Монголия: надежды маленький оркестр…

30 января 2024 года мы сообщали о том, что на Монголию надвигается «железный зуд». Далее последовали сообщения о снижении температур и обильных снегопадах, что означает массовый падеж скота.

21 февраля было принято решение обратиться в группу «Землячество в Монголии» с предложением собрать средства на помощь хотя бы одной семье. За три последующих дня была собрана сумма, которой хватило на грузовик сена - это 75 упаковок, и 40 мешков кормов, в том числе витаминизированной смеси для ослабевших животных. В сборе средств приняло участие 80 россиян.  

Прибыли мы на стоянку Гэрэлчулуна затемно. До конца не верилось, что где-то там, в снежной степи можно жить в юртах. Пришлось убедиться, что так бывает. Две юрты, одна маленькая солнечная батарея, спутниковая тарелка и несколько строений в ряд для скота.

И главный маркер монголов - семейство банхаров. Умная, как сама Природа, мама-банхарка, и шесть ее щенков! Один из них тявкал самозабвенно. Удивительно, но щенки банхаров рождаются в самые морозы и в полтора своих месяца жизни способны жить на снегу.  

Мужчины начали разгружать сено и корма, я же срочно внедрилась в одну из юрт. Страх ночевать в жилище предков улетучился с первой секунды.

Тепло от буржуйки, которая, как и сотни лет назад, отапливается исключительно кизяком, буквально обволакивает… Напротив входа алтарь, слева - телевизор, который бодро вещает о ситуации в стране, сундук, кровать. Справа тоже кровать и хозяйственный уголок - газовая печь, на которой варится мясо, шкафчик для утвари. Все согласно традиционному убранству монгольских кочевников.

Пьем горячий чай, жуем хрустящие хушууры, разговариваем с хозяйкой. Я рассказываю о том, как было принято решение помочь, что 80 россиян собрали средства в три дня и в три раза больше, чем мы рассчитывали.

Она, красивая монголка, лет пятидесяти, рассказывает о своей семье, о том, что они с мужем уже как тридцать лет живут свои хозяйством.

Тут возвращаются мужчины и Гэрэлчулун подключается к разговору.

- За тридцать лет, что мы держим скот, такой дзуд впервые. В 2000 году было что-то похожее, но обошлось мелкими потерями…

- Так зима 2009-2010 годов считается же самой страшной? - делюсь своими познаниями из прочитанного. –Тогда же, пишут, падеж был больше десяти миллионов скота?

- Да. Но у нас тут в Дундговь та зима не была такой жесткой. Здесь климатмягче. А в это раз сошлись все возможные беды. И снег, и морозы, и бури… Мы на всякий случай закупили кормов больше, но и это не спасло. Стадо коров и быков мы так и не смогли найти…

- А сколько их было?- спрашивает Байса, наш член команды и главный координатор.

- Около трехсот голов…

Зависает тишина. Байса еще по дороге рассказал историю, которая приключилась накануне. В одном из западных аймаков муж с женой отправились искать в буран свое стадо. Муж смог вернуться, жена погибла в степи.

Пытаешься представить уровень снежной бури - не получается. Кажется, что это миф из средневековья. Хотя уже наутро я, скрипя мозгами, пыталась понять, что в этой бесконечной степи было не так?  

Дошло не сразу - нет привычных столбов электролиний. Совсем нет…

Главное испытание

Согревшись горячим чаем, мы двинулись осматривать хозяйство. Вернее, то, что осталось от него.

Хозяйка нас ведет к дальнему загону, перешагивает через ограду и жестом подзывает. Я следую за ней и оказываюсь среди небольшого стада овец и там, в глубине копошившегося клубка из животных вижу два маленьких чуда на ножках. То были ягнята.

- Один родился позавчера, один сегодня утром, - ровным голосом говорит она.

Я понимаю, что моя мечта попасть на отару во время окота уже сбылась. Я робко спрашивала у друзей-монголов, когда начинается окот и можно ли организовать туда поездку, но в связи с форс-мажором в степи и гигантским падежом скота в стране идея как-то ушла на задний план. А тут случилось то, что в русских поговорках звучит: не было бы счастья, да несчастье помогло. Хотя вряд ли эта поговорка уместна в такой ситуации…

По пути мы завернули во вторую юрту, которая как оказалось, служит для выполнения хозяйственных задач: заварить корм, отогреть новорожденных и их мамаш в случае необходимости. Так же весело потрескивает буржуйка, а посередине стоит подобие ванны, где в основной корм подмешивают витаминную смесь «хорголжон», которая способна поддержать даже самых ослабших животных. Рядом с ванной лежит козленок.

- Что с ним? - задаю я самый глупый вопрос.

Между тем козленок начинает биться в судорогах, а Гэрэлчулун его удерживает силой и делает что-то вроде массажа.

- Три дня пытаемся спасти, - говорит он и подтягивает малыша к ванне с кормом. Тот захватывает жадно корм и все же жует.  

- Выживет? - снова задаю я неуместный вопрос и веду уже диалог сама с собою. - Раз три дня держится, значит сильный организм, борется за жизнь…

Помолчав хозяин семейства сообщает:

- У нас было около двух тысяч овец и коз, осталось около восьмисот, от полутора сотен лошадей где-то треть, ну и стадо коров… Возможно выживет часть, но… вряд ли… впереди еще март, его надо с оставшимися скотом как-то пережить…

На этих словах он осекся и будто почувствовал неудобство:

- Спасибо вам большое! Вы нам так помогли…Передайте своим друзьям нашу большую благодарность! - зачастил он.

Я, собрав весь свой словарный запас монгольских слов начала его уверять, что моя заслуга лишь в обращении к незнакомым мне людям в группах «Землячество в Монголии» и «Монгольский узел» и то, что они так быстро откликнулись - это свидетельствует о том, что мы все - люди.  
   

Возвращаемся в юрту. Там народу прибавилось. Пришел сын с другом, который помогал разгружать сено, родственник, который помогает по хозяйству и нас – пятеро вместе с хозяевами. В юрте стало жарко.

Мы снова выпили по пиале горячего чая, а после Самбуич, член нашего волонтерского отряда, предложил играть в карты. И это, как мне показалось, было самое уместное в той ситуации предложение. Долго определялись в какую игру мы все вместе умеем играть, оказалось - ни в какую.

И мы начали играть в подкидного дурака! Самбуич стал главным «тренером», и тем это было забавнее, что именно он меньше всех владел монгольским. Учитывая, что из приехавших в степь на двух языках, и то очень условно, владели я и Байса, тренинг оказался успешным.

Через сорок минут мы уже галдели, спорили, смеялись и, казалось, что беда потихоньку отступает от этой юрты. А еще через полчаса глаза уже сами начали слипаться.

Подъем в пять утра, дорога, эмоции разной силы сделали свое дело. Я, планировавшая спать в куртке и шапке, без задних ног дрыхла до утра лишь слегка укрывшись спальником.

И это была одна из лучших ночевок в степи…

Продолжение следует. Финал.