​​Там была деревня: в исчезнувшем с карты Бурятии улусе Дологон работала даже начальная школа

Анна и Казан Ануевы. Фото baikalskieogni.ru

Аромат полевых цветов и нежные воды Бугутурки. Улус Дологон был со­всем недалеко от нынешнего села Корса­ково… Детские воспоминания манят мно­гих вернуться сюда, в места, где ты бегал босиком. Люди, выросшие в улусе Дологон, при­езжают из Улан-Удэ, других мест, ставят палатки. И несколько дней, проведённых на малой родине, простор и пьянящий воздух дают им силы жить дальше.

В районную би­блиотеку пришёл запрос из Киева: «Есть ли у вас хоть какая-то информация про родину моего деда, улус Дологон - ответьте, пожа­луйста. Сергей Б.»

Дологон в переводе с бурятского – «бо­ярышник». Он утопал в зарослях цветущих кустов, раскинувшихся по берегам протоки. И в конце XIX века Дологон был довольно крупным. Известно, что в 1910 году откры­лась Дологонская начальная школа. Была коммуна «Красный Дологон».

Заведующая Корсаковским музеем Зоя Ананьевна Банзаракцаева считает, что в улусе жили представители трёх родов: Со­ормэйн Хайтал, Нохой Ураг и Ехэ Шоно. В 1932 году случилось наводнение. Дома многих семей подтопило. И дологонцы вынуждены были переезжать. Часть улусников выехала в Кижингинский район, разъехались семьи по другим местам. И в Дологоне осталось немного домов, в том числе родителей Вла­димира Албатаева.

Владимиру Доржиевичу 78 лет, в До­логоне он провёл детство и отрочество. И сейчас из Корсаково часто ездит туда. Вспоминает, что жили рядом с Ербаевыми, Степановыми. Дома стояли отдельными ху­торами в нескольких десятках метрах друг от друга. Родители его вступили в колхоз имени Ворошилова. Пережили в Дологоне войну и трудные послевоенные годы. Дер­жали в улусе скот, рыбачили. В 1934 году Дологонскую школу, которая была от Ал­батаевых через лог, восточнее дома Михе­евых, перевезли в Корсаково. И дети из Дологона ходили учиться уже за несколько километров в Корсаковскую школу.

Недалеко от дома Албатаевых жили Ер­баевы. Банэ Ербаев был хорошим кузнецом. Во время войны его призвали на фронт, он стал снайпером. Говорили, что Банэ учился спайперскому делу у Героя Советского Со­юза Жамбыла Тулаева. Дологонский солдат погиб. В улусе осталась его дочь Нина. Вла­димир Доржиевич посоветовал обратиться к ней.

Нине Банаевне нелегко даются воспоми­нания. Она сохранила его фамилию, ей очень дорога память о нём. Говорит, что в Долого­не было очень красиво летом, всё зеленело. Мама её работала в колхозе разнорабочей. В те времена надо было сдавать налог го­сударству топлёным маслом, молоком, дру­гими продуктами. Приходилось нелегко, но жили дологонцы дружно. Все были вместе, делились последним куском хлеба.

Есть и ещё воспоминания о Дологоне. Если Владимиру Доржиевичу и Нине Ба­наевне за 70, то Анне Тыпшеевне Ануевой – 90. В девичестве она Онтобоева, и сама тоже из Дологона. Вспоминает, что жили там тогда ещё Кукшиновы, Пуевы, Бортое­вы, Олмоевы, Нагуслаевы.

Её отец работал в колхозе. Зимой заго­тавливал лес, осенью жал пшеницу, летом был на сенокосе, а иногда замещал заведу­ющего складом. Мы спросили Анну Тыпше­евну, чем они тогда жили, чему радовались? Она ответила, что они работали и работали, а радовались – песням.

- Спойте! - робко попросили мы, совсем не надеясь на положительный результат.

Анна Тыпшеевна на секунду задумалась. Потом улыбнулась, в глазах у неё загорелся огонёк. И она запела звонким голосом бу­рятскую песню. Её слова можно перевести так: «Солнечный свет – хорошо. Молодые года – хорошо». Глядя на жену, распрямил плечи её супруг Казан Петрович. И семь де­сятков лет слетело с них в одно мгновение. И вот уже будто восемнадцатилетние – Ка­зан и Анна, наработавшись за день, из раз­ных улусов бегут в клуб, в Корсаково.

Молодёжь по вечерам собирается там и встаёт в большой ёхор – хоровод. Он тя­нется вокруг клуба, как бы опоясывает его. Парни и девушки иногда до утра танцуют ёхор, и даже тропинка образуется там, где в танце бегут они.

Анна Тыпшеевна вспоминает, как в 1944 году её, голосистую молодую девушку из Дологона, пригласили в театр Бурятской драмы в Улан-Удэ. Был конец войны, но жизнь не остановилась. Корсаковская моло­дёжь из всех улусов показывала свадебный обряд в национальных костюмах, со свата­ми, родителями невесты, жениха. Костюмы просили у родителей, бабушек. Порывшись в сундуках, женщины доставали старинные украшения: серебряные браслеты, бусы. Их умели изготовлять мастера-улусники. Об­ряд они показали во всей красе. Молодым артистам аплодировали.

Директор музея посёлка Энхалук Наде­жда Цыренова говорит, что очень красиво об улусе Дологон ей как-то рассказывал Леонтий Абазаевич Борбоев, известный ша­ман, замечательный рассказчик. Но его уже нет. А больше так, наверное, о Дологоне ни­кто не расскажет…

Елена ШУШУЕВА, газета «Байкальские огни»