Врач-нейрохирург Константин Эрдынеев: «Операция на головном мозге — это как выход в открытый космос»

Многие с любопытством наблюдали за тем, как новый руководитель начнет справляться с проблемами на местах. Впрочем, во время нашего интервью для газеты «Бурятия» я предлагаю сфокусироваться на другом. В течение часа мы в деталях обсуждаем главные испытания в карьере нейрохирурга, борьбу с выгоранием и место духовности и духовного в жизни врачей. Константин рассказывает мне о целебных силах поддержки со стороны близких, о синдроме гиперответственности и своих сложнейших операциях.

Я невольно делаю вывод, что передо мной -  искренний и сильный духом человек, привыкший с мужеством бороться с тяготами судьбы.

Но что важнее - он сохранил в себе страсть к главному делу своей жизни, продолжая относиться к окружающим себя людям с большим уважением и благодарностью.

От истоков -  к развитию

– Давайте начнем тогда с самого начала. Как вы решили прийти в медицину? С чего всё начиналось?

- Начиналось всё с моей бабушки по линии матери. В годы Великой Отечественной войны она работала медсестрой в военном госпитале и часто рассказывала мне истории о своих пациентах. И я стал мечтать о медицине, представляя то, как в войну врачи лечили и возвращали в строй раненых бойцов. Окончил школу, затем поступил в ЧГМА на «лечебное дело». Так что моя карьера врача действительно началась благодаря бабушке, ведь папа у меня -  полковник полиции, мама -  капитан полиции и брат -  полковник, тоже полиции.

Константин Эрдынеев: «Теперь мой долг - организовать работу на необходимом для жителей района уровне»

-  Как в семье восприняли то, что вы решили поступать в медицинский?

- Папа всегда меня поддерживал, он тоже мечтал о том, чтобы я стал врачом. Он вообще всегда во всем меня поддерживал. 

– А затем вы уже выбрали нейрохирургию…

-  Да, хотя это и длинная история. Из РКБ им. Семашко меня отправили в ординатуру от республики. И я окончил ординатуру по нейрохирургии, параллельно обучаясь в аспирантуре. В 2013  году я вернулся, устроился в «Семашко», начал свою карьеру нейрохирурга и отработал там около 4 лет. И уже там мне поступило предложение от начмеда БСМП стать заведующим отделением нейрохирургии. Вообще, там была очень непростая ситуация в тот момент... Короче, к моему приходу там оставалось всего два нейрохирурга из 13.

- Это на целое отделение?

-  Да. Тогда я практически с нуля создавал это отделение.

-  Ничего себе!

-  Работать мы начинали на пару с Дмитрием Сергеевичем Раднаевым. И первые полгода-год приходилось жить в больнице. С одного дежурства на другое. Я, конечно, набрал сразу быстро интернов, практикантов. Только ведь и операции им делать сразу не доверишь. Днём и ночью ездил в больницу оперировать, и в первый год в операционном журнале была сплошь моя  фамилия. 348 операций было в 2016 году, что ли…

-  Звучит невероятно. 

-  Сейчас я вспоминаю об этом, и мне кажется, что-то все это делалось на каком-то простом рвении. Мне хотелось доказать, что я смогу. Сейчас в отделении 9 нейрохирургов, один врач-невролог. Это стопроцентно укомплектованный медицинский персонал. Притом, что нейрохирургическое отделение БСМП считается одним из лучших отделений не только в Бурятии, но и по Сибири, Уралу и Дальнему Востоку. Я помню, к нам даже приезжали доктора с Дальнего Востока учиться малоинвазивно оперировать межпозвонковые грыжи. Есть такая технология «гидронож». И мы со своей командой начали внедрять её. Я лично провел 250 операций по гидронуклеопластике. Это очень хороший способ, там пункционно, через рентген-контроль, делается прокол, удаляется грыжа. И на пятые сутки пациент выписывается домой. Мы, кстати, единственное отделение, владеющее этой технологией на территории Сибири и Дальнего Востока. Ни в Чите, ни в Иркутске этой технологии нет.

На практике

- Еще работая в БСМП, в какой-то момент я начал думать, что мне нужно двигаться дальше, -   продолжает Константин Цыренович. - Хотелось убедиться, что владею умением организовывать людей. Помните фильм «Москва слезам не верит»? Там Катя Тихомирова, уже будучи директором завода, говорила: «Трудно с тремя… потом число не имеет значения».

-  И это действительно так? На вашей практике?

-  Это действительно так. Важно само умение организовывать. Дальше это не так важно. Мы многое с командой научились делать: удаление внутримозговых гематом, субдуральных гематом, операции на позвоночнике, операции на шее. Четверо уже умеют оперировать на шее, все 8 человек оперируют на позвоночнике, неотложная хирургия -  тоже все. Отделение фактически встало на рельсы, оно может работать без меня. И когда объявили конкурс на замещение должности главврача Закаменской ЦРБ, я подал документы и оказался единственным претендентом. Евгения Юрьевна (Лудупова - министр здравоохранения РБ -  авт.) тут же позвонила, сообщила, что искренне рада моему решению и мою кандидатуру утвердили без конкурса. Кстати, при ее участии я и стал нейрохирургом.

 Мне нравится работать в районной больнице со всеми ее задачами и особенностями. Теперь мой долг - организовать работу на необходимом для жителей района уровне.   

-   Отлично! Тут тогда все ясно. Давайте тогда поговорим о самых захватывающих моментах из вашей практики.

 - Они, в основном, связаны с Улан-Удэ, с БСМП. Первый - это инцидент в Сосновом Бору, когда в школу ворвался мальчик с топором и зажигательной смесью. К нам медициной катастроф привезли на операцию девочку в коме, в крайне тяжелом состоянии. Мне нужно было удалить осколки из головного мозга, остановить сильное кровотечение и сделать пластику твёрдой мозговой оболочки. Помню, как я боролся с тем кровотечением… После операции девочка пролежала в тяжелейшей коме где-то неделю. Потом вернулась в школу, и теперь периодически меня поздравляет то с Новым годом, то с днём рождения.

Прим. авт.: В январе 2018 года в СМИ вышла новость о том, что пострадавший ребенок был прооперирован бригадой хирургов из научно-исследовательского центра им. В.А. Алмазова (Санкт-Петербург) и Улан-Удэ (БСМП им. В.В. Ангапова). Впрочем, во время работы над материалами для интервью выяснилось, что сложнейшую операцию на мозге провела именно команда нейрохирургов БСМП под руководством Константина Эрдынеева. Хирурги из Петербурга затем провели осмотр и делали перевязки.

- Скажите, как справляться с подобными вызовами?

 - Давайте, я скажу откровенно. В 2018 году, когда детское отделение ушло в ДРКБ, я выдохнул с облегчением. Теперь за детей переживать не нужно -  а ведь за них волнуешься намного сильнее. Со взрослыми пациентами все по-другому. Ты общаешься со взрослым, и он сам ответственен за своё здоровье. Он самостоятельно принимает решения. А с детьми… Понимаете, ошибки, которые ты можешь допустить во время лечения детей, -  они фатальны, когда понимаешь, что этот маленький человек уже никогда не вырастет во взрослого.

Мы берем паузу… Константин продолжает.

- Ещё был случай, когда к нам поступила девочка 16 лет. Тогда в Забайкальском крае, где-то под Чикоем, кажется, перевернулся автобус с паломниками. Было около 40 пострадавших. Из них больше половины эвакуировали к нам в Бурятию: часть в Семашко, часть в БСМП. У моей пациентки был взрывной перелом 12-того грудного позвонка, причём осколки ушли в позвоночный канал и сдавили спинной мозг. Это произошло то ли в субботу, то ли в воскресенье -  я как раз тогда был в Горячинске. Получаю звонок от главного врача с вопросом:

-  Ты где?

-  Я на Байкале.

-  Бегом сюда, у нас катастрофа, везут на вертолёте ребёнка! Предварительно: травма позвоночника.

В город я долетел на машине за час с лишним. Просто мчался, чтобы успеть.

 Подъехал одновременно со скорой, быстро осмотрел девочку и сразу же велел везти ее в операционную. Из-за повреждения спинного мозга у девочки уже не двигались нижние конечности. Мы освободили спинной мозг, убрали осколки, сделали декомпрессию. После этого спинной мозг запульсировал, задышал прямо на наших глазах. На 15-е сутки девочка выписалась, вышла уже на своих ногах. Сейчас учится в медицинском институте.

Границы непознаваемого

-  На самом деле, именно в медицине ты понимаешь, что очень многие вещи нельзя объяснить, -  говорит врач. -  Что-то банально не поддаётся осмыслению. Бывает, проводишь операцию быстро, без ошибок, делаешь все идеально. Но человек умирает. А ты хватаешься за голову... А иногда не получается ничего, ты заканчиваешь операцию в страхе, что человек уже не выберется из комы. А он начинает ходить, разговаривать. И как это объяснить?

Поэтому среди медиков очень много верующих людей. Хотя, казалось бы, мы видели, как выглядит человеческий организм изнутри. Нигде там нет души, это я вам точно скажу. Где она, эта душа? Может, в сердце, может, в селезёнке. 

-  Есть ли у вас какие-то приемы, с помощью которых вы помогаете справляться с усталостью молодым коллегам, своим подопечным? Мотивировать их как-то?

-  Смотрите, мне было 36 лет, когда я стал заведующим отделением нейрохирургии  и начал собирать свою команду. И хотя это считается довольно молодым возрастом для заведующего, ребята  из команды были даже младше: им, в основном, было по 25-28 лет. И я им всем объяснял, насколько профессия нейрохирурга интересна. И что операция на головном мозге - это как… выход в открытый космос. Может быть, вы видели по телевизору, как выглядит открытый головной мозг? Это очень красиво…

-   Или, все-таки, немножко устрашающе?..

-  Да нет, это, на самом деле, очень красиво, - улыбается Константин. - Да и вообще, я ведь сам собирал парней в свою команду. Пятерых из них выучил тоже сам - лично отправил каждого из них в ординатуру. Кого-то переманил из общей хирургии, кого-то - из травматологов, кого-то прямо с лекций, с 6 курса забрал. К кому-то я подходил со словами: «Ты будешь отличным нейрохирургом, я это вижу, у тебя классные руки». Вообще, к каждому нужен определённый подход. Мне потом из Иркутска передавали привет, говорили спасибо за моих ординаторов.

-  Почему?

-  Потому что мы всегда отправляем в ординатуру очень подготовленных ребят. Они уже в первый год ординатуры могут делать трепанацию черепа, многие уже оперируют позвоночник.

Константин задумывается.

-  Наверное, надо оставаться максимально открытым. С первых дней давал своим ребятам в руки скальпель и говорил: «Давай держи, режь». Они мне в ответ: «Ну как, я ведь ординатор первого года». А я: «Ничего, я рядом». Я уверен, что это и есть ключ к мотивации. Нужно дать человеку сделать что-то самостоятельно и дождаться, пока он достигнет и получит кайф от результата. Благодарность от пациента, который больше не мучается из-за болей - это главная награда.

Главные принципы

-   Но ведь ни для кого не секрет, что сейчас, в пандемию, быть, оставаться врачом -  это что-то принципиально иное. Что помогает вам справляться с различными вызовами, нагрузкой?

-   Знаете, я сейчас вспоминаю… Когда на базе БСМП открылся ковидный стационар, нам всем, конечно, было непросто. Приходилось вновь изучать все инфекционные болезни. Но, побывав в шкуре инфекциониста, я начал относиться к этой профессии по-другому. А что касается приемов, у многих - самые универсальные способы борьбы с усталостью. В первую очередь, это касается семьи, поддержки близких и друзей. Очень важно иметь вокруг себя людей, которые знают, в какой сложной ситуации ты работаешь. Это в том числе касается и одобрения. Помимо этого, многое в работе врача зависит от атмосферы в коллективе. Дружеская атмосфера - главное, чтобы люди ходили на работу с удовольствием, знали, что мы тут и посмеемся, и пошутим, и поделимся своими историями. И -  крайне важно сохранять очень уважительное отношение к медсестрам.

Вообще, медсёстры сыграли огромную роль в становлении нашего отделения. Помните историю о двух врачах на весь штат? Но ведь у нас тогда были все медсестры, 18 наших медсестер. Именно благодаря им мы вывезли всю работу.

 Я постоянно всем напоминаю, что все начинается с сестёр и санитарок. Они ведь встречают пациентов, общаются с ними, и от них зависит общее впечатление об отделении. От них также зависит, будут ли нас пациенты любить. И наши медсёстры очень уважительно относятся к каждому пациенту. Если хамки изредка попадались, то мы с ними очень быстро прощались…

Мы говорим с Константином еще немного о развитии медицины, о том, как важно вести здоровый образ жизни и о разных приметах, распространенных среди хирургов. Затем прощаемся, и он пожимает мне руку со словами: «Спасибо, вы делаете очень важную работу». Я улыбаюсь в ответ, решаю не отнимать его время на споры о том, насколько его работа важнее. Работа врача.