800
Юрий Валентинович Неронов. Рыбовод-биолог. Работал в системе рыбного хозяйства. Сейчас на пенсии. Живёт в Улан-Удэ.
«...и по многих приращениях на восток Российской державы… также и поморские жители с Двины и из других мест, что около Белого моря, главное имеют участие…»
М. В. Ломоносов
Существует такая точка зрения (или, по-научному, гипотеза) будто культуру рыболовства на Байкал занесли землепроходцы с Русского Севера. Как ни странно, но за всё время не нашлось исследователя, обратившего своё пристальное внимание на важнейший исторический момент. И только Н. Н. Сабуров, сто с лишним лет назад, в статье «Об омуле и о состоянии рыбопромышленности на Байкале» («Известия Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества», том 19, № 5. Иркутск, 1889) слегка затронул эту тему:
«Местные буряты для всех рыб, водящихся в Байкале, имеют свои названия, только омуль у них называется также как и у русских; это дало повод предполагать, что русские заимствовали название омуля у бурят. Но такое предположение ошибочно. В практике рыболовства и судоходства на Байкале существует много слов, встречающихся также на крайнем севере Европейской России. Так, названия ветров: морянка, побережник, шалоник, глубник, обедник, обетон; затем рыболовныя термины — сурпа, задева, закол и другия, кроме того, такие слова, как — голомянный, карга, а также помимо слов, рыболовныя артели, рыболовныя орудия, и самыя бочки, служащие для засола омулей и напоминающие собою ижемки и мезенки, — всё это указывает на то, что рыболовство заведено на Байкале русскими, прибывшими сюда с севера Европейской России и установившими способы соления рыбы, рыболовныя орудия, постройку судов и лодок на тот образец, какой они употребляли или видели у себя на родине по берегам Ледовитого океана и его притокам. Вместе с тем, они же, без сомнения, установили название для Байкальского тюленя — нерпа, и для омуля. То и другое животное служит предметом промысла на севере Архангельской губернии. Таким образом, отечество слова «омуль» следует искать в северной части Европейской России. Что касается бурят, то они заимствовали рыболовство у русских. До сих пор они не привыкли к употреблению рыбы так, как русские. ...Рыбу они едят вообще редко и ловят ее только на продажу и, конечно, пока у Байкала не было русских, буряты за неимением сбыта рыбы, рыболовством не занимались и русским от них перенимать было нечего».
Сабуров Николай Николаевич — директор Троицкосавского реального училища, первый председатель открытого в 1894 году Троицкосавско-Кяхтинского отделения Приамурского отдела Императорского Русского географического общества. В 1886 году на средства Восточно-Сибирского отдела общества он совершил несколько поездок на Байкал «с целью выяснения различных данных относительно жизни омуля и его добывания», 8 апреля 1888 года сделал сообщение о результатах проделанной работы, а в следующем году, в «Известиях» общества была опубликована большая статья, указанная выше. И не будучи специалистом, верно определил одну из важнейших причин снижения запасов омуля: «...в нарушении естественных условий икрометания, без сомнения, лежит истинная причина уменьшения омуля в Байкале». Вы думаете с тех давних пор что-нибудь радикально изменилось? Нет, конечно. Сабуров предлагал: «Для поддержания рыбной производительности Байкала необходимо ввести правила, охраняющие омуля в период его размножения». Правила-то введены… Да как водится в России, они не исполняются должным образом.
Я давно знаком с сабуровскими взглядами, считаю их заслуживающими внимания, но больше на уровне интуиции, догадок и предположений. И вот пришло время под свои эмоциональные суждения подвести, громко будет сказано, — некую научную базу. И, таким образом, поддержать и развить взгляды Сабурова на эпохальное событие в байкальской истории. Все сходные (Поморье — Байкал) понятия, явления, термины выделены мною заглавными буквами.
Что бросается в глаза даже при поверхностном знакомстве: действительно, землепроходцы принесли с собой на Байкал не только орудия и способы лова, но некоторые географические названия (скажем, Святой Нос, где нос — это мыс) и названия ветров. А ещё свои фамилии. К примеру, Елезов. Так что, Виктор Иннокентьевич Елезов из Кабанска (в своё время приходилось с ним встречаться по работе) является носителем северной поморской фамилии и потомком землепроходцев. Или — строганина. Считается исконно сибирским блюдом, на самом деле в Сибирь его принесли землепроходцы. Вот поморское свидетельство: «Сиги свежие — у каждого рыбака. А на закуску они — первое дело для мужиков. Эту рыбу хорошенько выморозят, чешую с ней обдерут да прямо сырую ножами и стружают...». Или другое. Процитируем Максимова (подробнее о нём чуть ниже): «По преемству от первоначальных насельников Сибири из этих северных местностей, шаньга распространилась и в этой стране, сделавшись лакомым и любимым кусом». Мы считаем шаньгу сибирской, а она пришла к нам из Архангельска, архангельских жителей так и называли — «шанежники». Отсюда же пришло и стало сибирским словечко «однако». Да что там одно слово! Новгородский говор разошёлся по всей Сибири. Рыболовы-бормашельщики знают: в Чивыркуйском заливе функционируют две постоянные омулёвые камчатки — Огород и Площадь. Так вот, название Площадь есть не что иное, как переиначенное поморское слово «лещадь» — ровная, состоящая из крупного песка, отмель в море. В общем, примерам нет конца.
Не вступая в дискуссию (этот спорный вопрос оставим для специалистов), под Поморьем в данном материале понимается побережье Белого и Баренцева морей с прилегающими районами, а поморы — это субэтнос русского народа, выходцы из новгородских и псковских земель, живущие морем.
«Ветер по морю гуляет...». Вот с названий ветров и начнём. Обратимся к уникальному изданию — это знаменитый «Словарь ветров» Л. З. Проха (Гидрометеоиздат, Л., 1983). Когда-то давно, сразу по выходу из печати, я приобрёл его для своей домашней библиотечки.
А что такое ветер? В словаре приводится прямо-таки лапидарная и, в то же время, исчерпывающая характеристика этого природного явления: «движение воздуха относительно земной поверхности». Ветер — важнейший элемент погоды и климата, он имеет огромное значение в нашей жизни. Лучше всех об этом знают рыбаки. Кто на море не бывал — тот и горя не видал. Кто в море не ходил — тот богу не молился. И всё из-за штормов. А это волнение из-за ветра штормовой силы.
Словарь даёт возможность ознакомиться со всеми ветрами мира. Но достаточно даже беглого ознакомления с текстом, чтобы понять: из водоёмов наибольшее сходство названия ветров Байкала имеют с ветрами Белого моря. И такая особенность хорошо укладывается в точку зрения об истоках байкальского рыболовства. Рассмотрим названия ветров на Белом море и озере Байкал в сравнительном плане при этом выделив сходные.
Северные ветры на Белом море — сиверко, сивер и сивер. На Байкале — сивер, сиверка и гора.
Северо-восточные ветры на Белом море — полночь, полуночь, заморозник, рекостав, баргузник и моряна. На Байкале — ангара, баргузин, баргузник и верховик. На Байкале баргузином обычно называют только ветер, вырывающийся из долины реки Баргузин, а продольный ветер над озером называют верховик, верховой или полуночник. На юге Байкала это может быть уже восточный ветер.
Ветры восточного направления на Белом море — всток и восток. На Байкале — всток и восток, селенга и фролиха.
Юго-восточный ветер на Белом море — обедник. На Байкале — шелоник.
Южные ветры на Белом море — лето, полуден и летник. На Байкале — полуденник и шелоник.
Юго-западные ветры на Белом море — шелоник, паужник, поужник, паужняк. На Байкале — глубник, култук и низовик. Паужина (помор.) — третья пора еды у рыбаков-промысловиков, между обедом и ужином, когда солнце находится на юго-западе. Паужник — полдник. Практикуется и у байкальских рыбаков.
Западный ветер на Белом море — запад и шелоник. На Байкале — запад.
Северо-западные ветры на Белом море — побережник, глубник и голомяник. На Байкале — горная, горный, горынь, горыч, сарма, бугульдейка, харахаиха и подвой. Голомяник от голомянный — мористый, относящийся к открытому морю. Сравните с названием байкальской рыбки голомянки. Кстати, от наших рыбаков я слышал и другое название голомянки — глубинка.
Не трудно посчитать, из 27-и названий байкальских ветров — 7 (север, баргузник, всток, восток, шелоник, запад и глубник) — или 25,9 % — отмечаются на Белом море. Такой же показатель для северного берега Европейской части страны, то есть, всего Поморья. Столь высокие значения не могут быть случайностью. И это одно из доказательств причастности поморцев к освоению просторов Байкала. Следует особо подчеркнуть: мы анализируем не направления и особенности ветров, а только их названия, как некие маркеры, обозначающие общность удалённых мест.
Расширим район поисков предполагаемого истока байкальского рыболовства и рассмотрим сопредельные территории, используя показатель сходства названий ветров с Байкалом. Для озера Селигер он будет 14,8 %; для озера Ильмень — 7,4 %; для озёр Онежское, Псковское, Чудское — по 3,7 %. После таких подсчётов становится вполне очевидным откуда большей частью ветер дует. С Белого моря! Для интереса посмотрим названия ветров у беломорского антипода — то есть, Чёрного моря, — никакого сходства с Байкалом (0,0 %).
А истоки идут от Господина Великого Новгорода да Господина Великого Пскова — центров русских колониальных устремлений на север до Ледовитого океана и на восток до Америки. Заметьте, Ермак, Дежнев, Хабаров, Стадухин, Атласов, управляющий Аляской Баранов и многие другие землепроходцы — уроженцы Русского Севера. (Во времена нынешнего американского безумия часть жителей города Ситки — столицы штата Аляска — требуют снести памятник Александру Баранову, якобы памятник «оскорбляет чувства коренных народов».)
Хорошее подтверждение сказанному — миграция названия ветра шелоник, шелонник, шалоник. На Кольском полуострове и Белом море это западный или юго-западный ветер, на Колыме — южный, а на озере Байкал — южный или юго-восточный. По «Этимологическому словарю русского языка» Макса Фасмера название ветра образовано от названия реки Шелонь, впадающей с юго-запада в озеро Ильмень. Название распространилось вместе с новгородской колонизацией до Северного Ледовитого океана и в Сибири, где реки с названием Шелонь отсутствуют.
Рыболовство на Байкале в том или ином виде существовало с древнейших времён — точнее, с эпохи палеолита. Древние насельники берегов сибирского озера-моря стреляли рыбу из лука, били гарпуном и острогой, ловили сетями, сплетёнными из конского волоса, строили примитивные ловушки. Рыболовство носило тогда исключительно потребительский характер. Качественно иной уровень оно начинает приобретать только с началом промышленной колонизации Сибири.
«Русские принесли с собой более совершенную технику рыбной ловли (крупные невода, сети, верши, вентери, шашковую снасть для ловли осетров на Ангаре и другие ловушки)» — пишут А. Г. Егоров и М. Д. Клименченко в «Очерке истории рыболовства на Байкале и прилежащих водоёмах» (1971 год).
А откуда принесли? Об этом авторы умалчивают. Рассмотрим байкальские орудия и способы лова с позиций выдвинутой выше гипотезы. Составим список орудий лова, применяемых на Байкале в начальный период колонизации и, главное, попытаемся установить их происхождение. Как известно, казачий пятидесятник Курбат Иванов со товарищи впервые достиг берегов Байкала 2 июля 1643 года. Знаковая дата. Начало освоения Байкала русскими.
Без сомнения, все орудия лова адаптировались к местным условиям. А они с исходными очень разнятся. Одни только приливно-отливные явления что значат. Вся жизнь поморов привязана к «дыханию» моря, здесь рыболовство имеет специфические черты. На Байкале такое явление хотя и существует, но не сказывается на промысловой обстановке из-за своей незначительности.
Перечень орудий лова приводится по работе ихтиолога, кандидата биологических наук А. В. Базова «Очерки истории байкальских рыбных промыслов» (Улан-Удэ, 2020 год). Эта рукопись, надеюсь, в скором времени она станет книгой (используется с разрешения автора). А с поморской стороны взят словарь «Профессиональная лексика рыболовства», составленный Ф. А. Пономарёвым (Архангельск. Изд-во Поморского педуниверситета, 1996). Он выложен в Интернете. Для сравнения привлечём книгу ещё одного замечательного автора — С. В. Максимова (1831–1901). В советское время его называли писателем-демократом, сейчас относят к русским этнографам-беллетристам. Максимов прошёл, проехал, проплыл всё Поморье, и в 1859 году выпустил книгу «Год на Севере». Это свидетельства очевидца, свидетельства истинного знатока народной жизни и талантливого бытоописателя. Им подробно описаны и поморские рыбные промыслы.
Пожалуй, первым байкальским ихтиологом следует признать Аввакума Петрова, больше известного как протопоп Аввакум. К слову, 5 декабря 2020 года исполняется 400 лет со дня его рождения. Возглавив борьбу против церковной реформы патриарха Никона, Аввакум был сослан в «Дауры» (Забайкалье). Дважды — в 1657 и 1662 годах — Аввакум пересёк «Байкалово море» и позднее в своём «Житии» впервые подробно описал природу Байкала.
Не были забыты и рыбы. Вот так Аввакум отобразил видовое разнообразие байкальской ихтиофауны: «Рыба в нём осетры и таймени, стерляди и омули, и сиги, и прочих родов много». Только в одном ошибся святой человек — стерлядь в Байкале не водится. Кстати, Аввакум первым, в письменном источнике, назвал байкальского омуля «омулем». И оказался прав. И не мудрено — он родом с Поморья, жил там («живучи на Мезени») и мог видеть омуля у себя на родине. Что важно для нас, в «Житии» Аввакум упомянул о промысле байкальского осетра запорами. По мнению Базова, именно на Селенге следует искать истоки байкальского рыболовства, поскольку устье Селенги стало одним из важнейших форпостов при освоении Байкала русскими. А запоры, по предположению Базова — это так называемая осетровая верша. Она представляет из себя редуцированный поморский семужий забор, приспособленный для ловли байкальского осетра на реках Селенга и Баргузин.
На Байкале царь-рыбой всегда был осётр, а в Поморье царская рыба — сёмга-матушка. Народная рыба на Байкал-море — омуль, а поморские жители известны прежде всего как «трескоеды». По П. И. Пежемскому (1853) омуль «...есть белая, крепкая, вкусная, для пищи здоровая и притом главная народопродовольственная рыба, водящаяся в Байкале...» Итак, орудия лова, применяемые на Байкале в период колонизации: котцы, кривда, сак, валыга, запорные устройства, морды, корчаги, вентерь (фитиль, витель), верша (сурпа, поползуха), корыто, перемёты, крючья (самоловы), невод, сети (ставные и плавные).
Наша задача, определить их происхождение. Допускаю, такое деление довольно условно. Здесь следует выделить несколько категорий: орудия лова общераспространённые в европейской части (котцы, запорные устройства, морды, корчаги, вентерь); чисто поморские (сак, запор); местные байкальские (кривда, валыга, корыто, сети ставные); общераспространённые, но попавшие к нам через Поморье (невода, сети плавные — поплавни, крючковые снасти). Вот, где-то так. Вполне возможно, все снасти из первого раздела следует перенести в последний. Ведь Поморье выступает местом концентрации и транзита снастей в Сибирь. Дать количественную характеристику при этом невозможно. Как в случае с названиями ветров, проценты здесь не определить. А в качественном отношении, пожалуй, можно. Из всего этого многообразия снастей, в настоящее время на Байкале реально работают только поморские невода и сети. А классикой рыбацких снастей стала плавная (сплавная) сеть с наплавом-крестом и речной закидной невод. Остальное — вторично.
Рассмотрим чуть подробнее мой «любимый» речной закидной невод и определим сходство с подобным поморским тягловым или закидным неводом. По Международной классификации орудий лова он называется «Неравнокрылый речной закидной невод мотённый». Почему «любимый»? Потаскал я этот невод на своём горбу — и не одну путину. Рыбаки шутили: к концу рыбалки руки вытягиваются до колен. Но у этой пахоты на галерах был большой плюс — оплата производилась натурой (рыбой) и нашей семье удалось более-менее нормально пережить лихие девяностые. В то время, как помните, перешли на натуральный обмен, а омуль всегда был в цене.
Такой невод используется бригадой рыбаков Селенгинского рыбоводного завода на реке Селенге при отлове производителей омуля для искусственного разведения. Скажем, в 1987 году применялся невод длиной 90 метров, высотой 4 метра. Кстати, путина — время рыбацкого промысла — понятие единое и для Поморья и для Байкала. Как и тоня — наиболее уловистое и удобное для промысла место. И безопасное в смысле задев. Ещё сходная терминология при ловле неводом: бросить тоню, замёт, крылья бежное и пятное, мотня, тетива, топтать тетиву, уши. Сходство даже в том, что там и там водится омуль, только виды разные. По северному побережью обитает ледовитоморский омуль, у нас — байкальский. Наверняка, своё поморское название этой рыбки землепроходцы разнесли по всей Сибири, включая Байкал.
Что касается смыслового значения слова «омуль». Викисловарь откровенно признаётся: слово «происходит от неустановленной формы». Здесь до наших дней господствует самое первое толкование Н. В. Горяева, сделанное им в «Сравнительном этимологическом словаре русского языка» ещё в 1896 году. Причём толкование сомнительного свойства. И связано оно с мулить (воду) от мул — «ил». Мулить, значит мутить. Ихтиологи категорически не согласятся с такой трактовкой. Хотя омуль и не является классическим реофилом, тем не менее, он обитатель чистой воды и нигде с илом в своей жизни не сталкивается. Это не карась. В нынешней форме слово «омуль» фиксируется в поморских письменных источниках с 1577 года, а в сибирских только начиная с 17 века. Похоже, прав Сабуров, истоки этого слова следует искать где-то там, в Поморье. Но пока не нашли.
Дополнительно перечислю целый ряд рыбацких терминов и понятий, не требующих особых пояснений — их знает каждый байкальский рыбак. И не только байкальский, вся эта поморская терминология стала общесибирской. Бродни, вешала, губа, гундеры, заберега, иордань, каболка, кибас, корга, куток, кухтыль, латка, майна, макса, маховая сажень, норило, норить, няша, пешня, пороть рыбу, сплавка, стреж, табанить, торос, тузлук, уключины, улово, итиль, харьюс, хиус, шаглы, шейма, шкерить рыбу, шуга, юрово, язы. Перечень, надо думать, далеко не полный.
При знакомстве с организацией поморских и байкальских рыбных промыслов невольно возникает мысль об их единстве. Та же сдача промысловых участков в аренду, то же разделение промысла на тони, та же структура и организация промысловых артелей. И ничего удивительного здесь нет. Ведь основным (после церкви) арендатором рыбных промыслов на Белом море и Байкале был один человек. Граф Пётр Иванович Шувалов (1711–1762) — выдающийся государственный деятель. В нынешнем понимании занимал должность премьер-министра. Хотя и не получил образования, но отличался природным умом, кипучей энергией, реформаторским духом, колоссальной работоспособностью, честолюбием и упорством. Одним словом, гениальный дилетант! Его жена — ближайшая подруга с детства императрицы Елизаветы Петровны. А двоюродный брат (И. И. Шувалов) — фаворит царствующей особы. Естественно, в своих владениях граф по возможности унифицировал многие процессы. Они (владения) и стали похожи, как братья-близнецы, несмотря на тысячекилометровые расстояния, различные природные условия и разный состав промысловых рыб.
Я лишь слегка коснулся этой темы и попытался развить точку зрения Н. Н. Сабурова. Она укрепилась, и у меня нет сомнений в её правильности. Тем не менее, это только постановка вопроса. Хотелось бы надеяться, специалисты самых разных профилей обратят внимание на чрезвычайно важный момент нашей истории и когда-нибудь связь Байкала с Русским Севером будет изучена глубоко и всесторонне.
