620
Родился в селе Брянск Кабанского района Бурят-Монгольской АССР. Окончил Иркутский государственный университет. Фотограф, художник, участник многих выставок. Автор поэтических сборников «Как сухая трава» (1998), «Мышь» (1999), «Татцельвурм» (2006), книги прозы и стихов «Коробка спичек» (2019). Лауреат литературной премии имени Исая Калашникова. Живёт в Улан-Удэ.
Жертва Меркурия
В семидесятые годы двадцатого века в Улан-Удэ работал ювелир по фамилии Андриевский. Имя его я забыл, — скорее всего, его звали Саша. Образование у него было четыре класса.
Его жена работала поваром в столовой при ПТУ. Она выделила ему под мастерскую комнатку рядом с кухней. «Саша» работал там года четыре, пока не взялся золотить что-то весьма крупное, вроде серебряного кубка. Амальгамным способом. Он растворил в кипящей ртути золото, покрыл амальгамой поверхность позолачиваемого предмета и начал выжигать ртуть бензиновой горелкой. Золочение удалось на славу. Андриевский ушел домой и вечером умер. Экспертиза определила ртутное отравление.
Вдова получила от заказчиков деньги за предмет, убивший ее мужа (из серебра, размером с кубок), а мастерскую быстренько ликвидировала.
Никакой демеркуризации в столовой и на кухне не проводилось. Никто даже не поинтересовался, где именно отравился ртутью ювелир Андриевский. Вдова проработала в столовой до пенсии. Лет, примерно, двадцать. Я это точно знаю, будучи с ней шапочно знаком — здоровался, иногда разговаривал, но так и не поинтересовался, как ее зовут. Она жива до сих пор и лет ей уже далеко за семьдесят.
Случаев отравления ртутью птушников тоже не зафиксировано. Конечно, как и во всякой организации общественного питания, столовую и кухню ежедневно проветривали, а в генеральную уборку пол и столы мыли с хлоркой.
Добавлю, что ПТУ готовило чеканщиков, и они в силу своей профессии еще до инцидента с амальгамным золочением на кухне были уже достаточно меркуризированы. Многих выпускников я знаю лично. Не все дожили до нашего времени, но смерть их была связана не с меркуризацией, а с банальным пьянством — такова участь многих русских ремесленников.
Повторить точно и скрупулезно. Начали
Чтобы найти потерянное дома, надо зажмурить глаза, положить на них правую ладонь, левую ладонь положить на затылок, согнуть в коленке и поджать как можно выше правую ногу и, подпрыгивая на левой ноге, серьезно думая, что подпрыгиваешь на «ножке», и, одновременно вращаясь на ней же против часовой стрелки, после каждого оборота семь раз внятно произнести: «черт, черт, поиграй да отдай!» — потом твердо встать на обе ноги, открыть глаза, руки опустить, чуть расставив на ширину бедер, ладони широко раскрыть вперед, слегка расставив пальцы и внимательно осмотреть комнату. Потерянное немедленно найдется. На открытом воздухе, особенно в дремучем лесу, сей ритуал воспроизводить не рекомендуется, а то еще заведет черт знает куда. Так можно найти не только вещь или человека, но и забытую мысль, № телефона, как надо правильно жить, а иногда и счастье. Все очень легко и просто.
Наталия Флоренская: Мне очень нужно, чтобы что-то из этого списка. Я попробую, вдруг получится.
Юрий Извеков: Только очень осторожно, не проявляя излишнего усердия, особенно, когда «прыгая и крутясь», и не вечером, чтобы не помянуть кое-кого на ночь.
НФ: Я это учту.
Кричу, ищу ответа
Анатолий Батманов: В чем тайный смысл? Кричу, ищу ответа!
Юрий Извеков: Зачем смысл? Натюрморт же — очки, карты, какая-то деревяшка. Какой еще смысл? Нет никакого смысла. Ни тайного, ни явного. Надо смотреть, если смотрится. А если не смотрится, то пусть. Чего тогда смотреть. Плюнул, да пошел.
АБ: Да нет, бессмыслица не привлекает, чаще раздражает.
ЮИ: Да и ладно.
Ирина Фетисова Ласкар: Да и верно!
Elena Kvaskova-Jones: Тhe man had gone...
ЮИ: Хэд-то, конечно, гон, да не мэн, а вумэн. Олд вумэн. Иду по двору, а во дворе дети очками этими старенькими, кругленькими играются.
Я им:
— Где очки взяли?
А они мне:
— А у нас бабушка вчера умерла, ей теперь не нужно.
— А родители вам разрешили бабушкиными очками играться? Это же память о бабушке.
— А мы ее помним, она же вчера умерла.
— А родители сами где?
— А они с дядей Гошей в морг поехали — потом хоронить бабушку будем.
— Отдайте очки мне, а то еще сломаете. Пусть родители за очками придут. Я им отдам. Это же память.
— Нате, у нас еще машинка есть.
— Родителям отдам. Память же.
— Им не надо.
— Почему не надо?
— Мама будет плакать, а папа с дядей Гошей водку пить.
— Там посмотрим.
Бабушку хоронили не из дома, а из какой квартиры дети, мальчик и девочка, я забыл спросить. Так очки у меня в куче разных интересных вещей для натюрмортов и валялись. Потом я собрался и поставил натюрморт. Картинку вы, может быть, видели. А что за бабушка умерла, я так и не понял. Когда по двору проходил, на всех бабушек, сидящих по лавочкам, поглядывал — так, вроде, все на месте. Так дело и забылось.
Татьяна Павленко: Сокрытие действий, но не мыслей (имеется в виду — камень)...
ЮИ: Какой камень?
ТП: Какой, какой...
Василий Иванченко: Нету фарта, нет азарта. Положу... Очки на карты.
ЮИ: Ну, приехали. Совсем...
Хоть в бок, хоть в рыло
Есть у меня бывшее зеленое демисезонное твидовое пальто — натурально-английское. Я купил его сорок лет назад. Его пора на такие ботиночки, как на этой картиночке. Но ему нет сносу. Только слегка вылиняло — из солидно-зеленого стало мутно-зеленым. И я никогда уже не куплю такое же. Если даже такие еще делают, то за такие деньги, что и подумать страшно.
Поэтому я его ношу и ношу. Единственный его недостаток это разрез сзади чуть выше задницы. Для англичан это старинная традиция. Когда-то в таких польтах англичане ездили верхом. На лошадях, думаю. В случае такого разреза полы пальто приятно расходились по бокам лошади и не мялись сами и не натирали, уголочком попав на седло, то, о чем я уже упомянул. Верховому хорошо, но пешего явно поддувает, особенно с возрастом.
Да и погода у нас в Улан-Удэ к ночи очень распогодилась — дует даже не ветер, не ветрище, а натуральный ураган. Воет разноголосыми стаями голодных волков, ломает сучья в древесных насаждениях, стучит барахлом на балконах, гремит летящими со стороны частного сектора железными листами. Поэтесса, вот, Елена Жамбалова, как раз живущая в частном секторе, боится по интернету, что рискует утром, подобно одной маленькой девочке, проснуться в Канзасе. Друзья по интернету же утешают ее, что в Канзасе тепло и прикольно. Лена соглашается на Канзас.
— Лишь бы не в Кузбассе только, — кротко вздыхает она.
«Почему не в Кузбассе» — для некоторых это загадка, а я знаю почему, но никогда никому не скажу. Это неразглашаемая тайна.
И я никогда эту тайну не разглашу. Никому и никогда.
Только рано утром выйду вон из дому под дикие завывания этого самого ветра и пойду в своем натурально-английском твидовом пальто, пошитом в самом начале семидесятых годов прошлого века, а может быть, и в середине шестидесятых — купил-то я его, это пальто, хоть и в прекрасном состоянии, но самую чуточку ношеным, за семьсот советских целковых, а это была сумма, на нее можно было полгода жить безбедно, а я бы ее и на год бы растянул, если бы за неделю в ресторанах не ухнул.
Так вот выйду под завывания, а чтобы не поддувало, захвачу этот исторический английский разрез в левую пятерню, да так, несколько скособочившись, и пошагаю. А куда пошагаю — это уже моя тайна. Зачем я на весь свет болтать буду, что в понедельник у меня с утра очередь в поликлинику. Тем более что завтра воскресение. Отойду на порядочное расстояние, вспомню, что сегодня не понедельник, развернусь и вприпрыжку домой восвояси. И никто меня на таком ветру не удержит, дуй он хоть в бок, хоть в рыло.
Комплекс, обидно называемый
ТА: У Адлера комплекс, обидно называемый «комплексом неполноценности», всего лишь (скорее всего) «комплекс незавершенности».
И это не обидное клеймо, а всего лишь «зона роста», интервал, который помогает не стоять на месте, внося коррективы по мере развития. Чудесное приобретение человечества.
И, напротив, комплекс абсолютной полноценности грозит превратить его владельца в карлика, который и хотел бы вытянуться зеленым побегом, а некуда. Кто ж посягнет на абсолют и совершенство запредельное.
ЮИ: Комплекс неполноценности может и совершенно раздавить человека, погрузить его в ад. Комплекс незавершенности — нечто другое. Совмещение этих комплексов — ад кромешный. Это когда человек постоянно учится, боясь приступить к работе, и одновременно не верит ни в свою способность работать, ни в свою способность вынести что-либо из процесса учения, поскольку и в самом деле — по-настоящему научиться можно только в процессе работы, т. е. применения знаний, полученных в процессе образования, а эти знания не могут быть полными и достоверными, поскольку были получены через третьи руки.
В герменевтический круг знания можно войти с любой точки, а начальная точка — это формальность, разрезающая цельный обод катящегося колеса в ленту, линию. У нее есть начало, но она неподвижна, т. е. неработающая. Заставить работать такую ленту, линию можно только, соединив начало ее и конец, наложив на обод шину практики. Увеличение знаний и умений даст не приращение к линии, а увеличение размеров колеса по всему кругу.
Медицина, архитектура, инженерное дело начинаются с науки, но расцветают и входят в силу, только становясь практиками. Наука, конечно, помогает при инженерных расчетах, но мало что объясняет, потому что дает «научное объяснение», а это той же кобыле да по тому же месту.
Тот же Адлер писал о преодолении комплекса неполноценности путем осознанного превращения его в комплекс незавершенности и видел различные выходы из этого состояния — в частности, замыкание в этом комплексе неполноценности, вышеупомянутое «зерно роста», вечное состояние доказывания своей полноценности при внутреннем паническом сознании собственной неполноценности и замыкание в самодовольном сознании собственной полноценности и т. д.
Не выше занятия декоративным собаководством
ИФ: Председателем Союза писателей Бурятии выбрали Сергея Доржиева. Руководителем Байкальского писательского союза является Г. Башкуев. (Сюда входят В. Митыпов, Б. Аюшеев и кто еще? всего шесть человек же их было?) Отделение Союза российских писателей возглавляет Б. Жигмытов. Помогите, пожалуйста, разобраться в следующих вопросах: а) Зачем эти Союзы вообще нужны? б) Кто куда относится?
Юрий Извеков: Я, вот, состою в Байкальском союзе и Союзе российских писателей. Байкальский — это по сути отделение Союза писателей России, Союз же российских писателей — это серьезная всероссийская организация, пользы от этой организации куда больше, чем от Союза писателей Бурятии, я так считаю, могут быть другие мнения. Кому как. И неужели можно поверить, что в Бурятии более ста двадцати писателей? Можно зачитаться. В Союзе художников Бурятии членов и то значительно меньше. А ведь художники занимаются не только творчеством, но и могут выполнять прикладные работы, работать по заказам. А писатели, занимающиеся прикладной деятельностью, называются иначе. Это журналисты, сценаристы, спичрайтеры, рекламщики, имиджмейкеры, эквиритмисты, изготовители эпитафий и т. д. Разве что чистые переводчики ввиду их специфической деятельности могут считаться писателями, но таковых почти нет. Все, кто переводит, — это или поэты, или прозаики. Был Юрий Ешеевич Будаев, он закончил литинститут как переводчик и был настоящим мастером своего дела, но на моей памяти он больше занимался протоколом, поскольку прекрасно знал это дело и мог вести его на высоком уровне.
И если Байкальский союз писателей — это такой изящный отросток, как бы прекрасно и со вкусом татуированный элитный аппендицит Союза писателей России, то Союз писателей России — это совершенно самостоятельная организация с головным офисом, как и положено, в Москве.
Кроме того, в Бурятии есть еще несколько общереспубликанских и местных союзов писателей и объединений поэтов-песенников, точнее поющих поэтов, менее известных, но весьма деятельных. Стоит ли нашим союзам объединяться в единый союз или всем самораспуститься — это дело членов самих этих союзов. Раз люди объединились в объединение, значит, им так хорошо.
Я лично в пределах своей компетенции, т. е. русского языка, тут же по памяти насчитал во всей России, не считая чисто коммерческих (детективщиков, фантастов, эстрадных стихотворцев, дамских сентиментальных писателей и т. д), два десятка прозаиков и три десятка поэтов, которых читают и обсуждают в прессе, хотя их на самом деле может быть значительно больше. Большинство из этих прозаиков не состоят ни в каких союзах — с поэтами дело несколько посложнее.
Дмитрий Иванович Писарев считал, что занятие поэзией и прочими изящными искусствами не выше занятия декоративным собаководством или цветоводством, а объединения писателей ничем не значительнее объединений рыболовов, охотников, любителей карточных игр. Думаю, что он несколько преувеличивал, но, во всяком случае, не на много.
Да, Ирина, на предоставленной вами фотографии слева и в центре изображены люди очень известные в Бурятии не только как литераторы, но и вообще как очень известные люди, называть их нет никакого смысла — их и так все знают и даже больше. А вот справа — известный в Иркутске поэт-верлибрист Александр Сокольников (Король поэтов), мой дорогой друг. Это он позвонил мне восьмого ноября и поздравил меня с днем рождения, аж из самого Верхоленска, где он находился и, похоже, еще находится, в длительной рабочей командировке, а ему уже семьдесят три, или семьдесят два, но это неважно — время летит, года. Семьдесят три, а он никак не старичок, а весьма представительный и дееспособный мужчина-поэт. Да, еще мне тогда позвонила и поздравила из Ленинск-Кузнецка поэт Ирина Надирова, у нее трое детей, и она работает почтальоном.
И еще из Иркутска Анатолий Кушнарев, не тот известный молодой агроном, а не менее известный заслуженный теплотехник, но он не писатель, хотя книг в его доме поболее, чем у некоторых писателей, впрочем, к чему писателю книги, он же не читатель, а писатель, да о чем это я — да, давайте же любить друг дружку, где бы кто ни состоял или не состоял.
