1319
30 октября по всей России чтят память жертв политических репрессий. В этот день традиционно проходят траурные акции и мероприятия с возложением венков и цветов, в школах проводятся «уроки памяти» людей, погибших и пострадавших в период этих трагических событий. В Улан-Удэ в программу памятных мероприятий уже на протяжении трёх лет входит акция «Возвращение имён»: её участники зачитывают имена и краткие сведения о репрессированных из Книги Памяти. Кроме того, в этом году перед началом мероприятия возле памятника жертвам политических репрессий, расположенного по улице Коммунистической, был установлен буддийский молитвенный барабан «хурдэ», сообщает газета «Бурятия».
Последнее издание Книги Памяти, над которой трудились историки, студенты БГУ и члены ассоциации жертв политических репрессий, включает в себя более 14 тысяч фамилий репрессированных в 20-30-е годы прошлого века. Кроме Книги, существует и большая электронная база, где также можно найти информацию о своих близких.
В 2 часа дня состоялся сам митинг памяти. На нём присутствовали реабилитированные, дети и внуки незаконно расстрелянных и арестованных при советском режиме, студенты учебных заведений, школьники, представители власти, в частности, заместитель Председателя Правительства РБ по социальному развитию Вячеслав Цыбикжапов и министр соцзащиты населения Бурятии Татьяна Быкова. Собравшиеся возложили красные гвоздики к монументу, отдавая дань памяти жертвам того жестокого времени.
Акция призвана напомнить всем, особенно представителям молодого поколения, о тех страшных трагических годах, когда органы госбезопасности арестовывали людей под надуманными предлогами, разлучая их с близкими, отправляя в лагеря, лишая жизни невиновных. Выступающие призвали молодёжь задуматься и правильно оценить чудовищность этой трагедии, никогда не допускать повторения ошибок прошлого и бережно хранить память тех, на чью долю выпала эта жестокая и несправедливая участь.
За каждым именем трагедия
Те, кто непосредственно столкнулся с ужасом сталинского режима, до сих пор не могут сдержать слёзы, спустя многие десятилетия.
Мэльсина Никифоровна Михайлова пришла на акцию памяти вместе с племянницей Тамарой Лавриной. Будучи в преклонном возрасте она, тем не менее, не могла поступить иначе. Её отец, Никифор Михайлов, был первым секретарём Хоринского райкома партии и приближённым к известному бурятскому политическому деятелю, руководителю Бурят-Монголии Михею Ербанову. В 1937 году, как и Ербанов, отец Мэльсины Никифоровны был арестован по делу «панмонгольской контрреволюционной повстанческо-диверсионной вредительской организации» и был расстрелян. Мэльсина и её старшая сестра Роза тогда были совсем маленькими. После ареста Никифора Михайлова у его семьи изъяли имущество и принудительно выселили из дома.
Посмертно Никифора Анатольевича реабилитировали в 1957 году. Намного позже внучатая племянница Тамара Лаврина внесла его имя в Книгу Памяти, родственники увековечили его плитой на мемориале.
«Не оставим забытым»
Сёстры Мария и Марина Петровы показывают фотографию своего дедушки Корнея Артемьевича Семёнова, родом из села Большой Куналей Тарбагатайского района. О том, что его реабилитировали, родственники в своё время узнали из газеты «Правда Бурятии», в которой несколько дней публиковали длинные списки реабилитированных. Фотографии, которые показали женщины, были сделаны за три дня до его расстрела.
- Смогли получить их через знакомого в МВД. Нам их дали после того, как опубликовали в газете. Как он в мерлушке был (он у нас семейский, старовер), так его и сфотографировали - за три дня до расстрела, вместе с ламой. Фото ламы потом было опубликовано в газете, и дед наш там стоял, – не может сдержать слёз Марина Васильевна.
Корнея Семёнова расстреляли 6 марта 1930 года в котловане ЛВРЗ, похоронен он там же. Знакомый из МВД помог родственницам получить фотографии, на большее у него не было права.
- Но мы хоть число знаем, и где он именно похоронен. Раньше нам говорили, что его увезли в Туруханск. Наша мама так и умерла, не узнав правды, думала, что его там и расстреляли. Этим делом одно время занимался Измайлов, бывший работник телевидения, и ещё один поэт, который потом уехал в Иркутск. Он к нам приходил, они это дело поднимали, хотели ставить памятник. Но потом это всё как-то замялось и ушло в небытие, - говорит Мария Васильевна.
- Вообще, он служил царю в Иркутске 25 лет, - рассказывает Марина Васильевна, показывая ещё одну фотографию, с которой смотрит молодой бородатый мужчина. – Богатый был… с чего он был богатый? У них была паровая мельница на троих, а остальное – собственным горбом, просто работали не покладая рук. Ни возраста его не знаем, ни года рождения. Но всё равно будем искать дальше, памятную табличку сделаем. Всё это общими усилиями. У него много правнуков, праправнуков, не оставим нашего деда забытым.
Отец Владимира Тонхоноевича Иршутова Тонхоной Иршутович – уроженец улуса Онгурён Ольхонского района Иркутской области.
- Отец был раскулачен ещё до моего рождения и был репрессирован в 1937 году. В феврале 1938-го, когда мне было три года, в Иркутске его расстреляли. И так мы остались без отца. Нас было четверо, мать как могла, так и воспитала и вырастила. Сейчас уже трёх сестёр нет в живых, я остался один, мне 84 года. Отца реабилитировали в 90-е годы, во времена «ельцинской реформы». А до этого я считался сыном врага народа. Хотя в армии три года прослужил, нормально. Тогда не только мой отец, очень много людей ушли из нашей деревни – сорокалетние, за пятьдесят, за шестьдесят лет. И никто не вернулся. А те, кто на фронт уходили, процентов 60 возвратились.
Дети репрессированных
Валентина Лубсановна Цыренова пытается найти информацию об отце своего отца. Поиск осложняется тем, что его имени никто не знает.
- Я писала заявление на поиск документов. В БГУ отдавала, ответа от них нет. Хотела узнать, где родился, учился, работал. Я знаю, что он работал в милиции конюхом, а за что его посадили, неизвестно.
Папа Валентины Лубсановны, как она полагает, был родом из Иркутской области. Когда строили Джидинский полигон, на месте которого сейчас аэродром, его, маленького мальчика, вместе с отцом привезли на стройку. Отец, по всей видимости, умер, и мальчик остался один. Было это в 1927-1930-е годы.
- Ходили тогда Белая гвардия, Красная гвардия, кто из них убил - не знаем. Отец мой бегал голодный, пока его наш дедушка Сандуй не взял к себе и не дал ему своё имя – Лубсан Сандуевич Цыренов. А как его на самом деле звали, не знаю. Я искала, хотела найти информацию про полигон, кто строил, посмотреть список, написала в БГУ, но они, видимо, не могут найти. Может быть, у кого-то есть этот документ? А памятник как я могу сделать, если нет документов? В таком положении и хожу, - вздыхает Валентина Лубсановна.
Как рассказала женщина, в те времена многие её родственники и по материнской линии также подверглись репрессиям.
- В тюрьмах сидели по 5, по 10 лет, один от туберкулёза умер, один выжил после 10 лет, остальных без суда и следствия убили. У нас был очень сильный лама, который лечил людей, пешком из Джиды в тибетский Лхас ходил. На многих у меня есть документы, я отдала для издания в Книге Памяти, а вот отцова отца - нет, ламы тоже. В то время репрессированных со всеми детьми отправляли. А наша бабушка, мама моей матери, когда начали в тюрьмы сажать родственников, сказала всем бездетным - берите их детей. Так всех и раздали. Такова история, судьба, видимо, так распорядилась. Надеемся, конечно, узнать о деде, но года-то идут, - вздыхает Валентина Лубсановна.
В общей сложности, в период сталинских гонений, в Бурятии пострадало около 20 тысяч человек, 6 тысяч из которых были расстреляны в 1937-1938 годах. До сих пор точное количество пострадавших неизвестно, а информация о местах захоронений остаётся засекреченной.
Фото Анны Огородник
Автор: Антон ИРШУТОВ
