Утро в степи

Утро в юрту приходит через тооно — единственное окно в жилище кочевника, расположено оно у дымохода. Продрав глаза, я поняла, что все «страшилки» про ночевку в юрте зимой страшно далеки от реальности. На полу, как и обещал, спал Байса. На кровати напротив Самбуич. И кто-то еще.

Я приподнялась с лежбища и с изумлением обнаружила человека, которого точно не было в наших рядах. Оказалось, он пришел ночью.

Пешком. С соседней стоянки.

И если иметь ввиду, что «соседняя» находится в трех километрах, я в очередной раз поняла, как страшно далеки от реальности мои представления о жизни современных кочевников.

Он пришел познакомиться с новыми людьми, поскольку последний его знакомый был Андрей из Норвегии — ученый, который год прожил в степи и стал настоящим другом для нашего нового знакомого.

Пришелец оказался старшим братом нашего Гэрэлчулуна, у него тоже отара около тысячи овец и коз, и он всю жизнь живет один. Для одинокого человека он оказался страшно позитивным и разговорчивым человеком. Но больше всего он был рад Байсе.

— Он очень хороший человек, — несколько раз повторил Чулун.

— Я знаю, — несколько раз ответила я, подумав про себя, что в такой дальний путь с нехорошими вряд ли поедешь. А вслух спросила:

— А почему ты пешком пришел? А где конь? Как это монгол без коня?

Именно этот вопрос волновал больше всего, потому что идти пешком по степи, пусть даже родной, развлечение так себе.

— Мотоцикл сломался! — был ответ.

Меня посетило отчаяние. Мотоцикл! В минус тридцать!

Тут Байса, видя мою растерянность, сказал, что он пересел на мотоцикл уже лет десять назад, но мотоцикл все время ломается.

И мы перешли на тему мотоциклов и всего советско-российского.

— Орос бараа гоё! — сказал он, подняв большой палец, и для пущей убедительности добавил: — Супер!

Я закивала головой в знак согласия, что русские товары «супер» и еще раз удивилась устойчивому авторитету среди монголов всего, что связано с российским.

Мы обсудили «уралы», «иж-юпитеры», «восходы», на которых приходилось погонять в юности и нам - россиянам, и монголам. В этот момент в «нашу» юрту пришли хозяева. Гэрэлчулун подключился к разговору о России и твердо заявил, что «СССР лучшее, что было у монголов».

— Тогда не было бедных и богатых, — добавил он тоном, не допускающим возражений.

Ууганцэцэг, его жена, начала готовить завтрак. Оказалось, конина.

— Мясо? На завтрак? — не успела подумать я про себя, но через минуту меня было не оттащить от фантастически вкусного мяса.  

Монгольская Агафья Лыкова

Первую скрипку с самого утра и до самого нашего отъезда «играл» Чулун. Он в чем-то настойчиво убеждал Байсу, я местами понимала, что он предлагает доехать до камней.

Историю про место, где живут наши теперь уже друзья, еще давно рассказывал Байса. Там, на протяжении пары десятков километров, расположены каменная гряда из причудливых природных памятников.

— Здесь недалеко же, — все уговаривал Чулун, что вызвало легкое напряжение. У монголов «недалеко» — это иногда пара сотен километров.

— Точно недалеко? — дуэтом переспросили мы с Самбуичем.

— Это километра три, — подтвердил Байса и мы поехали.

И действительно, через пару километров взору открылось нечто неземное.

Гигантские камни напоминали то верблюдов, то динозавров, то громадных птиц. Мы, как малые дети, бежали за Чулуном, резво вскарабкивались на камни, пролезали в щели. Восторг был неописуемым!

Монголы наперебой рассказывали, что здесь водятся все виды «краснокнижных» животных Монголии: горные козлы, дикие бараны, даже снежный барс.

На обратном пути Чулун затребовал заехать к нему на стоянку - надо выпустить стадо.

Подъехали.

Малюсенькая юрта, рядом огороженный загон, обтянутый строительной мешковиной, огромный банхар у входа. Рядом с собакой - пакет, из которого торчат куски мяса. Еще раз подумалось, почему собаки в Монголии добрые. Они всегда сытые.

Чтобы зайти внутрь, пришлось слегка нагнуться. Темно. По левую руку от входа стоит тот самый мотоцикл, затем небольшой алтарь и лежанка. Не кровать.

Я изумленно смотрю на Байсу, он смеется в ответ.

— Он так привык, — говорит Байса и в этом ответе не было ничего, что намекало бы на неискренность.  

А Чулун продолжал рассказывать, насколько красивы их места, и как он рад будет, если мы приедем летом.

— Нас же много будет! — пытаюсь его напугать я. – Сто человек!

— Хоть двести! Мяса на всех хватит, — смеется он.

Откуда в нем столько человеколюбия и жизнелюбия…

Странная и удивительная Монголия

За полтора года жизни среди монголов я начала понимать наши отличия.

Монголы всегда говорят, как есть.

Не то, чтобы мы, россияне, страшно скрытные, но мы пытаемся облечь свои слова в благообразные формы. Можно, наверное, назвать это явление дипломатичностью и найти объяснение - страна многонациональная, многоконфессиональная и еще много чего, но в среде монголов нет двояких значений.

Возвращаемся к себе на стоянку. Там вовсю кипит работа, а нам пора собираться в дорогу. Ууганцэцэг меня зовет к «роженицам» - овечкам. И будто читает мои мысли.

— Возьми на руки ягненка, ему два дня от роду. Мы сфотографируем тебя, - говорит она и зовет сына.

Я испытываю восторг и нежность одновременно. И к животным, которые всю историю сопровождают монгола, и к самим монголам, которые живут в суровых, а местами и в жестоких условиях.

Но ни на одну секунду я не почувствовала, что они вынуждены так жить. Я чувствовала, что они счастливы в своей семье с тремя детьми, они живут в своей природе. Они добры к людям.

— Пойдем! - вдруг начал звать нас с Самбуичем Гэрэлчулун.

Он подводит нас к ограде, за которой стоят маленькие монгольские лошадки.

Он показывает рукой на темного жеребенка и говорит:

— Мы вам его дарим.

Мы начали отчаянно махать руками, говорить, что он сошел с ума, зачем нам жеребенок и куда мы его денем, и что помощь наша общая, и заслуга почти сотни россиян.

— Я научу его скачкам, он будет чемпионом аймака. У него будет медаль. Я умею обучать скакунов, — быстро заговорил Гэрэлчулун.

Он так яростно убеждал, а я судорожно думала, как деликатно отбиться от подарка, потому что согласиться на него не было ни единого аргумента. Но аргумент нашелся!

Мы предложили назвать его Победа, и пусть лошадка живет дома и побеждает на скачках. В память об этой нашей общей истории. В конце концов монголы и россияне много чего вместе пережили, и много чего еще предстоит вместе прожить будущим поколениям…

…Обратный путь был веселее, потому что с нами поехал Гэрэлчулун, а значит заблудиться в степи у нас не получится. Оказалось, у отважного грузовичка, который вез нашу помощь, лопнул ремень, который можно приобрести только в Чойре.

Затем мы долго прощались, и в глазах у сурового монгольского арата стояли слезы.

Мне кажется, что эту его эмоцию я не забуду никогда…

И еще я не забуду двух молодых парней. Сына и друга. Скромные, улыбчивые, работящие. И очень креативно одетые.

Предыдущим вечером, в какой–то из моментов, они пропали из виду. Оказалось, они ушли в степь, туда где лучше ловит интернет. Расположившись на шкуре, они пару часов играли в игры. Февраль, мороз минус тридцать, круглая луна и оглушительная тишина.

Я еще раз подумала, что я ничего не понимаю в природе монголов…