​Они просто хотят домой: в Улан-Удэ автоволонтеры помогают медикам уехать со смены

Они все разные. И по возрасту, и по темпераменту, но одинаково хрупкие. Небольшого росточка. И все же что-то неуловимое их объединяет. Они негромко разговаривают, тихонько сокрушаются по поводу творящегося вокруг ужаса. “Өөдэлхэгүйдаа...”- говорят об одном из пациентов. И в этом “выкарабкается ли”- не вопрос, сожаление по уже диагнозу-приговору. Глаз у них наметан. Они  уже год как в режиме военного времени. Средний и младший персонал ковидных госпиталей и центров Улан-Удэ.

Забираю одну, она почти просит: а можно коллегу до Элеватора? И мне становится неудобно за себя и всех нас. За то, что после трудной смены, полной физических, а большей частью моральных, сверх нагрузок, они вынуждены тащиться за тридевять земель с кучей пересадок в маршрутках, битком набитых испуганными, издерганными людьми.

- Конечно! - торопливо отвечаю и мы трогаемся. «Коллега» всю дорогу молчала. Устала. Попросилась на Октябре.

- Пройдусь. - единственное, что она сказала. А мы с Сэсэгмой говорили о том, о сем, периодически переходя на родной.

- Как там локдаун?- вдруг спросила она. И вдруг до меня доходит, что они выбираются из своих гидрокостюмов и масок, чтобы просто выдохнуть. А если удается дома переночевать - вовсе роскошь!

- Я бы оставалась, там все есть. Но в «чистой зоне» кабинеты врачей. Все равно они ходят, хоть и тихо, и уснуть не получается. Им же еще заполнять бумаги, документы - сочувствует она врачам. Некоторое время мы едем молча, разглядываем город, по которому как ни в чем не бывало, снуют машины, ходят толпами люди.

- Сначала думала - откажусь. Ехать на другой конец города, чтобы потом дома всего часов шесть побыть. А потом оказалось, что тетя Таня ездит уже год с Ильинки.

- С какой Ильинки? С прибайкальской? - в свою очередь изумляюсь я.

- Да. Садится на электричку, потом с вокзала на Элеватор пешком. А там автобус бывает служебный. И мне стало неудобно - я хотя бы в городе… Людей же не хватает, работать некому… - размышляет она.

Ближе к её дому я не удержалась от фирменного бурятского вопроса: ямар нютагай? По говору я была почти уверена, что она окажется еравнинской или мухоршибирской.

- Сонголка я, кяхтинская - засмеялась она. Сошлись на том, что границы говоров стираются. Вышла у магазина, детишкам - школьникам вкусного купить.

На прощание она благодарила. Совсем не дежурно. Искренне, красиво, на родном…

- Береги себя, молодая еще совсем - сказала я и что-то, похожее на спазм подкатило к горлу. Тут заверещал вайбер: «Вы меня не забыли? Я Света. С Солдатского».

- Конечно, нет! - отвечаю. Еду. Ей к 23.00 на смену. Садится и будто чувствует неудобство за доставленные хлопоты. Пытаюсь разговорить на отвлеченные темы, но объединяет нас одна - разбушевавшаяся пандемия. Совсем молоденькая, но в голосе стабильность.

- Тяжело? - задаю я самый глупый вопрос.

- Нет. Ну как.… Очень быстро болезнь развивается. Утром ходил - все нормально было - а к вечеру уже на аппарате-тяжелый - как бы прокручивает картинки прошлой смены она. Тут мы подъезжаем к воротам. Света выпорхнула и помахала рукой. Как дети машут своим родителям. Она в дочки мне и годится…

В группу автоволонтёров  я попала случайно. Хотя что-нибудь полезное, не по работе – по-человечески - хотелось сделать давно. Прошла по ссылке и легко подписалась в группу. Указала маршрут, по которому я обычно двигаюсь и мгновенно набралось пять адресов. Потому после Светы я уже мчалась за Уду. Что удивительно, они указывают детальное время. В 00.15 или в 21.40. И не сбиваются ни на минуту. Дорога каждая минута. Жизни. Чужой и своей.

Ровно в 00.15. выходят две женщины чуть постарше моих знакомых.  Чувствую, что они по пути знакомятся. Пока я открывала окно, чтобы обозначится, они успели уточнить, кто, где работал в первую и вторую волну.

- Мои? - спрашиваю. Они называют как пароль названия своих поселков, которые кто-то из высоколобых нарек «гарлемом», а жителей - понаехавшими. Понаехавшие, спасшие не одну жизнь, быстренько уселись, напомнили, что «с Модогоева заберем Валю». Они все, так или иначе, друг с другом пересекались и по всему видать - сложилась корпоративная солидарность. Пока мчимся забирать Валю, они ведут обычные женские разговоры. Про детей: старший решил поступать на факультет восточных языков. Пока хочет - надо помочь. Муж - бывший полицейский, сейчас в охране, а где ему еще работать - будто спрашивает сама у себя и по-доброму так смеется. И понятно, что дома у нее все в порядке. Вторая старалась поддержать разговор, но лишь позже я поняла, что она смертельно устала. Так, что говорить, сил нет.

Наша Валя вышла на перекресток, чтобы не утруждать водителя. Вот что их всех объединяет - внутренняя, я бы сказала, природная интеллигентность. Едем уже втроем.

- Как там?- спрашиваю, чтобы не казаться букой.

- Совсем маленькие болеют. Сегодня привезли - 11 дней ребенку. Семьи целые лежат. Быстрый нынче коронавирус - говорит наша спутница и замолкает.

- А маленькие также болеют? Им так же тяжело дышать? - не унимаюсь я и понимаю, что во мне бушует моя профессиональная деформация.

- Также - отвечает Валентина. Мы все тяжело вздыхаем…

Поворачиваем на Тулунжу. И тут начинается общенациональное развлечение под названием «мы ремонтируем дороги». Я спинным мозгом начинаю понимать, почему ни одно такси ни под каким предлогом поздно ночью не проедет ни в Тулунжу, ни в Поселье. Потому что по этим дорогам ездить нельзя. Ни на маленькой, ни на большой, ни на новой, ни на старой машине. Моя, относительно большая, кряхтела, вздыхала и норовила выскочить из колеи по причине большого количества воды, под которой и «дорожного полотна» не чувствовалось. А мои спутницы не реагируют. Для них это стресс, но один из многих стрессов, которыми полна их жизнь. Завезли одну, потом другую и становится очевидным - самостоятельно им не добраться даже днем. Финальная точка - Поселье. Моя смертельно уставшая пассажирка спит. Я еду тихо, матеря дорожников и мэрию. Помню, что она упоминала магазин на развилке. Подъезжаем к нему, бужу. Мгновенно просыпается и извиняется: простите, вздремнула. На бурятском это звучит иначе - лаконично и мягко одновременно. Показывает поворот, а там - ну просто море… Я не знаю, как проезжают машинки поменьше, людям ногами там точно не пройти. Высаживаю у ворот, она пожелала мне добра, и пока я неуклюже разворачивалась на суперузкой улочке ДНТ, она все еще открывала дверь…

А назавтра им всем на смену. Кому в 8 утра - медсестер катастрофически не хватает, кому в 12, кому в 15. Домой уезжают, если кто подвезет, чтобы хоть чуть выспаться, набраться сил. И снова на вахту жизни. Спасать нас от результатов нашего же разгильдяйства. Скромно, без обвинений, без пламенных речей и высоких трибун.

Наша задача - позаботиться хотя бы о себе и своих близких.

PS: Имена вымышлены, совпадения случайны. Истории реальны. Движение автоволонтеров нуждается в поддержке, хотя в группе уже работают славные, симпатичные, человечные молодые люди. Но их мало.

Все желающие помочь могут перейти по ссылке и узнать подробности: https://clck.ru/Vo9GY