704
Евгений Агапович Авдеев родился в 1952 году в г. Улан-Удэ. Проходил срочную службу в авиации ПВО г. Спасск-Дальний. Учился в лётном училище гражданской авиации в городе Бугуруслан Оренбургской области. Более 20 лет работал пилотом самолета АН-2 в Улан-Удэнском авиапредприятии, пилот 1-го класса. Окончил заочно юридический факультет Иркутского государственного университета. Избирался депутатом Верховного Совета Бурятской АССР 12-го созыва. Живёт в Нижнеангарске.
Вихрь
Атмосферные вихри бывают разных размеров. Часто показывают по телевизору сфотографированные из космоса косматые завихрения облачных систем диаметром в полтысячи и более километров, с безоблачным «глазом бури» в центре — это циклоны, ураганы, тайфуны. Крушат всё на своём пути на суше и на море штормовые ветра, сопутствующие этим грозным «каруселям» облаков в атмосфере планеты Земля. Наиболее распространены разрушения, устраиваемые многочисленными вихрями — например, торнадо на североамериканском континенте. А как с этим у нас?..
...Лётчик-наблюдатель Вячеслав Обухов поставил себе цель восстановить свой, сильно пострадавший в аварии, мотоцикл «Урал». В связи с этим в тот июльский день, сразу после высадки группы парашютистов из Сосново-Озёрского авиаотделения в район лесного пожара, километрах в сорока восточнее села Гунда, мы приземлились для дозаправки авиабензином и моторным маслом именно в аэропорту Романовка. Из кузова подъехавшего грузовика «ГАЗ-66» в пустую грузовую кабину самолёта нам загрузили раму и коляску от мотоцикла «Урал». Сразу же подъехал бензовоз, авиатехник Павел Капустин забрался на верхнее крыло самолёта, вставил заправочный пистолет в горловину бензобаков и приступил к заправке авиабензином левой группы бензобаков самолёта. Мой второй пилот Александр Шилин, сидя в кабине самолёта, заполнял бланки требований на авиатопливо и масло. Привычно отметив взглядом, что упорные колодки под передними колёсами шасси самолёта и под задним колесом бензовоза, установлены, я стал подниматься по лестнице, ведущей на вышку аэродромно-диспетчерского пункта для принятия письменного решения и получения диспетчерского разрешения на очередной полёт. Солнце палило нещадно, не было ни малейшего дуновения ветерка. Неожиданно, метрах в ста от самолёта, появился огромный чёрный вихрь, поднявший высоко в небо песок и землю, сухую траву, ветки и обрывки бумаги. Прикинув на глаз траекторию быстрого смещения вихря в сторону стоящего под заправкой самолёта, я со всех ног бросился бежать к открытой двери грузового отсека фюзеляжа самолёта. Едва запрыгнул внутрь, как самолёт начало трясти и раскачивать с неимоверной силой, а в открытую дверь фюзеляжа вдавило плотное, колючее облако из песка, камешков и мусора — дышать там стало практически невозможно.
— Саша, держи гашетку тормоза!
— Я уже держу, командир!
В следующее мгновение жёсткое давление воздуха в фюзеляже прекратилось, появилась возможность приоткрыть запорошенные пылью глаза и прокашляться.
Выйдя из самолёта, я увидел, что в проломленном штакетнике изгороди торчит бензовоз, который водитель успел двинуть вперёд, избежав удара плоскости нижнего крыла самолёта, развёрнутого силой вихревого потока воздуха, несмотря на установленные под его колёса упорные колодки. Не успевший спуститься с верхней плоскости крыла авиатехник Капустин, каким-то чудом сумел удержаться от падения с четырёхметровой высоты, уцепившись мёртвой хваткой за края отверстия заправочной горловины. При внешнем осмотре самолёта выяснилось, что руль поворота на хвостовом оперении самолёта, зафиксированный специальной стояночной струбциной в пилотской кабине, согнуло на 90 градусов.
Набравший мощь чёрный вихрь, потрепав и покалечив наш Ан-2, неожиданно переместился на взлётно-посадочную полосу аэропорта и едва не стал причиной аварии заходившего на посадку пассажирского самолёта Ил-14. Опытный экипаж воздушного лайнера с трудом сумел выправить неожиданный крен и сделать разворот в сторону от створа взлётно-посадочной полосы на малой высоте от земли, уведя борт на второй круг для повторного захода на посадку. Из аэропорта Романовка нам удалось вылететь только спустя трое суток, после тщательного осмотра и ремонта нашей машины специалистами инженерно-технической службы авиапредприятия, прилетевшими из базового аэропорта Улан-Удэ…
Шкваловый ворот
С юго-запада, со стороны Романовки, на райцентр Багдарин наползала громадная серо-свинцовая грозовая туча, утробно ворчащая пока ещё отдалёнными и негромкими раскатами, высвечиваемая редкими всполохами молний… Я и только что прилетевший в составе экипажа на самолёте Ан-2 почтовым рейсом из Улан-Удэ Алексей Чагдуров, мой однокашник по учёбе в лётном училище, пили чай и разговаривали, сидя за кухонным столом в нашей с женой Юлей крошечной, первой квартирке. Со стороны вплотную подошедшей к аэродрому тучи подняло и погнало ветром вперёд, на стоянки и перрон, со стоящими на них самолётами Ан-2, сплошной и непроглядный вал пыли, камней и всевозможного мусора, сорванного с земли. С крыши стоящего неподалёку от здания аэровокзала длинного деревянного строения склада беззвучно и неторопливо, как при замедленной съёмке, отделились шестиметровые тесовые доски и полетели по ветру в сторону ближних домов посёлка. Из кухонного окна нам с Алексеем было видно, как стоявший на перроне читинский самолёт Ан-2 самостоятельно поднялся в воздух на двухметровую высоту, развернулся на 180 градусов и начал переворачиваться через левую полукоробку крыльев в сторону здания аэровокзала, прямо на стоящих под длинным навесом пассажиров. От неизбежной смерти и увечий десятки людей спасло только то, что читинский самолёт опёрся нижним крылом на поручни и ступени посадочного трапа для самолёта Ил-14 и рухнул на землю, сильно погнув крыло и обломив передние колёса шасси. Люди под навесом в панике давились в узком проёме двери аэровокзала, вповалку падали на пол, инстинктивно закрывая головы руками. Следом за сильнейшим порывом ветра, вызванным шкваловым воротом от грозового облака, с неба на землю обрушились целые водопады дождя вперемешку с ледяным крошевом града. Земля, несмотря на недавний зной и духоту, в считанные минуты покрылась ледяной коркой. Всё это буйство природы продлилось едва ли больше пяти минут и вдруг, так же неожиданно, на небе засияло солнце, ледяная корка мгновенно растаяла, от земли и крыш домов пошёл густой пар. Грозовое облако ещё несколько раз пророкотало громом и ушло разбойничать дальше в сторону предгорий Южно-Муйского горного хребта.
Когда мы с Алексеем Чагдуровым выбрались из дома и подошли к самолётным стоянкам, то увидели, что самолёт Ан-2, на котором он часом раньше прилетел из Улан-Удэ, забросило хвостовой частью на стабилизатор стоящего рядом «местного» Ан-2. А ещё два соседних самолёта Ан-2 еле удержались на своих крепких привязях, которые наполовину выдернуло напором стихии из грунта. После этого случая читинцы прекратили выполнять регулярные рейсы Чита — Багдарин — Чита, а заказные полёты на Читу изредка выполняли экипажи Багдаринского авиазвена на своих, прикомандированных из базового аэропорта Улан-Удэ, самолётах.
Пожар в Бамбуйке
Торфяной пожар подкрался к посёлку ночью. Огонь выполз неожиданно и бесшумно из-под болотистой, иссохшейся за полуторамесячный зной мари, расположенной на северо-западной опушке, рядом с небольшим посёлком Бамбуйка.
Рухнула в бездонную, раскалённую прорву верхняя кромка грунта, вместе с чахлыми, кривобокими берёзками и ерником, затянув следом за собой ветхие хозяйственные постройки, прилепившиеся к приземистому домику вдовы лесничего бабки Сутырихи. Едва ли хоть что-нибудь успела осознать разбуженная утробным рёвом коровы бабка, а уже вспыхнул свечой и её старенький домик…
За сутки до этой беды около посёлка приземлился вертолёт Ми-8, оставил на обочине авиаплощадки с десяток десантников-пожарных Багдаринского авиаотделения Забайкальской базы авиационной охраны лесов. В ожидании прилёта за ними патрульного Ан-2, десантники раскинули палатки внутри подковообразной речной старицы восточнее посёлка, а внушительного размера кучу своего имущества оставили неподалёку от авиаплощадки, прикрыв брезентом от маловероятного дождя и любопытных, поселковых собак.
Мужики были напрочь измотаны пахотой в течении полутора недель на громадном лесном пожаре близ устья реки Актрагда, о котором даже космонавты с МКС не однажды сообщали во время сеансов связи с Центром управления полётами, как о небывало большом и мощном, километров 70 по фронту. От адской жары, из-за немилосердно пекущего солнца и полыхающей огнём тайги, резко упал уровень воды в глубоководной и холодной прежде реке, обнажились каменистые перекаты, а в перегретых уловах массово погибла рыба — таймень, ленок, хариус, сиг, щука. Прилетевший на подмогу, по прямому указанию Центральной авиабазы, иркутский грузовик Ан-26, из-за неожиданно поднявшегося, уже после пристрелки и высадки парашютистов, шквального ветра у земли, вывалил всё имущество — баулы на парашютах, — прямо в огонь. Самим парашютистам всё же удалось уйти на куполах своих маневренных парашютов от кромки пожара и они десятками повисли на высоких лесинах неподалёку от огненного вала. За сутки до повторного сброса всего необходимого для командированных иркутян груза с Ан-26, были израсходованы недельные запасы продуктов питания и у бурятских авиадесантников — обычная, братская взаимовыручка!
…Один из подпочвенных языков торфяного пожара отрезал багдаринским авиадесантникам, ночевавшим около Бамбуйки, пути отхода вдоль берегов протоки реки и, выйдя наверх, заставил их постепенно отступать к авиаплощадке, через которую им навстречу тоже змеились полоски огня по сухой траве, от окраины посёлка. Если вспыхнет пламя в молодом сосновом подросте на обочине авиаплощадки, то людям деваться уже будет некуда…
Старший в группе авиадесантников наудачу вышел на связь с портативной радиостанции на ультракоротковолновой, «патрульной» частоте в надежде, что их призыв о помощи услышит экипаж хоть какого-нибудь воздушного судна.
«Командир, перейди на «патрульную» частоту. Там, в Бамбуйке, у них какая-то беда!» — передал мне по внутрисамолётной связи второй пилот Евгений Лыдин. Слышу в наушниках сообщение о смертельной опасности, нависшей над людьми, не раздумывая перевожу свой самолёт Ан-2 на снижение в направлении Бамбуйки. Благо, что мы без обратной загрузки идём из Муи в Романовку рейсом Ципиканского продснаба и до Бамбуйки всего-то минут десять лёту. Переглядываюсь с Евгением, он молча кивает головой, хотя понимает, что посадка, не предусмотренная заданием на полёт, может плохо закончиться для экипажа — такая инициатива жёстко наказуема!
Не сразу удаётся разглядеть посёлок и коротенькую авиаплощадку из-за густого дыма, окутавшего всю округу. Тем не менее, проходим над дымящейся посадочной полоской на небольшой высоте, строим коробочку и заходим на посадку, стараясь примостить самолёт у самого южного торца авиаплощадки, подальше от тлеющей травы на её середине. Десять чумазых, в обгоревших энцефалитных костюмах парней через минуту подбежали к самолёту и в один момент запрыгнули в грузовую кабину через открытую дверь. Старший группы авиадесантников заскочил в пилотскую кабину и, показав на кучу баулов с имуществом, провёл себе ребром ладони по горлу. Всё ясно, но: «Не до жиру, быть бы живу!» К тому же, подняв высоко в небо клубы чёрного дыма, занялся огонь в сосновом молодняке, что напротив середины взлётной полосы, его бодро погнало ветром в сторону нашего самолёта. Десять человек на борту — это много для взлёта в раскалённом от близкого пожара воздухе, с коротенькой, тлеющей огоньками в траве полоски, да ещё более чем с полутонной авиабензина в баках. Показываю мужикам в фюзеляже, что всем им надо собраться поближе к пилотской кабине и накрепко привязать у себя за спиной самолётную грузовую сетку. Взлетаем! Придерживая, отклонением штурвальной колонки вперёд, самолёт от преждевременного отрыва от полосы и (не дай Боже!) гибельного, повторного, касания колёсами земли, с трудом поднимаю машину в воздух, с минимальным креном увожу её от набегающего на винт сосняка в торце полосы. Несмотря на надсадный рёв тысячесильного двигателя, самолёт почти не идёт вверх… Совсем рядом внизу видится уже не тлеющая, а пылающая трава на авиаплощадке и коптящий густо-чёрным дымом верховой пожар напротив того места, где минутами раньше стоял наш самолёт. И только над прохладой широкого русла Витима, в устье реки Бамбуйка, самолёт уверенно начал набирать высоту.
Тянут руки для рукопожатия улыбающиеся пассажиры, а я показываю им, что уже можно с удобством сесть на откидные сиденья по бортам фюзеляжа. После короткого совещания в экипаже, подзываю к себе старшего группы десантников и мы договариваемся, что «ничего не было», а вывоз их группы из Бамбуйки придётся оформить официально, «по бумагам», задним числом. Иначе за такую «самодеятельность» наш экипаж и с работы снять могут.
При подлёте к аэропорту Багдарин, вызываем по рации, на «пожарной» частоте автомашину для группы десантников, даже не пытаясь внятно объяснить, откуда она взялась у нас на борту — ничего, сами разберутся! Приехавший (как на грех!) в аэропорт какой-то авиабазовский начальник из Улан-Удэ (а их там, как и у нас в авиаотряде, «как собак нерезаных»), почти в приказном порядке потребовал от меня письменного объяснения причины внезапного появления в аэропорту Багдарин группы авиадесантников и, в особенности, причину отсутствия у них дорогостоящего специмущества. Это уж слишком! Коротко посылаю ретивого чужого начальничка «на три буквы», иду на вышку аэродромного диспетчерского пункта звонить начальнику здешнего авиаотделения по охране лесов от пожаров Анатолию Фёдорову. Толя без лишних вопросов «просекает» суть дела, обещает без лишней огласки всё уладить и предлагает встретиться вечерком на «нейтральной» территории, чтобы смыть неприятный осадок от моего общения со столичным невежей. Пообщались мы в тот вечер вполне конкретно и душевно. Ну и чего ж нам боле?..
