Леонид Потапов и китайская формула: 4 июля исполнится 85 лет первому и единственному Президенту Бурятии

Он провел республику через самый сложный и турбулентный период постсоветской жизни с начала 90-х годов и оставался во главе республики до середины 2007 года.

На этот пост его выбирали трижды. Главным и знаковым соперни­ком для него был Владимир Саганов, сильный и харизматичный управленец и хозяйственник. Оба принадлежали к узкому кругу верхушки Бурятии, знались семьями. Почти альтер эго или друг - враг. Оба – «птенцы» Модогоева. Как сообщил Владимир Цыбикдоржиев, ра­ботавший в то время в обкоме: «Андрей Урупхеевич готовил Саганова на свое место, а вместо него Председателем Совета министров должен был стать Потапов. Письмо с этим предложением увез в ЦК его помощник Насыров». Но с приходом Белякова оба были отлучены от республики, один - в Северную Корею, другой - в Туркмению.

В апреле 1990 года они схлестнулись на альтернативных выборах первого секретаря обкома КПСС. Саганов проигрывает, но тут же бе­рет реванш будучи избранным главой правительства. А в июле 1994-го первым Президентом республики избирают Леонида Васильевича. Пра­вительство Саганова уходит в отставку, он сам - в оппозицию и в 1998 году пытается взять новый реванш, но тщетно. Потапов закрепляется всерьез и надолго. Он был выше своих соперников психологически и сильнее как тонкий и дальновидный политик.

Обладая мощным инстинктом власти, Леонид Васильевич, всегда подчеркивал, что «межнациональные отношения – самый главный при­оритет в политике руководителя национальной республики». Он умело снимал противоречия, выдерживая баланс между русскими и бурятами, а во время избирательных кампаний, оставаясь «своим» кандидатом у русскоязычного большинства. Пользовался также значительной под­держкой бурят, в первую очередь земляков из Баргузинской долины.

Можно вспомнить острейший кризис 1992 года по поводу заключе­ния федеративного договора с Москвой, когда депутаты-буряты бой­котировали голосование. Другим потенциально взрывоопасным эпи­зодом был вопрос о нарезке округов, когда буряты могли оказаться в подавляющем меньшинстве во вновь создаваемом Народном Хурале. В поздний период, во время активизации общественников группировав­шихся вокруг Владимира Хамутаева (эмигрировал в США), Потапов ма­стерски выпускал пар с помощью переговоров, обсуждений и уступок. Показательны были и его визиты в Агу и Усть-Орду.

Новой постсоветской реальностью, к которой пришлось приспоса­бливаться Потапову, стал вывод силовых структур из прямого подчине­ния руководителям регионов. В свое время тот же Андрей Урупхеевич назначил министром внутренних дел своего друга по ВПШ Даши Эрды­неева, а обязанности прокурора республики все его годы бессменно ис­полнял Бадмацырен Цыденжапов. Разумеется, они служили ему надеж­ной опорой в борьбе за власть с потенциальными конкурентами. КГБ же и тогда был независимой от партии структурой и даже вступал с ней во внутрисистемный конфликт. Переподчинение силовиков снижало воз­можности губернаторов во внутриэлитных конфликтах и, более того, приводило к прямой конфронтации с ними по мере их трансформации в «глубинное государство». Не удалось избежать серьезного конфликта с ними и Леониду Потапову.

Тем не менее, поддержка избирателей, политическая гибкость и уме­ние держать удар позволили ему уверенно удерживать бразды правле­ния в образе умудренного жизнью патриарха – отца нации. Но близкий конец его эпохи становился очевидным в силу возраста и психологиче­ской усталости в обществе от долгой несменяемости власти. Все разре­шилось с назначением Вячеслава Наговицына.

Я никогда не входил в его пул, работал в командах его соперников Ко­ренева и Саганова, был близок к Хамбо ламе, с которым у Потапова был острый и затяжной конфликт. Но на то она и политика – сфера, где стал­киваются амбиции и интересы, заключаются и разрываются альянсы, идет подковерная борьба и открытая война на уничтожение. Не будучи профессиональным дипломатом, Потапов мог договориться со всеми, но всем не угодишь.

В России принято делить все на черное и белое, встречать овациями, а провожать улюлюканьем. В Китае же не шельмуют своих императоров и генсеков. Например, заслуги и промахи Мао оцениваются в соотноше­нии 70 на 30. Это объективная формула и, в сущности, это и есть сле­дование Срединному Пути. А каковы заслуги и промахи первого Прези­дента Бурятии – это дело будущих историков. Несомненно одно: в жизни современной Бурятии он оставил колоссальный след. Долгие лета вам, Леонид Васильевич!