«Дед Щукарь» Семён Воронин из Нижнеангарска живёт в сердцах земляков

 Пожалуй, не было в нашем, еще «добамовском» поселке Нижнеан­гарск человека, который не знал бы моего отца Семёна Ефимовича Воро­нина. Маленький, шустрый, чем-то похожий на шолоховского деда Щу­каря, своим природным обаянием и мудростью он сразу располагал к себе людей.

Звали его уважительно: деда Сеня, дедушка Семён. Нужен он был мно­гим. Ценили папу за его «золотые» руки, незлобивый характер, честность и открытость, юмор и жизнелюбие. И столяр, и плотник, он при помощи топора и пилы мог буфет, комод не толь­ко смастерить, но и витиеватыми укра­шениями оформить. Табуреты и столы, как игрушечные, выходили из-под его умелых рук. Никому в просьбе не отка­зывал. Дома, во дворе все было сделано этими руками, по-хозяйски, добротно и аккуратно.

НАРОДНЫЙ ЦЕЛИТЕЛЬ

Еще папа был знатным «костопра­вом», народным целителем. Его чуткие пальцы определяли вывихи и перело­мы костей. Вывихи вправлял сразу, как говорится, «ставил на место», а с пере­ломами и трещинами отправлял в больницу – нельзя было в те годы занимать­ся целительством на дому. Шли к нему и старые и молодые: «Дедушка, помоги!». Отнекивался, мол, вон она, больница, но после настойчивых просьб усаживал пациента возле себя и говорил: «Терпи те­перь. Больно будет – кричи, но терпи!». Не помню случая, чтобы папа кому-то отказал, не помог. О плате за лечение даже речи не было, не брал он деньги из принципа, считая это большим грехом.

Старожилы до сих пор помнят отца как знатока целебных трав. Помню, как он говорил: «Чем таблетки жевать, надо в травах разбираться. Вон сколько ле­карств мы ногами топчем».

А уж рассказчиком папа был непре­взойденным. Долгими зимними вече­рами, затаив дыхание, слушали мы его рассказы о войне. Мы – это родствен­ники, друзья и соседи. Бывало, набьет­ся в нашу маленькую кухоньку столько людей, что ступить некуда. Горит керо­синовая лампа, трещит только что зато­пленная «русская печка», а папа, важный и значительный, сидит в центре, разгла­живая свои роскошные усы, вспоми­нает фронтовые дни, боевых друзей. А вспомнить было что…

«БОЛЬШАЯ МЯСОРУБКА»

Совсем молодым парнем служил он на КВЖД, принимал участие в боевых действиях. В 1941 году призван в ряды Красной Армии. Воевал на Калининском фронте. Боевое крещение принял под городом Старая Русса, где его сильно контузило. Месяц отлежал в госпитале и - снова на фронт.

Бои под Ленинградом и Лугой были особенно жестокими. Отец называл их «большой мясорубкой» и вспоминал со слезами, как на глазах гибли его товари­щи, совсем молодые парни. В одном из таких жестоких боев его тяжело ранило. И снова госпиталь, снова нечеловече­ские боль и страдания. Ранение было очень серьезное, и после длительного лечения его комиссовали.

В 1943-м папа вернулся домой едва живой, с осколками возле позвоночни­ка. С ними так и жил до самой смерти.

На мой, тогда по-детски наивный вопрос, страшно ли было ходить в ата­ку, папа честно отвечал, что только ду­рак мог ничего не бояться. Много лет спустя я нашла в стихотворении Юлии Друниной подтверждение его слов:

Кто говорит, что на войне

не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Обычно рассказы о боях были скупыми. Видя погрустневшие лица своих слушателей, папа круто менял тему. Не такой он был человек, чтобы долго плакаться. Запас шуток и баек у него был неистощим настолько, что стены нашего маленького домика бук­вально сотрясались от хохота. Тут уж начеку была наша степенная мама, вер­ная подруга отца. Она тихонько шепта­ла, толкая папу в бок: «Ты, старик, ври, да не завирайся». На что он клятвенно заверял всех, что все им рассказанное – правда чистейшей воды!

ПРИМЕР ДЛЯ ПОДРАЖАНИЯ

В 1950-1980 годы ветеранов и инва­лидов войны должным образом не чествовали, практически не замечали. Не пользовались они заслуженными льго­тами. И, к нашему стыду, мы, их дети и внуки, мало интересовались военной биографией отцов и дедов. А ведь в школе все писали сочинения о геро­ях-пионерах и комсомольцах, далеких кумирах тех лет, не задумываясь, что такие же герои жили рядом, под боком, не обласканные славой, тихие и неза­метные, как мой папа.

Каким же сильным надо быть че­ловеком, чтобы вынести все это, пе­режить войну, разруху, голод! Какое надо было иметь терпение, мужество и стойкость, работая до глубокой ста­рости, превозмогать боль от этих проклятых осколков в спине! Папа выжил и вытерпел. Восьмерых детей на ноги поставил. Все выросли трудолюбивы­ми и честными людьми. А иначе нельзя было, пример для подражания - всегда рядом.

Почитали мы своих родителей. До сих пор не хватает их добрых советов, поддержки, участия…

Никогда не жаловался отец на судь­бу, никогда не выставлял свои заслуженные награды напоказ. А их он имел достаточно. Это и орден Славы, и мно­гочисленные медали. Помню, надевал он их один-два раза на светлый празд­ник День Победы. И стоял наш солдат молча, глотая слезы, необычайно тихий и серьезный. Это о нем, о моем отце, поется в песне: «Ты же выжил, солдат, хоть сто раз умирал! И друзей хоронил, и хоть насмерть стоял!».

Трудную жизнь прожил мой папа, но не сломался. Сыновей вырастил, дом построил, дерево (и не одно) посадил. Не успел вот только пожить по-человечески, не успел услышать высочайшую оценку ратному подвигу солдат Второй мировой.

Почти 30 лет нет с нами дорогого человека, но память о нем жива в серд­цах поколений. Вот уже десятилетняя праправнучка Анечка собирает мате­риал для школьного музея о своем пра­прадедушке Семёне и очень гордится им. А стало быть, жизнь продолжается!

Людмила ВОКИНА