Как буряты стали оседлым народом

Со второй половины XVIII – XIX вв. у бурят стало интенсивно развиваться земледелие, а кочевое скотоводство стало отходить на второй план. В Предбайкалье  оно вовсе исчезает и утверждается полукочевой тип, сначала четырех разовое по сезонам года, а к ХХ-му веку только зимние и летние кочевки. А «…в Забайкалье наряду с кочевым скотоводством возникает и развивается полукочевое» (Буряты. 2004. С.93).

Переход от кочевничества к оседлости имел в разных районах свои особенности и временные рамки. В научной литературе этот процесс длившийся с XVII-го по XX вв. показан широко, но дисперсно, а специальных трудов посвященных этому нет. А между тем, бурятский опыт модернизации интересен и актуален по двум причинам: а) дух кочевников никуда не делся из нашей культуры, быта и ментальности; б) в соседней Монголии также идёт процесс ломки тысячелетнего кочевого образа жизни,  в последний раз инициированный дзудом – стихийным бедствием, которое уничтожило в этом году около 10% поголовья скота в стране, а это 6,7 млн голов...

Ферма Батомунко Дымбрылова. Усть-Эгита. Еравна

В Алари

Из детских лет в Алари в 60 – 70 гг. прошлого века помню деревянные восьмиугольные юрты (гэр) во дворах. В них деревенские переселялись на лето. Вместе с ними там поселялись ласточки. Они вили гнёзда на самом верху под крышей, вылетали и залетали через дымовое отверстие - урхэ. Через неё же лился солнечный свет, окон не было и в юртах всегда царили сумрак и прохлада. Из продушников у основания тянуло свежим воздухом, который устремлялся к дымоходу.  В юртах варили тогоонэй арси – лёгкое молочное вино, там же стояла в кадках курунга, висели хомуты и уздечки.

Традиция переселяться в юрты была одним из реликтов прошлой кочевой жизни. К оседлости буряты переходили постепенно, не сразу, когда оказались запертыми в пределах Российской империи и были вынуждены отдавать свои пастбища под пашни переселенцам из западных губерний. Уменьшение площадей под выпас скота и чересполосица с русскими сёлами и с их близлежащими пашнями постепенно ограничивали кочевки. Это вело к сокращению поголовья скота и переходу к земледелию, совмещённой с охотой и рыболовством. Если в прошлом большинство бурятских хозяйств совершало перекочёвки 3–4, а то и до 10 раз в год, то постепенно они перешли к полукочевому образу жизни, переезжая только между зимней стоянкой (зимником) и летней (летником).

Из зимников в летники

А некоторые и вовсе перешли к оседлости уже к середине XIX-го века: «Инородцы. Под этим названием состоит все Аларское ведомство, в котором: а) оседлые инородцы, живущие в деревнях на одних местах подобно крестьянам; б) кочующие инородцы, переменяющие по временам года свои жилища, кочуя в мае месяце с зимника в летние юрты, устроенные в удобных для пастьбы скота местах, где проживают до 1 сентября, а с этого времени опять кочуют в зимники, устроенные с той разницей от летних, что при зимних юртах пристроены русские избы с сараями и другими пристройками для содержания скота и проч. Кроме того, инородцы в зимнее время кочуют на заимку для прокорма скота и молотьбы хлеба, а по окончании работы на заимках возвращаются в зимники; говорят они на монголо-бурятском языке, некоторые из них умеют говорить, читать и писать по-русски и монгольски» (Из годового отчета Аларской Степной думы за 1859 г.).  

Сопротивление Кудары

Губернские власти поощряли процесс перехода к земледелию и оседлости. В 1862 г. в ответе военному губернатору Забайкальской области на предписание об этом главный тайша кударинских бурят Заяхан Хамаганов рапортовал: «Судя по отзывам инородцев заключаю, что главным препятствием оседлому водворению бурят, служит инстинктивная их привычка к кочевой жизни, укоренившаяся веками и переходящими из одного поколения в другое, чему также немало способствуют и обряды нашей веры, впрочем, еще большим препятствием служит по крайнему моему разумению, для водворения оседлости между здешними бурятами, неудобные к колониальным поселениям местности, на которой расположено Кударинское ведомство близость устья р. Селенги, имеющей отлогие берега и часто опустошающей местность своими наводнениями заставляют бурят выкочевывать среди лета на высокие места и даже в зимние кочевья, которые будучи поуравнены скотом во время лета, на зиму не дают подножного корма, которым здесь во всю зиму питается скот, в поддержание запасов сена, которого по многочисленности скотоводства и малости сенокосных лугов, часто покрываемых от наносов р. Селенги при разливах, на прокормление недостаточно» (История Кударинской степной Думы в документах НА РБ (1825 – 1903 гг., с.51 – 54, Улан-Удэ, 2010.).

А вслед за рапортом тайши кударинские буряты приняли в том же году на сходе «Общественный приговор о невозможности перехода от кочевого образа жизни к оседлому»: «А потому мы с общего согласия желаем в настоящее время продолжать жизнь по прежнему порядку, т.е. кочевать с места на место и пользоваться угодиями на том самом  порядке как прежде и ныне;…» (Там же).  

Хоринский вариант

На этом история кударинцев с полным переходом к оседлости в XIX в. завершилась. Власти понимали, что кочевое скотоводство это оптимальный вариант хозяйствования в бурятских степях непригодных для хлебопашества.  Так граф Михаил Сперанский, бывший сибирским губернатором с 1819–1821 г, считал пастбищное скотоводство важной отраслью экономической жизни страны и приказывал принимать меры к улучшению и был врагом всевозможных стеснительных мер против кочевого хозяйства.

Поэтому переход хоринцев к оседлости не форсировался. Из Отчета Хоринской Степной думы за 1849 года: «По азиатскому обычаю ведут жизнь кочевую, переходя по временам года с одного на другое место для удобства к прокормлению скота их, как главной промышленности». «Кочевых душ» было  – 16169, «оседлых родовых» – 65, «таковых Курбинских» (очевидно крещёных бурят из Курбы, Унэгэтэя и Хасурты) – 117. Итого: 16351 душ.

А в отчете хоринцев за 1888 г. указывается, что: «Земледелием занимаются инородцы, кочующие только по низовьям рек Хилка, Уды, Кудуна и Курбы, кочующие же по остальным местам Хоринского ведомства, кроме оседлых инородцев Курбинского общества (крещёные буряты), которым земледелие служит преимущественным занятием, по неудобности земель земледелием не занимаются».

Одним из признаков оседлости было наличие стационарных жилищ и уже в 1894 г. в Хоринской степной думе было: частных деревянных домов – 10482, юрт деревянных – 8999, войлочных – 15285. Из этого факта видно, что и хоринцы к концу XIX в. постепенно переходили на своих обширных территориях (Хори, Заиграево, Кижинга, Еравна, Бичура и т.д.) к полукочевому образу жизни, а затем и к оседлости.    

Стойбище в Монголии

Последний бастион

«Единственным районом, где до начала ХХ в. сохраняется кочевой тип хозяйствования, являлось Агинское ведомство, что было обусловлено его специфическими природными условиями» (Павлинская, Жамбалова. 1986. С. 237 -261, 249). А Лодон Линховоин писал, что в Агинской степи в начале ХХ в., избы были редким явлением: «Лишь в 1909 – 1910 гг. стали появляться убогие избушки примерно 4х5 м… с двумя-тремя маленькими окошками… Во всей Аге до революции едва ли было больше двух десятков построек, которые можно было бы назвать домами. Они принадлежали нойонам, да и то тем, которые имели какое-то образование. Кулаки же, независимо от степени богатства, обычно довольствовались простыми избушками. Летом люди жили в деревянных помещениях, построенных из плах или же распиленных надвое бревен, в них не было ни потолка, ни пола, ни окна… На зимниках многие строили небольшие амбары» (Линховоин. 1972. С.25-26). По воспоминаниям Бадмажаба Гындынцыренова (мастера по производству традиционных юрт в Улан-Удэ),  его отец постоянно жил в юрте в Гунэе, куда в 1963 году привёл свою молодую жену. А  на животноводческих стоянках юрты у них использовались вплоть до 80-х годов прошлого века.

Но и агинцы в начале прошлого века переходили к полукочевому скотоводству. Об этом говорит и тот факт, что перекочевавшие в тот период в  Монголию буряты из Забайкалья уже строили дома и заготавливали сено, в отличие от местных монголов. Их называли народом трёх машинок – сепараторов, швейных машинок «Зингер» и сенокосилок. Также и в Шэнэхэне во Внутренней Монголии КНР буряты живут оседло. Они были единственными среди местных народов, кто пёк хлеб и варил варенье, а это умения не характерные для чистых кочевников.  

Ускорение и перестройка

В начале ХХ-го века буряты в основном перешли к оседлому и полукочевому образу жизни. Завершился I-й этап этого долгого процесса. После прихода Советской власти тотальная перестройка общественного бытия пошла ускоренными темпами и к 1950-м годам был завершён и II-й этап перехода к оседлости. Никаких специальных кампаний, таких как «раскулачивание» не принималось,  а всё шло в общем ходе социалистической модернизации сельского хозяйства.

А это включало в себя коллективизацию, механизацию,  кооперацию, электрификацию, мелиорацию, освоение целинных и залежных земель и многое другое. Буряты повсеместно стали совмещать скотоводство с земледелием, жить в сёлах и деревнях с налаженными условиями соцкультбыта. Значительная часть скота содержалась на заимках, а то и вовсе как в Курумкане, Оке, Еравне  и Закамне отгонялась на летние пастбища в таёжные урочища.  

P.S. Сегодня, модернизация вытеснила кочевничество как феномен традиционной культуры на периферию. Но каждый год приходит весна и во мне  просыпается потомок кочевников, овладевает беспокойство – «Охота к перемене мест». Нарастает радостное возбуждение как будто перед кочевкой на летние пастбища, в покрывшуюся свежей зеленью степь - нашу бурятскую степь. Всё кажется, что вот сейчас открою глаза и увижу, как в дымоход юрты поднимается дымок и залетают ласточки. Но, нет, это сон, всего лишь сон…

На главном фото: фермеры - отец и сын Лодоевы из Хонхолоя. Бичура