914
Айкануш Погосовна Петросян. 1972 г. р. Барнаул.
Надежда уже несколько дней как держала сумку наготове. В этот раз положила всё, что надо, даже и книжку взяла. Не то что при первых родах: забыла крем, платок на голову, стакан для чая. Нынче пришла после вечерней дойки — в хозяйстве две коровы — присела на стул, скинула рабочую телогрейку, тихо сказала мужу:
— Серёж, собирайся, повезёшь меня.
«Повезёшь» — это потому, что в начале марта вся деревня ещё заметена снегом. Традиционные в Сибири февральские бураны и метели не собираются прекращаться в марте. Вот и сейчас заметено так, что скорая не проедет к усадьбе.
Мать Сергея вынесла приготовленную сумку, обняла невестку, перекрестила. Сергей надел на жену тулуп, который, несмотря на март, всё ещё не убирали в кладовку, укутал шалью, закинул себе на плечо сумку, осторожно вывел жену во двор, усадил на санки, натянул правой рукой привязанную к санкам верёвку, которую хотел ещё третьего дня заменить, но никак не находилась свободная минутка, и тихо повёз.
Мартовский снег мягкий, вязкий, верёвка натягивается — хоть бы довезти, не оборвав. Мороз, конечно, не такой, как в декабре-январе, но ощутимый. Мартовские морозы доходят до минус двадцати пяти, а то и ниже. А нынешняя зима 1968 года вообще затянулась, весна где-то затерялась в сибирских просторах.
Надежда молчала, старалась не отвлекать мужа. И во время первой беременности, и нынешние девять месяцев не досаждала домашним, не капризничала, не требовала ни мандаринов из сельмага, если привозили туда такой заморский фрукт, ни грибов солёных из погреба в полпервого ночи.
Оба волновались, чувствовали какую-то торжественность, а кругом было так тихо, так спокойно, и скрип снега от уверенных шагов мужа успокаивал. Но почему этот скрип разный от правой и левой ног? У Надежды прекрасный музыкальный слух. Когда её семья жила в райцентре, она со старшей сестрой — им тогда было по 7 и 9 лет — три года проучились в музыкальной школе, пока не переехали. Сейчас в почти уже ночной зимней тиши Надежда чётко слышала, как на какие-то полтона, но звуки всё-таки различаются. Она вспомнила, как прошлым летом начала проседать и поскрипывать дверь в курятнике, скрип сначала был короткий и высокий, за месяц понизился и удлинился.
— Поправь дверь-то у курей, — говорила она мужу, — то на «ля» звучала, а нынче как «до», так и до басового ключа дойдёт.
Сергей смеялся, он ничего не понимал в нотной грамоте, хотя играл на гармошке виртуозно.
Надежда улыбнулась от мысли, что думает совсем не о том, не о предстоящих родах, не об оставленной на стариков дочке, а о двери в курятнике. Глаза закрывались, и мысли улетели к первенцу — ненаглядной, любимой дочке Оленьке. Осенью Оленьке исполнилось три года. Надя так гордилась дочкой, она любила наблюдать за ней, любоваться ею, матери казалось, что её ребенок владеет какими-то заповедными знаниями, но поделиться ими не может. Дочь стала для неё родником, храмом, то есть всем тем, что очищает, дает покой. Вспомнила, как они читали недавно сказку про Айболита:
И пришла к Айболиту лиса:
«Ой, меня укусила оса!»
И пришёл к Айболиту барбос:
«Меня курица клюнула в нос!»
Когда прочитали всю сказку, Надя предложила Оленьке самим посочинять дальше, кто же ещё из не упомянутых в книжке зверей мог бы прийти к Айболиту. Оля тут же выдала:
— И пришёл к Айболиту петух: «Меня бабушка клюнула в ух!»
Обе засмеялись, Надя спросила:
— Почему у тебя бабушка клюётся, и почему в «ух», а не в «ухо»?
Дочь пояснила, если сказать «в ухо», то будет «не по-стихотвориному».
Голос мужа заставил очнуться:
— Надюх, я придумал! Сына Юрой назовем, в честь Гагарина. Может, и родишь дитё как раз 9 марта, в день рождения Юры Гагарина. И будет наш Юрка космонавтом, и полетит он в космос, как его тёзка-герой, полетит высоко, как Юра, а может, и выше Юры. Что молчишь, что скажешь, Надюх?
И с легендарным гагаринским «Поехали!» Сергей слегка разогнался. Скорость через минуту сбавил, вспомнив, что верёвка может оборваться.
Надя не отвечала, только улыбалась. Конечно, они мечтали, чтобы вторым родился сын. В дочке Оленьке души не чаяли, но муж так ждал сына. Построен дом, есть любимая жена, в которую влюбился ещё студентом, хозяйство, работа, уважение сельчан и начальства. Как же без наследника, как сибиряку без сына? Ещё раньше перебирали имена: Клим, Макар, Саша, Володя, Коля. Никакое не выбрали. И вот — Юра! Их Юра подрастёт, и станет космонавтом, и полетит высоко-высоко, как бесстрашный, улыбчивый и скромный Юрий Гагарин. Полёт Гагарина встряхнул всю советскую страну. Люди искренне радовались этому полёту, как настоящей победе. В тот день семь лет назад, 12 апреля 1961 года, вся деревня вышла на улицу, люди кричали, обнимались, включили все радиоприёмники: в школе, в сельсовете, в домах, у кого были. Все смотрели в небо, ждали, что вдруг где-то там что-то вспыхнет или мигнёт. Конечно, в небе ничего не происходило, но люди вглядывались и ждали. А потом, позже, перед каждым сеансом кино в сельском доме культуры показывали документальный фильм. Кадры из этого фильма знала вся страна: по ковровой дорожке чётким ровным шагом идёт Гагарин, он идёт докладывать Хрущёву о полёте, идёт и улыбается, а на одном ботинке развязался шнурок, но Гагарин продолжает идти спокойно, красиво, уверенно.
Как же они раньше не остановились на этом имени для сына? Ведь это такая гордость и честь — носить имя как у первого космонавта планеты. Вспомнила ещё Надя, как в детской энциклопедии, которую она недавно читала дочке, было написано про то, что через много миллиардов лет Солнце взорвётся и Земля сойдёт с орбиты, улетит в бездну. Оленька даже заплакала, да и Наде стало не по себе. Никогда она раньше не думала об этом, а слёзы дочки заставили представить эту картину. Почему? Когда? Как сорвётся с орбиты? Как взорвётся Солнце? Ну и что, что их уже не будет на Земле, но ведь другие люди будут. Как же это страшно! Так и застал тогда ревущую дочь и смахивающую слезы жену пришедший с работы Сергей. Узнал причину, обнял, поцеловал каждую в макушку, сказал: «Какие вы дурёхи у меня».
Сейчас она думала, что, может, их будущий сынок Юра и правда полетит в космос, выше всех, выше звёзд, и отыщет там что-то важное для науки, и расскажет об этом на земле, и все главные ученые страны придумают, как сделать так, чтобы Земля не слетела с орбиты через миллиарды лет.
— Надь, слышишь? Говорю, выше Юры пусть полетит наш сынок. Там, знаешь, сколько вопросов, в этом космосе, туда летать не перелетать, — мечтал вслух Сергей.
Как же он часто дома представлял, как будет учить сына разводить костёр, колоть твёрдые поленья, ставить капканы, ловить и различать рыбу, нырять в речку, да много ещё чему, что полагается знать деревенскому мальчишке.
Ехали уже с полчаса, никого по пути не встретили, деревенские улицы зимой рано пустеют, только окна сияют тёплым светом, да дым из печных труб поднимается то прямо, то вбок. Сергей молчал, торопился, решил укоротить путь до больницы, «срезать», проехав мимо склада, где хранится комбикорм для колхозной свинофермы. От склада мелькнула тень, Сергей замедлил шаг, прислушался, пригляделся. По тропинке, бросив санки с тремя мешками комбикорма, убегала женщина. Сергей рассмеялся, повернулся к жене:
— Дочка будет у нас, мать, дочка! Вон, баба нам встретилась!
Потом перестал смеяться и заорал в сторону убегающей женщины:
— Дура ты, дура! У меня сын должен был родиться, космонавт, чтобы это… выше Юры, а ты тут со своими ворованными мешками!
В семь утра уборщица больницы баба Люда прошла с ведром и шваброй мимо прикорнувшего на коридорной скамье мужчины. Он спал, положив голову на сложенный женский тулуп, рядом стояли санки. Баба Люда пригляделась, будить не стала: пусть поспит человек, счастливый отец двух дочерей Сергей Дмитриевич Семакин.
27 марта 2021 г.
