Тенденции недели: о противоречиях бурятского языка

На минувшей неделе вновь был поднят вопрос о возможной реформе бурятского языка. Дискуссий на эту тему становится все больше, все чаще звучат идеи о некой консолидации с другими монгольскими народами с целью сохранения языков и диалектов. Свое мнение на эту тему высказала и Гарма-Ханда Гунжитова, директор Высшей школы бурятского языка и литературы БГУ.

- Давайте просто представим себе ситуацию: принято решение о переходе на цонгольский, или селенгинский диалект, который, как известно, близок к монгольскому языку. Поможет ли это сохранить наш язык?    

- Я согласна с мыслью, что для возрождения языка нужно вернуться к истокам. А истоки у нас монгольские. Есть много случаев, когда буряты, не владеющие родной речью, попадали в монгольскую среду, в Монголии или Внутренней Монголии, начинали говорить на монгольском языке и таким образом воскрешали в своей памяти родной бурятский язык.

Как известно, селенгинский или цонголо-сартульский диалект – «сакающий», а хоринский – «hакающий».  Статистически «hакающих» бурят больше, и когда в 1939 году переводили литературный бурятский язык на кириллицу и меняли его диалектную основу, этот фактор стал решающим. Свою роль тут сыграли и политические мотивы, сменив диалектную основу, коммунисты окончательно отделили бурят от остальных монголов.

В итоге тот факт, что почти целое столетие мы использовали кириллическое письмо, теперь здорово все усложняет. Когда-то все монгольские народы, племена, бурятские в том числе, использовали старомонгольское письмо. Все они тогда говорили на своих диалектах, но прекрасно друг друга понимали благодаря единой письменности. Монгольские языки, переведенные на кириллицу, пошли каждый своим путем, и сегодня калмыцкий, монгольский (халха), бурятский языки живут по своим нормам и правилам. Переход на цонголо-сартульский, или, как говорит наш Хамбо лама – селенгинский диалект на основе кириллицы сегодня не решит проблему единения с монгольским миром. Что бы мы сейчас не предприняли на основе кириллицы, или латиницы, калмыцкий останется калмыцким, монгольский монгольским, бурятский бурятским.

Если все монгольские народы, включая бурят и калмыков, перейдут на старомонгольскую письменность, возможно, мы снова начнем друг друга понимать. Такой вот языковой панмонголизм, если можно так выразиться. Панмонголизм не политический, а духовный, культурный. Но, историческая память никуда не делась, мы все еще помним, за что в сталинские годы пострадали тысячи бурят, и это тоже нужно учитывать.

- Но сейчас то ведь другое время?  

- Да, но для того, чтобы это реализовать, нужно донести эту идею не только до бурят, но и до калмыков и монголов. Она должна стать обще монгольской. И здесь ориентиром для всех может стать опыт Внутренней Монголии, где старо монгольское письмо является современным средством коммуникации, а не только языком исторических хроник и летописей, которые доступны только узкому кругу специалистов, ученых. Еще эта идея должна быть понята и принята государством. Тот же вопрос о смене письменности может быть решен только на федеральном уровне. Пойдет ли на это федеральный центр?  

- То есть, когда дело дойдет до дела…

- Чтобы перевести язык на другую письменную основу, мы должны согласно ФЗ о языках получить разрешение на федеральном уровне. Татарстан уже поднимал вопрос о переходе на арабскую письменность. Федеральный центр эту идею не одобрил. Подобные нововведения сегодня требуют обоснования не только с позиции целесообразности, но и государственной безопасности.

Далее об экономической целесообразности. В Монголии уже давно и активно обсуждается вопрос о переходе на старомонгольскую письменность. Упирается эта идея, в том числе, в экономические возможности. Нужно иметь в виду, что если мы все же и дозреем до реформы языка, то должны быть готовы к тому, что нужно переучивать специалистов, перестраивать систему школьного образования, переиздавать учебные пособия, литературу. Монголия, будучи независимым государством, не решается на такой шаг. А мы дотационная республика…

С другой стороны, в 30-е годы мы дважды переводили нашу письменность с одной на другую, со старомонгольской на латиницу, с латиницы на кириллицу. И тогда это удалось сделать буквально за одно десятилетие. Лично я еще помню тех стариков, которым пришлось переучиваться дважды.

Печальнее всего в изменениях 30-ых годов было то, что, утратив старо монгольское письмо, мы оторвались от того духовного наследия, которое было создано в виде книг, трактатов, исторических хроник на старо монгольском письме.  Перейдя на кириллицу, мы опять же фактически отказались от того, что было написано в период 1931-1939гг. на латинице. Поэтому, учитывая этот опыт, мы должны очень осторожно подходить к решению языковых вопросов.

 

- Как думаете, что будет, если мы все оставим как есть?    

Безусловно, обсуждать разные варианты дальнейшего развития нашего родного языка необходимо. Однако нужно понимать, что решения эти должны быть максимально действенными и рациональными. Потому что времени на длительные эксперименты и проверки наших гипотетических умозаключений у нас нет.

Если литературный бурятский язык в том виде, в каком он сейчас есть, вызывает вопросы, если все чаще буряты говорят о том, что литературный бурятский оторван от народа, возможно, назрела необходимость в демократизации языка. С русским языком когда-то была такая же проблема. В допушкинский период письменный русский казался для обычного носителя искусственным, непонятным. Александр Сергеевич Пушкин, первый, кто начал писать народным слогом, в общем-то сам того не ведая, повлиял на реформу русского языка. А все потому, что воспитывался няней из простого народа, с раннего детства слушал народные сказки и легенды.

Что касается бурятского языка, то, по всей видимости, нужно начинать, прежде всего, с поиска компромиссов между диалектами. В январе прошлого года я пыталась донести эту мысль в эфире бурятского телевидения…

- И что это за мысль?

- Ситуация с бурятским языком застряла на уровне споров. А любой спор, как мы знаем, ведет либо к ссоре, либо к компромиссу. Нужна наддиалектная система, которая объединила бы основные особенности наших диалектов. Есть такое понятие - койне. Это такой язык, который вбирает в себя особенности всех диалектов. Возможно, нам как-то нужно выработать это койне и заложить его в основу литературного языка.

- А что нам мешает это сделать? 

- Компромисс может быть выработан при участии всех заинтересованных сторон. Компромисс возможен только при общем желании. Нужно искать общие подходы. Пока же любая инициатива любой из сторон у нас воспринимается в штыки. И лично мне трудно сказать, что тут может выступить всеобщим стимулом. Лично я пока только допускаю мысль, что некоторые нормы языка следовало бы пересмотреть. Но на это мы должны решиться сообща, на всех уровнях.  Мне кажется, что первые осознанные шаги к компромиссу между диалектами станут весомыми шагами и во внутри этнической консолидации, этот вопрос ведь тоже сегодня актуален.

- Но с чего-то ведь нужно начинать?   

- В этом году БГУ впервые объявил набор на бакалавриат с двумя профилями «бурятский и монгольский языки». До этого были профили «бурятский и русский», «бурятский и английский».

Дело в том, что в школах России начали вводить в учебную программу второй иностранный язык. У нас во многих школах кинулись вводить китайский, где-то французский, хотя специалистов таких привлечь в школы довольно сложно. Поэтому возникла идея предложить школам республики, особенно в приграничных районах в качестве второго иностранного ввести монгольский. Но оказалось, что в федеральном перечне примерных программ по иностранным языкам монгольского языка нет, и не было прежде. Поэтому на кафедре филологии Центральной Азии БГУ началась разработка примерной программы по монгольскому языку, чтобы ввести его в федеральный перечень в качестве второго иностранного. Тогда любая школа России сможет изучать монгольский как второй иностранный. Но нас интересуют, прежде всего, наши бурятские школы, которые получат такую возможность.  И, тогда понадобятся учителя монгольского языка. Вот такие первые шаги. В этом году на этот профиль есть бюджетные места, и целевые, оплаченные республикой. Республиканский бюджет по этому профилю готов оплатить 10 мест. Так что, пользуясь случаем, приглашаю выпускников получить такую интересную профессию.