицеров.

— Удивительно, просто удивительно! — воскликнул невысокий старичок, выделявшийся на фоне остальных очками с толстыми линзами. — Кто бы мог подумать, что эксперимент с изменением генома и адаптацией его под земную атмосферу дойдёт до того, что испытуемые экспонаты разовьются настолько, что сами начнут засылать нам аналоги нас, венерианцев!