293
Новиков Андрей Вячеславович родился 26 декабря 1961 года в с. Алабузино Бежецкого района Тверской (Калининской) области. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького, факультет поэзии (семинар В. Кострова). Работал журналистом. Публиковался в «Литературной газете», газете «Московский комсомолец»; в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Сура», «Байкал», «Симбирскъ», «Александръ», «Молодая гвардия», «Волга ХХI век», «Подъем» и т. д. Автор шести книг.
Праздник
Жизнь интересна в первой трети,
На кухне молоко кипит,
Петарды зажигают дети,
И снег искрится и шипит.
В прихожей разговоры грубы,
Свет резко падает в проем,
Приходят гости, шапки, шубы
Топорщатся хмельным зверьем.
А улица ликует в сборах,
Куранты бьют желанный час,
Расплавлен наст, чернеет порох,
Привычно праздник входит в нас.
Вот так, приливом и отливом,
Сумбуром, новизной затей,
И только хрупки и ленивы
Остатки ледяных дождей.
В них видно будних дней удушье,
Работы повседневной боль,
Жизнь, дай чуть-чуть великодушья
И праздник выплакать позволь.
Мелки на асфальте
На асфальте цветными мелками
Нарисованный домик с трубой,
Неказистый корабль с парусами,
Небосвод небольшой, голубой.
Голенастое дитятко, здравствуй!
Дай вернуться в твой возраст на миг,
У курносого облика странствий
На лице торжествующий блик.
Простота накануне улыбки,
На качелях взлетает восторг,
И кузнечик играет на скрипке
В пестрой клумбе, похожей на торт.
Но упрямое время верстает,
Упрекнув фантазера во лжи,
Мальчуган дураком вырастает
И зарёванный дальше бежит.
Так какой мы помазаны кровью,
Если гостем случайным в дому
Вера общая схожа с любовью,
Но противна хмельному уму?
Рассвет
Дубеют окна на морозе,
Рассвет вдоль холода реки,
И дремлют в полусонной позе
У темных лунок рыбаки.
Лишь нежность магниевой вспышкой
Порою не дает дышать.
Стоишь с термометром под мышкой,
Любить, болеть — тебе решать.
Начало дня еще неволит,
Смотри в окно, ищи слова.
И выходной не обездолит,
На леность предъявив права.
Грустят скамейки с птичьим шрифтом,
Пространство сумрачно разжав.
И ветер пользуется лифтом,
В подъезды шумно забежав.
Прошлое
Однажды на блошином рынке
Купил я старые ботинки
И вытертый фотоальбом —
Страницы у него горбом.
Чужое прошлое тревожить,
Скажу: конечно, мы не можем!
К тому же и ботинки жмут —
У прошлого характер крут.
Но все же я открыл страницы
И увидал в разводах лица
Чужих, исчезнувших людей
Во время, полное идей.
Они так жили — не тужили,
Росли, женились и дружили.
Учились. При холодных лбах
Лежали смирненько в гробах.
Чреда веселых детских рожиц,
Вот куплен первый «Запорожец»,
И на его горбатый зад
Семейный нависает сад.
Курсант у моря чинит шлюпку,
Цыган на снимке курит трубку,
Легкоатлет назло врагам
Глядит на стартовый наган.
А здесь на фото ели-пили,
Плясали, смешивая стили,
Потом уснули без прикрас,
Упав на старенький матрас.
Семейное чужое фото,
Увы, теперь листает кто-то,
Достав его из забытья.
И этот кто-то — это я!
Зачем? Понять, что время зыбко,
Что жизнь — досадная ошибка
И в проявлении любом
Вмещается в один альбом…
Истукан
Там, где посвист степного аркана,
Где ветра шевелят ковыли,
Сотворил я себе истукана
И прощенье прошу у земли.
Что ж, готовьтесь к таким переменам,
Купол неба сегодня не глух,
Потому и по каменным венам
Я вселяю в него новый дух.
Он, как молния в грозных зарницах,
Воссияет в значенье былом,
И ему перелетные птицы
Будут бить и крылом, и челом.
Пробудив известковые очи,
Очерчу я круги на воде,
И зеркальная аспидность ночи
Отразит его здесь и нигде.
Кто еще у судьбы на примете?
Не криви же, ваятель, душой:
Ты такой же ненужный на свете,
Бородатый, веселый, большой.
Тихий свет
Я встану спозаранку,
Пойму, что день нелеп,
Бычков открою банку,
Нарежу черный хлеб.
Где утро в темя дышит
И брезжит тихий свет,
Садись, избранник свыше,
На скромный табурет.
И будет стол, поверьте,
Гостеприимно прост,
Так выглядит бессмертье,
За это первый тост.
На середине лета
Зачем такой сарказм
И неживых предметов
Несуетный соблазн?
Черна под утро зелень,
Двора угрюмый свод,
Лишь остается верить
До дрожи: все пройдет!
Ласточки
Гудит натруженная Волга,
Реки змеится тучный створ,
Вода не заживает долго,
В порезах от прибойных волн.
Шумы винтов и эта пристань,
На барже синяя руда,
А выше, как внезапный выстрел,
Дневная выскочит звезда.
Коричневые сохнут сети,
Озона призрачный глоток,
Бегут по мелководью дети,
Парома хрипловат гудок.
Вот память! Ей любить и плакать,
Реальность больше бережет,
В песке рыжеет ржавый якорь,
И солнце тихо плечи жжет.
Порою радиодиспетчер
Загнет соленые слова.
И стригли антитезой вечер
В полете ласточки едва.
Кораблики
Звенят стаканы в подстаканниках,
Зеленый золотистый чай,
Ты едешь в поезде избранником
И дремлешь, сидя, невзначай.
В купе, по коридору мокрому
Мелькают отсветы окон,
Леса за солнечными стеклами
Обогащают лексикон.
На лицах тени сложным рубчиком,
Не новая колода карт,
Простое бытие попутчиков,
Разгар июня и азарт.
И почему-то пахнет яблоком,
Во всем подвижный этот свет,
В котором мастерит кораблики
Ребенок из сырых газет.
