​Как иркутяне «кинули» бурят с тарифами на электричество

Из воспоминаний Владимира Константиновича Агалова, первого зампреда Правительства Республики,  бывшего члена Совета Федерации ФС Российской Федерации. К 90-летию Леонида Потапова.

«С Леонидом Васильевичем Потаповым жизнь и работа сводила нас часто – на различных партийно-хозяйственных активах, рабочих совещаниях города и района. Я в то время был заместителем директора авиазавода, а он – главным инженером ЛВРЗ. Леонид Васильевич всегда выступал конкретно, по-деловому, без «лирики» и политизации вопросов. И экономические проблемы он всегда увязывал с технологической и производственной дисциплиной в бригадах, цехах, ратовал за то, чтобы рядовые рабочие учились понимать экономику не «вообще», а в привязке к конкретному рабочему месту.

Между нами никогда не было конфликтов, у нас были отличные взаимоотношения. Леонид Васильевич раскрылся как активный и требовательный человек, а такие качества руководителя были присущи и мне. Л.В. Потапов интересы дела ставил выше личных амбиций, такая же позиция характерна и для меня. Одно время я работал первым заместителем у Владимира Бизьяевича Саганова.

Через несколько лет, в 1994 г., Президентом Бурятии избрали Л.В. Потапова. Мы, правительство, были отправлены в отставку. Меня избрали депутатом Народного Хурала, а потом и председателем комитета законодательного органа республики. Через полгода работы нового правительства Леонид Васильевич пригласил меня первым заместителем председателя правительства.

Не только я, но и многие были удивлены таким решением главы Бурятии, это был неожиданный ход: как тогда некоторые люди говаривали на площади Советов, Потапов сделал своей правой рукой человека из стана политического противника. Такой шаг характеризовал Леонида Васильевича как человека, который руководствуется интересами республики. Кадры он подбирал и расставлял не из личных симпатий-антипатий, а исходя из того, как человек может работать на благо республики.

Хочу заметить: начиная с гайдаровской «шоковой терапии», в стране и, конечно, у нас в Бурятии царил сильнейший кризис, экономика была в штопоре. Ведущие предприятия Бурятии, например, оборонного комплекса (авиазавод, приборостроительный, судостроительный), предприятия, работавшие на сырье, завозимом из-за рубежа (мясокомбинат, ТСК), лесной комплекс и др., остались без заказов и финансовых ресурсов, попали в кризисное положение. В бюджет республики поступало мало доходов, поэтому рабочие и служащие оставались без зарплат, пенсионеры – без пенсий и т. д. Трансфертов тогда от федерального центра почти не было, и то приходили с большой задержкой по времени. Первый миллиард помощи мы получили в 1995 г. Но сколько тогда было исписано бумаг, исхожено коридоров! Леонид Васильевич пришел к руководству республикой в самый пик кризиса.

Обстановка была тяжелейшая. Заслуга его команды в том, что республика не попала в более критическое положение. Напряженно работали почти с каждым предприятием, изыскивали возможности для их поддержки. Правительство во главе с президентом лишь к 1998 г. заметно исправило ситуацию. Мы все время ждали какого-то подвоха, неожиданностей со стороны Москвы.

В экономике катастрофически не хватало денег. Зарплату выдавали продуктами, товарами. Шел бартер, взаимозачеты. Но больше всего боялись, что Москва «выкинет фокус», и станет еще хуже. И дождались – это и произошло в августе 1998 г. – дефолт. Это был шок, самый настоящий финансовый и экономический шторм, дефолт. В 1998 г. страну охватил такой кризис, который почти перечеркнул все наработанное нами за три года положительное в экономике и социальной сфере.

Л.В. Потапов подписал специальный президентский указ о временном введении в Республике Бурятия особого режима управления экономикой и социальной сферой. В нем говорилось, что в связи с возникшим острым кризисом в социально-экономической сфере в Республике Бурятия вводится особый режим управления, который предполагает: – приостановку действия отдельных законодательных и нормативных актов в целях усиления режима экономии финансовых и материальных ресурсов; – централизацию всех видов ресурсов для выполнения задач особого режима управления; – разрешение платежного кризиса в хозяйственном комплексе и бюджетной сфере;– решение проблем ликвидации задолженности по заработной плате и социальным выплатам;– стимулирование совокупного спроса и занятости; – усиление экономического и общественного правопорядка. Функционирование экономики, социальной сферы, потребительского рынка и других сфер было поставлено под жесткий контроль органов исполнительной власти. Запасам продовольствия и товаров народного потребления уделили особое внимание. Ввоз – пожалуйста, а вывоз из республики был запрещен. Мы просчитывали запасы, особенно продовольственного зерна, и не допустили кризисную ситуацию с продовольствием, другими товарами.

Мы не впали в панику, Леонид Васильевич работал в те дни на полный износ, по 13–14 часов в сутки, и мы тоже «пахали» в таком же режиме. Комитет цен еженедельно, а порой и ежедневно докладывал о ценах на республиканском рынке. Леонид Васильевич давал команду жестко пресекать любые попытки зарождающегося бизнеса «таскать горячие угли» из чужого костра (перефразированное выражение французского поэта Ж. Лафонтена «таскать каштаны из огня»).

Мы делали все, иной раз даже перешагивая границы дозволенного законом, чтобы любыми способами удерживать галопирующие цены на товары первой необходимости. Вся страна во главе с Ельциным тогда «села в большую лужу». Сейчас у нас в республике часто утверждают, что Потапов якобы не сумел договориться с Ножиковым, губернатором Иркутской области, об установлении «иркутских цен на электроэнергию». И добавляют: «Ножиков был смел, а Потапов оглядывался на Москву». Такие высказывания – это от лукавого. А как обстояло на самом деле, мало кто знает. Официального предложения от иркутян об установлении одинакового тарифа не было. Все было намного сложнее. Вот об этом расскажу подробнее.

Ножиков тогда просто-напросто не отдал Иркутскэнерго в РАО ЕЭС, проявив несгибаемую смелость и зная несовершенство законов «еще той», ельцинской России. Оставив в своей собственности каскад ГЭС, они смогли оставить цены на электроэнергию на прежнем, «советском» уровне. Ножиков тогда, в Москве, заявлял громогласно, что может дать Бурятии энергию по иркутским ценам, мол, «идем мы в паре».

Ведь все воды Байкала собираются на территории Бурятии, у Бурятии огромные экологические издержки, т. к. очистные сооружения потребляют много электроэнергии. Точно не знаю, но, скорее всего, слова о Бурятии были у Ножикова, так сказать, неким «пиаровским ходом»: мол, не мы одни уходим из РАО ЕЭС, а вместе с бурятами. Для Москвы это могло бы выглядеть посолиднее.

Леонид Васильевич поручил мне срочно ехать в Москву, в Министерство энергетики, в комиссию по тарифам. Пришел утром, сразу с самолета, говорю, что иркутский губернатор предлагает электроэнергию по своим тарифам. Мне отвечают: зайдите после обеда, в пять часов. Зашел. Говорят: мы вам не рекомендуем заключать такой договор. Я им – давайте тогда нам энергию по иркутским ценам, а то уйдем к иркутянам.

Мне отвечают: тогда забирайте Гусиноозерскую ГРЭС и уходите. Мы понимали, что с Гусиноозерской ГРЭС мы иркутянам не нужны. Электроэнергия ГРЭС на порядок дороже, чем на российском оптовом рынке электроэнергии. Зачем иркутянам увеличивать стоимость своей энергии?! Мы долго ходили, добивались хоть какого-то решения в нашу пользу. Но Москва блокировала все предложения, в надежде, что и иркутян заставят подчиниться Москве. В итоге нам, Республике Бурятия, с российского рынка стали отдавать треть потребности республики по иркутским ценам. Поэтому у нас цены были ниже, чем в Чите.

Мы москвичей так допекли, что нам сказали: черт с вами, уходите к Иркутску. Даже про Гусинку москвичи из Минэнерго ничего не сказали, забыли. Но мы УЖЕ не смогли договориться с иркутянами, мы стали лишним колесом в телеге под названием Иркутскэнерго. Сделав свое дело, Ножиков просто-напросто «забыл про бурят», кинул нас. А сегодня многие некомпетентные люди, чтобы лишний раз попиариться, пишут и говорят, мол, Потапов не послушался Ножикова, пошел на поводу у Москвы. Это неправда, искажение истины».

На фото: В.К.Агалов рядом с Л.В.Потаповым