740
Елена Пестерева родилась во Львове. Окончила юридический факультет МГУ и аспирантуру Литературного института им. А.М. Горького. Поэт, переводчик, литературный критик. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Знамя», «Арион», «Новая Юность», «Интерпоэзия», «Вопросы литературы» и др. Живет в Москве.
1
Они приходят теперь,
приносят с собой своих жён, детей, друзей,
свою боль, любовь, пустоту,
поклонников, молодость, нищету,
покойников.
Я говорю: это что?
Они говорят: моя жизнь.
Я говорю: что мне делать с ней?
Они говорят: любить.
Я говорю, вы, простите, руку и сердце мне предлагаете?
Они говорят: нет.
Я кричу, что, чёрт подери, происходит.
Первым встаёт хор мужских голосов и прекрасно поёт о Слове,
Деле и Поправке на Божественный Ветер.
Говорит, я вообще не понял, к чему тогда столько пафоса.
Вторым встаёт женский хор, говорит: Леночка, очень больно?
Я говорю: очень.
Говорю, у меня голова, радикулит и синдром застёжки.
Говорю, мне тяжело и мне непосильно.
Говорю, я их видеть уже не могу, закрываю глаза, засыпаю.
Говорю, и я тоже не знаю, к чему было столько пафоса.
Убери, говорю, волхвов своих страшных.
Терапевт говорит: да ну, ты чего. Стольких уже приняла —
и вдруг непосильно.
Гомофобов приняла и путинцев,
борцов с Украиной приняла и ортодоксов,
насильников приняла и педофилов,
несовершеннолетних убийц приняла и фашистов,
жестоких сыновей приняла и жестоких матерей.
Да ну, маленькая моя, не может быть,
чтобы ты сломалась на неверных мужьях.
Говорю, я любить их не могу, у меня всё болит.
Я изгнать их не могу, у меня всё болит.
Ничего больше не могу, твою мать, да когда оно заживёт.
Терапевт говорит: колобок-колобок, сострадай сколько сможешь,
а как кончатся силы — не сострадай.
Если что, ты ведь помнишь, да, что я рядом?
Бог редактирует текст.
Говорит: я рядом.
2
К несчастью, мой сын всё ещё считает,
что несёт ответственность за эмоциональный фон своей матери.
Я опровергаю его тысячи раз,
но он видит, что мне плохо.
Поэтому он говорит: давай я не пойду в школу и мы сходим
в аквапарк.
Я не то что в аквапарк, я толком встать не могу. Но я говорю: давай.
Первым делом вхожу к кружевным тортилам в гидромассажную
их кастрюлю.
И течение меня сносит. Но я жду, пока вся растворюсь и растаю.
Часа через два я ложусь на камни хамама. Приходит мой сын.
Сидит. Встаёт. Говорит: я пошёл.
Говорю, лягушонок, уверен, что тебе тепло?
Он говорит, да, я пошёл.
Рядом маленькая девочка с большим бородатым папой,
в тумане их почти не видно, она кричит:
папа, папа, у меня горячая попа, горячие ноги, горячие руки —
взлёт рук —
горячее сердце, ну можно я уже пойду!
Борода говорит: посиди.
Точно так я разговариваю с богом.
Он говорит: посиди.
Потому что девочки просят благословения.
А мальчики говорят: ладно, я пошёл.
Мне смешно, я смеюсь, борода тоже смеётся, девчонка пугается.
Романтическая половина хамама неодобрительно на нас глядит.
там где не мячик где она не плачет
качается на выгоревшем круге
где мамина высокая подача
и папина подача — прямо в руки
3
через тысячу лет я говорю
расскажи мне пожалуйста
что в прошлый раз пошло не так
я за тысячу лет не поняла
я не верю что это и был лучший вариант
я всё время ищу ошибку и я не вижу
и он говорит если сможешь —
то просто не бойся
раньше я знал как надо
теперь не знаю
но если не прёшь как танк
движешься более адекватно
я говорю был кромешный ужас
он говорит было столько счастья словами не описать
я говорю я была уверена что не выживу
реки крови говорю горы трупов до сих пор жутко
он говорит не вводи меня в подробности наговорю ерунды
больше всего я хотела чтоб кто-то вынул меня
достал меня оттуда и спас
больше всего я хотела вообще перестать быть
это решило бы сразу же все проблемы
больше всего я хотела позволить страху
перенести меня в безопасное место
где ты их только берёшь говорит терапевт
этих хлыщей я не знаю кричит терапевт
я говорю папа а можно ты спустишь всех с лестницы
потому что дадададада мне огромно и страшно
он говорит ну конечно мой ангел хоть сотнями
можешь потом передумать ещё десять раз
4
ты слишком сильно хочешь говорит
и слишком страстно просишь говорит
уймись не обольщайся говорит
самой же в ослеплении твоём
поди и страшно
но я же слышу что земля гудит
и купол переполненный гудит
и воздух зачарованный гудит
и звоном заполняются тела
конечно страшно
а ты сама
поди и погляди
или глаза
закрой и не гляди
когда волна казалась высока
не прыгали ложились под неё
она легко катилась через нас
почти на тронув
ну разве оцарапает о дно
о гущу водорослей и медуз
и новая волна не навредит
но точно так же спутает сметёт
выталкивает к берегу и вновь
с собой потащит
он говорит глаза не закрывай
и говорит как следует держи
и говорит дыши дышидыши
по всяким я не знаю пустякам
ну вот и ладно
5
он говорит хорошо ну давай поглядим
как формируешь доверие да расскажи
я говорю я попробую вот смотри
я доверяю красивым больше чем страшным
чадолюбивым больше чем тем кому страшно
талантливым больше чем диким
с опытом терапии больше чем без
тем кто как правило трезв
мужчинам больше чем женщинам
если за пять минут не явили мне фанатизма
верующим больше чем атеистам
он говорит дорогая моя проективная девочка
я поздравляю тебя молодец
ты доверяешь себе
это прелесть и только
ты прекрасна и ты это ты
а больше никто не ты
не странно что разочарована но не грусти
повторяй днём и ночью
гордынюшка
матушка
попусти
6
окей-окей-окей я поняла
я знаю для чего ты их прислал
чтоб мне не показалось будто я
хоть сколько-нибудь ближе чем они
хоть сколько-нибудь дальше на пути
мне очень больно это отдавать
но всё что есть во мне не от тебя
пожалуйста пожалуйста развей
7
ещё три года и всё
три года на всё про всё
на кофе и на кино
на слёзы в метро
на очарование
разочарование
на тысячу один скандал
тысячу одну любовь
на шесть циклов терапии
на пару неудач
на алым горящую
старородящая
мне тридцать семь лет
меня скоро нет
уже не успеть
старость и смерть
короткая злая жизнь
долгая долгая смерть
бесконечный список потерь
терапевт говорит дружок
ну не мучай себя теперь
лена всё будет хорошо
лена всё будет хорошо
8
Я говорю у меня есть я
Я которая данавсегда
Я которая нетникогда
Я ещё горитеваду
Я лучшесамауйду
Он говорит помирим сейчас
Я на площади ильича
Детка ну это проезжая часть
Нормально ну через час
Дай мне поесть пока
Я говорю ага
Он говорит говори говори
Папа кричит у меня внутри
Лена ну черт тебя подери
Что ты вобще творишь
Я говорю что хочу творю
Как-нибудь выживу не умру
Он говорит ты три дня не ешь
Как ты тут выживешь
Он говорит ну давай отвечать
Тридцать семь лет тяжело молчать
Кот ну попробуй хотя начать
Ты же хотела сча…
Вот говорит у тебя есть я
Нет погоди у тебя есть я
Я говорю у меня есть я
Та которая данавсегда
Дана
Всегда
Я говорю за любой едой
Он говорит посижу с тобой
Отзыв потом ещё напиши
Ладно дыши дыши
9
Что там твоя трехдневка
Валера пишет в вотсапе
Валера пишет в фейсбуке
И пару раз звонит
Я говорю устала
Но вообще нормально
Горе утрата травма
Но вообще нормально
Я посижу спокойно
Сесть посидеть нормально
Поникого не надо
Тихо хочу побыть
Он говорит прикольно
Это бы я послушал
Отпуск и я у мамы
Везу тебе ремнабор
Тефтели шампанское штрудель
Маминого инжира
Маминого варенья
Маминого вина
Гулять ты уже не можешь
Кофе со мной не станешь
Общаться со мной не будешь
Хоть отвезу домой
Где этот твой зажопинск
Не нам открыли хорду
Сорок минут да слышу
Отпуск и ремнабор
10
Приехал вчера Валера и стал говорить. Что всё это невозможно слушать. Что бабы невыносимы. Что инфантильность, безответственность, идиотизм, беспомощность, неприспособленность, ожидания, дурь, слёзы, капризы. Или второй вариант: злоба, злоба, злоба, гав, гав.
И я сказала:
Как же ты не понимаешь.
Любовь это если папа забрал тебя из детского сада. Папа входит — огромный — и заслоняет собой все окна. Мир становится таким маленьким, ненужным, смешным, бессмысленным. К папе можно бежать, на папу можно запрыгивать или залезать, папа холодный или горячий, папа всегда колючий.
Папа стоит в пальто или в дубленке. Говорит: «Одевайся».
И всё. Ты одеваешься, сама и очень быстро. И вы идёте. Просто идёте и всё. С мороженым или без. Пешком или на автобусе. На санках со скрипкой. На птичий рынок с бантом. Ты никогда не знаешь, куда именно и зачем — и какая разница. Тебя никто не спрашивает, но это нормально: зачем вообще хотеть, если папа. Хотеть больше нечего, всё неважно.
Папа не ругает никогда. Он вообще не говорит (в отличие от них от всех). Он ведёт тебя в какое-то прекрасное место. В кино, в гости, на поезд, в самолёт, в столовую, в ресторан, на взятие памятника Дзержинскому. Или домой. В конце концов всегда — домой.
Теперь уже всё хорошо. Всё кончилось, не о чём волноваться. Это облегчение тотальной безопасности.
Если ты устала, папа берёт и несёт тебя. Он пыхтит и кажется, что злится. Но несёт же. Если ты устала, замёрзла, портфель тяжёлый, скрипка тяжёлая, всё бесит, все суки, меня тошнит, я беременна.
Я говорю, ты не понимаешь. Это сакральное переживание. Бог приходит и уводит тебя из этого дурдома в такое место, где светло, тепло, спокойно, любовь не скудеет, никто не умирает.
А злоба, злоба, злоба, гав, гав — это когда слишком долго ждал. Например, так и жил на пятидневке. И кроме злой бабушки — никого.
Валера говорит, я не хочу так. Я хочу взрослость, выбор, равенство, ответственность, осознанность, партнёрство.
Я думаю: когда я возвращалась из реутовской музыкальной школы
зимой со скрипкой портфелем нотами
сделанными уроками
съеденными бутербродами
не знаю голодная или нет
я стояла на остановке 509 автобуса
было темно снег дождь холодно грязно скользко
автобус всё не шёл
можно было ждать или идти пешком
через мост над мкадом
домой
идти не было сил
ждать не было сил
я смотрела на небо и видела
как за мной опускается облако
в форме кресла и плотное
с дырой сзади
чтобы положить в нее скрипку сменку ноты портфель
улетает меня отсюда
и всё это наконец закончится
но не у всех же так развита
самоподдержка
