Кто мы, буряты?

— Так кто мы, буряты?

— Ответ необходимо искать в самой истории монголоязычных народов, которые прошли долгий исторический путь. Они принимали участие в создании первой в мире кочевой державы Модэ. Им удавалось создавать свои собственные государства, как, например, сяньби (II-III вв.) и жужани (IV-VI вв.) и долго оставаться в тени, пока монгольские кони не вознесли своих всадников на гребень мировой истории – в эпоху Чингисхана. Но любой этнос, как всякое явление природы, имеет свою весну и осень, и все подвержено движению колеса сансары. Распад монгольской империи совпал с появлением на международной арене российского и маньчжурского факторов. Поэтому специфику формирования бурятской народности как таковой следует рассматривать в контексте той этнополитической ситуации, которая сложилась в Центральной Азии в XVI-XVII вв. Именно в этот драматический период происходит «компоновка» новых монголоязычных этнических образований, оказавшихся волей исторических судеб в составе двух супердержав, «поделивших», говоря современным языком, сферы влияния на территории коренного улуса чингисидов и примыкающих к ней областей.

Название «бурят» закрепилось за монголоязычными племенами, вошедшими в состав Российского государства. Оно объединило прежде всего прибайкальские племена – булагатов, эхиритов и хонгодоров. Русские называли бурят на свой лад «братами», отсюда название Братск, которое, говоря по-другому, и есть «Бурятск». Постепенно «бурят», как консолидирующее название, перешло на восточную часть Прибайкалья – хоринцев, сонголов, сартулов, которые прежде именовались «мунгалы». Таким образом монголоязычные этнические группы, населявшие обширную территорию по обе стороны Байкала – от Ангары и Верхоленья до Селенги и Онона, обрели общее имя – бурят. Оно, безусловно, утвердило их определенную этнографическую общность, которая существовала у них при всех местных различиях еще до присоединения Сибири к России.

Что касается названия или этнонима бурят, это вопрос тоже непростой. Существует несколько версий. Одна из них, получившая известность, принадлежит бурятскому ученому старшего поколения Ц.Б. Цыдендамбаеву. Эта версия построена на тотемистическом начале, согласно которому предки бурят являлись носителями древнемонгольского тотема – волк (чино или шоно). Эпоха раннего средневековья, то есть вторая половина I тысячелетия н.э. была, как известно, ознаменована гегемонией тюркоязычных этносов на территории Центральной Азии (тюркский, уйгурский, кыргызский каганаты). Предки бурят, пребывая на периферии Великой степи в тюркском окружении, оказались в силу исторических условий двуязычными (как, например, нынешние буряты – только под иным билингвистическим знаком). В этих условиях тотем чино/шоно приобрел тюркское звучание «бури» с тем же значением – волк и проявился как этноним в форме бурят.

Также известна и другая гипотеза – доктора исторических наук Б.Р. Зориктуева. Согласно его версии, этноним бурят восходит к слову «бурат» (в монгольском языке «бураа» означает «густая роща, лесная чаща»). Стало быть, предки бурят относились к лесным монголам или «ойн иргэн» (досл. лесные люди), что, по мнению ученого, нашло отражение в этнониме бурят. Эта версия опирается на достаточно аргументированную источниковую базу.

Безусловно, этноним «бурят» является знаковым понятием для национальной самоидентификации самого этноса. В самом названии «бурят», по сути дела, как бы в закодированном виде отразились этническая история и историческая судьба целой части монгольского суперэтноса и, собственно, части Центральной Азии. В этом смысле, конечно, более объемно и ёмко звучит название «бурят-монгол». Не случайно оно стало титульным наименованием Бурят-Монгольской АССР – первой в истории бурят государственной автономии.

— Территориальный признак имел большее или меньшее значение в ряду объединяющих ?

— Я уже говорил относительно исторической специфики сложения и образования бурят-монгольского этноса. В бурятских генеалогиях часто встречается выражение «мы вышли из Монголии», но оно, это выражение, является весьма относительным. В прежние времена до окончательного распада Монгольского государства, в создании которого, кстати, принимали участие и предки нынешних бурят (например, баргуты, хори, икиресы / эхириты и др.), в понятие «Монголия» включались земли от Байкала на восток и юг. То есть эти земли и есть северная часть Монголии (Ара Монгол), вошедшая в состав «хлынувшей на восток» Московской Руси, в то время как другая – основная – часть оказалась под эгидой Цинского Китая. Таким образом, в силу известных исторических обстоятельств территория, населенная монгольскими племенами, оказалась в пределах двух новых супергосударственных образований. Поэтому определение соотношения монгольского и бурятского – вопрос принципиально существенный для уяснения этногенеза самих бурят, которые, согласно выражению известного русского востоковеда Н.Я. Бичурина, «суть монголы государства Российского». Проведение же границы отнюдь не означало для бурят отмену их генетической и этнокультурной связи с монгольским миром, органичной частью которого они всегда себя ощущали.

— То есть на момент, когда хори-буряты предприняли поход к Петру I, бурятами и не были?

— На тот момент они, надо полагать, были хоримонголами, сделавшими свой исторический выбор в сторону России. В связи с этим стоит оглянуться назад – на несколько и более столетий. Чингисова эпоха кардинально изменила всю этническую карту Центральной Азии. Все монгольские племена в той или иной мере оказались вовлечены в «имперский» водоворот событий того времени. Предки хори-бурят, по всей видимости, обитали в горной-таежной части страны Баргуджин-Тукум, примерно в районе нынешнего Присаянья. Вместе с ойратами, соседствовавшими с ними территориально, они переселились на бывшие найманские земли в Хангайском нагорье. Оттуда они ушли в Южную Монголию (Убэр Монгол). Такова в общих чертах центральноазиатская одиссея хори-бурят.

Об это я написал в стихотворении «Племя хори»:

Ушли чингисиды.
А хори осталось – живучее племя – на все времена.
Оно по азийским просторам скиталось 
и чашу кочевий испило до дна.

Чьи песни и сны исчезали в тумане?
Руины столиц заносили пески.
Легко ли наречье свое и названье,
как клич боевой, сквозь века пронести?

И верилось в долгое доброе счастье
и в путь на Байкал, озаренный лучом.
И лебедь-праматерь в годину напастей
потомков своих осеняла крылом.

Действительно, предки хори-бурят сравнительно долго «варились» в котле азиатской истории, и воздуха степного феодализма они вдохнули достаточно. Но при этом они сохранили свою внутриплеменную организацию и память о кочевьях своих предков. И когда встала дилемма: либо маньчжурский Китай, либо Россия, то Рубикон был пройден, поход представителей племени хори к Белому хану и явился акцией, продиктованной соображениями высокого порядка.

— То есть во времена Чингисхана племена протобурят и не подозревали об общем будущем?

— Об этом уже было сказано между строк. В те времена, судя по источникам, происходило интенсивное смешение родов, поколений и племен, начатое с создания воинских подразделений, именуемых «тысячи» и ставших своего рода каркасом при возведения империи Чингисхана. А сколько родо-племенных названий, упоминаемых в «Сокровенном сказании монголов» (1240,) кануло в небытие?

— А милая сердцу «месопотамская» история? Согласно ей именно протобурятские племена занимались обустройством нутуга хулагуидов: границы, жилища, библиотека, музеи. Тот же Рашид –ад –Дин описывал улус как пример высокоразвитого устройства жизни. Те же топонимические обозначения - Наян –Наваа, Бада, Кяхта, Захаа.

— Версия кажется занятной. Вообще у бурят есть склонность импровизировать на темы этимологии и находить евразийские топонимы, созвучные бурятским словам. Например, японский город Нагасаки – бур.-монг. «нагаса», дядя по матери; среднеазиатский Ашхабад – «ашабагад», название бурятского рода; эфиопская столица Аддис-Абеба – «адис абаба», получил благословение; Арбат – монг. «арбан», десятка – воинское подразделение у Чингисхана. Это что – эхо монгольских походов или просто игра созвучий? Один агинский бурят, приехав с Русского Севера, объявил, что Архангельск – от «АраХангил», есть такой топоним в Аге.

Шутка шуткой, но в версии Доржина, действительно, много совпадений. Но дело в том, что ни в одной из легенд и преданий хори-бурят нет какого-либо отголоска времен хулагуидов, а в родословных, которые тщательно велись знатоками старомонгольского письма, не встречается ни одного мусульманского имени. А ведь монгольские ильханы и воины, чтобы не противопоставлять себя мусульманскому населению и править государством, конечно, не могли не принять ислам, находясь в двух шагах от Мекки. На мой взгляд, близка к истине версия ученого, родом из Шэнэхэна, профессора Б. Даваадагбы, с которым мы не раз беседовали на эту тему. Он полагает, опираясь на топонимические названия в песенном тексте, что страна Наян-Нава находится в районе Кукунура.

— Кстати, песню «Наян-Нава» считают самой древней из тех, что дошли до наших дней. И там есть слова: «изюм вычищали из копыт походных коней». Где изюм, и где мы?

— Насчет изюма в копытах сказано сочно. Как это, интересно, звучит в оригинале на бурятском языке? Но коль речь зашла о «знойном юге и садах, где растаял след монгольского коня», небезынтересно напомнить, что достославный бурятский напиток тарасун, точнее, его название имеет прямое отношение к винограду. Тарасун, правильней дарасун: это старомонгольское слово, означающее фруктовое или виноградное вино. А само слово «дарасун» – от глагола «дарах» (давить, жать, придавливать). Это как раз о технологии приготовления виноградного вина. Название тарасун/дарасун, хотя оно теперь звучит применительно к молочной водке, все-таки напоминает исподволь о среднеазиатских и ближневосточных походах монголов. Кстати, если опять об изюме, то по-монгольски это слово звучит – узэм. В Южной Монголии есть племя узумчин, что в переводе означает досл. «виноградарь». А вот песня Наян-Нава, действительно, древняя, а может, и самая древняя. По мнению того же уважаемого проф. Даваадагбы, эта песня восходит к Кукунуру VII-VIII вв., когда там существовало монголоязычное хуннусяньбийское государство тогонов или хоров, игравшее «очень значительную роль в данном регионе и за его пределами».

Стало быть, песня «Наян-Нава» намного старше хулагуидов, а кукунурские хоры являются дальними предками нынешних монголов и бурят, которые сохранили корень «хор» в своих племенных и родовых названиях: хори, хорчин, хорлос, хурлат и др.

Наян-Нава, Наян-Нава...
А может, это тот простор,
где Кукунура синева
у Гималайских блещет гор.

Наян-Нава, в душе моей
как заповедные слова,
как тайна светлая степей –
Наян-Нава, Наян-Нава.

Неплохо было бы организовать экспедицию в Кукунур, где до сих пор живут монгольские племена в соседстве с тибетцами. Как-то надо стирать белые пятна и попытаться закрыть эту тему.

— Или открыть… А баргуты и Баргуджин–Тукум понятия однокоренные?

— И да, и нет. Этноним «баргут» был, скорее всего, названием собирательным. Помимо племен, входивших в собственно баргутский круг, были и другие племена, близкие баргутам. Об этом пишет Рашид-ад-Дин в «Сборнике летописей», называя в их числе хонгиратов, элджигинов и курлаутов. Он же отмечает, что из среды баргутов прославился в числе видных сподвижников Чингисхана Джэдайнойон, а другой – Джурджагин, будучи одним из монгольских полководцев, участвовал в походах вплоть до Ирана, где его потомки занимали важные государственные посты.

А страна Баргуджин-Тукум – это есть древняя Бурятия. Так же как этноним бурят является исторически преемником слова «баргут», так и народ, носящий имя бурят, является наследником страны Баргуджин-Тукум. Надо на все смотреть сквозь призму истории: опираясь на прошлое, созидать будущее. Буряты – потомки лесных монголов - сформировались как народ на берегах Байкала, поэтому Байкал – колыбель бурят-монгольского этноса.