Привет от Бальжан Хатан!

© фото: minkult.rb

Этно-рок опера «Бальжан хатан», первая в истории бурятского народа, явилась стенобитным орудием по костенеющему анабиозу памяти этноса. И если перестать умничать, в сухом остатке от впечатлений следующее.

Начнем с того, что постановка антрепризная. Творческий союз талантливой бурятской молодежи, который без какого-либо пафоса взял да и оживил тему, которая, казалось, безвозвратно уходит в пыль веков. Легенда о дерзкой Бальжан хатан так же дерзко прочитана авторским коллективом, что местами мой азиатский глаз норовил выпасть из заданных природой орбит. Мозг откровенно отказывался верить происходящему в трех метрах от меня по причине нудных наблюдений за плавной сменой культурных декораций, мало влияющих на осознание моей бурятскости. Мое плохо тренированное сознание едва успевало переваривать все то, что целенаправленным отточенным потоком направлялось на зрителя.

Уверена, что можем друг друга поздравить с мощным композитором-универсалом, которому удалось одним махом обеспечить постановку палитрой звуков: от лиричных лимбэ и ятага до брутального рокота бас-гитар и барабанов в тандеме с эвэр-бурэ и суха-хуром. Имя хрупкой девушки, обладающей неведомым доселе простому бурятскому уху потенциалом, Сарантуя Жалцанова-Дмитриева, по совместительству дочери наших театральных мэтров Баярмы Жалцановой и Эрдэни Жалцанова. Имя её прозвучало, как у нас водится, сначала в федеральных проектах, один из которых «Битва хоров». Теперь мы, даст бог, сможем называть Сарантую Жалцанову БУРЯТСКИМ композитором.

Неизвестно кто автор идеи, но режиссер Олег Юмов в очередной раз «задрал» планку, личную в том числе, согласно которой придется бодрее шагать и всему культурному сообществу. В одном проекте собрались и драматические актеры, и оперные исполнители, музыканты и танцоры. И все эти перечисленные товарищи работали «живьем», что могло бы звучать полной фантастикой, не случись это в реальности. А если учесть, что добрая половина участников — студенты, то это и вовсе «экшн». Воспитанники Александра Самажапова в роли хористов свою задачу выполнили на все двести и не будь они на сцене, можно было бы решить, что запущена высококачественная запись.

Убойным стал выход эстрадной дивы Мэдэгмы Доржиевой. По двум причинам. Оказалось, звезда не только поет, но и обладает харизмой драматической актрисы. Но прибила она к креслу БЕЗУПРЕЧНЫМ бурятским языком в некоротких монологах с достаточно непростым текстом, что важно для тех, кто никак не решается заговорить. Певица, а теперь уже и актриса, одним участием в этом проекте навсегда лишила шанса любителей «погундеть» о чистоте произношения.

Если же говорить о бурятском языке в проекте, он, на мой взгляд, так же талантливо применен, как и все остальное в проекте. И это серьезная заслуга сценариста Надежды Мунконовой, актрисы «Буряад театр». Её сценарий на основе работы Сергея Бахлаева ценен тем, что он лаконичен и точен в определениях. И понятен. Что важно для зрителя, не блистательно владеющего языком. Важно, что все герои как раз виртуозно им владеют — ярким, достоверным, полным пронзительного юмора, легких интонаций со знаком плюс или минус.

И в выборе исполнителей Юмов безупречен. Билигма Ринчинова, способная делать в своей профессии всё, явилась в образе волшебницы Булжамуур с мягким обволакивающим материнским языком, что обеспечило общей картине атмосферу «языкового уюта». Или Номин Цыренжапова — недобрая птица Итаг — актриса с говорящей пластикой и завораживающими интонациями. А солонгутский князь в исполнении Чимита Санжимитова? «Один в один» бурятский князек, которого раздувает от любви к собственной персоне. Сама же Бальжан хатан — Арюна Цыденова с глазами-молниями таки убедила, что дерзкая принцесса из истории бурят — не легенда. Быль.                 

Открылось и то, что при тонкой филигранной режиссуре актеры не только «роль играют», но и поют, и танцуют, и очень точно доносят через образы то, ЧТО они хотели сказать. И старина Станиславский как минимум ухмыльнулся, убедившись, что его правило работает. Я же для себя сделала открытие — мне неожиданно полегчало. Есть в бурятском языке такое понятие БYГЛЭРХЭ. Это про непроходящий ком в душе. Ехала по пустым улицам бурятской столицы с улыбкой блаженного и ощущала — ком в душе начал сдуваться. По всей видимости от того, что до этно-рок оперы оказалось «не пешком до Африки». И «Бальжан хатан» претендует стать бестселлером в среде тех, кого язык искусства может привести к родному языку. Ненавязчиво. Через эмоцию. Поскольку язык — это эмоции. Не буквы.

PS: Единственный вопрос, который не дает покоя: почему в качестве приданного Бальжан хатан оказалось целое племя хори? Но это вопрос не Юмову- вождю «культурного пацифизма», а к праотцам. Глядишь, кто и найдет ответ…