Рассказы беспокойного Булата – Муза не подчиняется приказам

Этот рассказ был написан ко дню пограничника, в форме поста для личной страницы в Фейсбук. Здесь же, в моем блоге на сайте Буряад Унэн представлен доработанный вариант истории, она о том, как я обнаружил в себе литературные способности, и начал писать.  

Итак, призвали меня на срочную службу, в 1995 году, в Даурию. Накануне призыва, кстати, я получил травму, моя сильная левая рука начала сохнуть и к службе я вообще-то был негоден. Но меня призвали в пограничные войска, да еще и в Окружную школу сержантов в Приаргунске учиться отправили. ОШС эта, к слову, считалась самой адской учебкой нашего пограничного округа.

Уже после службы я узнал, что у меня, оказывается, была тогда еще и подростковая болезнь, кости на моих коленных суставах стали губчатыми. Витамины надо было пить, но тогда об этом ничего не знали, видимо. Ни один врач на комиссиях не придал значения тому, что колени мои какие-то опухшие. Обернулось же все это тем, что я не мог нормально бегать, отжиматься от пола и подтягиваться на турнике.

В школе нашей был принцип «один за всех и все за одного». Не может, например, один курсант отжаться сто раз за один подход, все будут отжиматься до тех пор, пока он не выжмет эту сотку. И начались на меня нападки, мол, ты такой, сякой, рота из-за тебя потеет. А учиться долго, шесть месяцев учебы, плюс месяц карантина. Взгрустнулось мне тогда, не был я уверен, что выдержу все это, и написал однажды, будучи дневальным, на этой волне – стих. Привожу ниже фрагмент:

Бежит речушка тихая, шумит трава высокая

Гуляют у реки выпускники.

И в лунной тишине ночной, поет парнишка озорной

Мотив простой, гори костер гори…

Дело было ночью, мы со вторым дневальным стояли у тумбочки и цеплялись за любую возможность отвлечься от желания поспать. Заметив, что я пишу стихи, мой собрат по наряду аж подпрыгнул: напиши для моей подруги? Я написал, и спустя неделю вся наша рота выстроилась ко мне в очередь. Сначала я писал стихи для подруг курсантов, а потом и сержанты потянулись. И вот подходит ко мне однажды мой замкомвзвода, и говорит: напиши про меня роман, в мой дембельский альбом?

– Может, стих лучше? – предложил я.

– Нет, роман хочу! – настаивал замкомвзвода, - имей ввиду, у тебя неуспеваемость по физухе, и вряд ли из школы ты выйдешь сержантом. Тебя вообще отчислить хотят после первой четверти. Напишешь роман, обещаю, сержантом выйдешь!

Чем было чревато отчисление? Да ничем в общем-то. Но мы были детьми, и сержанты нам внушали, что отчисленные все как один попадали служить во взвод обеспечения центральной котельной. И представил я себе тогда, спрашивают меня после службы, мол, где ты служил?

– В пограничных войсках, - отвечаю.

– А в какой роте? – продолжается этот допрос…

– Хорошо, напишу! – согласился я.

И начал я писать этот роман. Писал ночами, а также на уроках по уставу, поскольку учил их очень быстро. Назвал я тот роман «Реквием для сержанта, или о бедном курсанте замолвите слово». Слово «Реквием» ввернул для красоты, но чуть позже один из реальных персонажей этой книги действительно погиб…

Однажды к нам в класс зашел старшина роты. Мы его называли «страшным», поскольку боялись его просто панически. Именно к нам, в класс РЛС он заходил редко, но всегда внезапно. И вот зашел он к нам, как всегда внезапно, и обратил внимание, что пишу я как-то уж очень увлеченно. Он подошел к моему столу, забрал у меня тетрадь, пробежался глазами по содержанию, и выпучил глаза.

– Я не понял, у тебя чем курсант занимается? – «Страшный» уставился на нашего «замка». «Замок» от греха подальше во всем признался.

Старшина наш имел привычку быть лучшим во всем, в беге, стрельбе, в специальности, знании уставов, рукопашке, и так далее. Это, видимо, и сбило его с толку…

– Ха, - вдруг выдохнул старшина, - я тоже умею книги писать! В школе у меня пятерка была по сочинению!

«Страшный» ушел, и все мы облегченно вздохнули. Но, недолго музыка играла. Вернулся он в компании своего писаря, уселись они за свободный стол, и началось.

– Однажды я получил повестку в армию, и решил, что буду служить! - начал диктовать старшина, - и решил я, что непременно буду служить в элитных войсках! Приехал я на призывной пункт и стал наблюдать за покупателями. Появились какие-то воины в пяти цветных камуфляжах, это были десантники. Но я решил, что это не серьезно. Потом появились спецназовцы в четырехцветной форме, они мне тоже не понравились. Все это кочкари, сказал я себе. А вот потом, появились бойцы в трехцветных камуфляжах, пограничники, и я понял, что это то, что надо!..

Старшина и его писарь ушли, и все мы принялись подсчитывать, сколько цветов на наших камуфляжах. А потом одного осенило: «Слышьте, пацаны? А ведь книгу то он долго писать будет?»

– Какого хрена ты тут расписался вообще? – зашипели на меня однокурсники, – вали в свою Даурию, одни беды от тебя…

Но я тогда уже решил, что в Даурию вернусь только сержантом, и чувство вины задвинул куда подальше. А старшина пришел на следующий день.

– Это сейчас духи живут как в сказке, - диктовал старшина, - бушлаты у них как у офицеров, сапоги настоящие, пограничные, с ремешками. Даже берцы «духам» выдают. А вот когда мы были «духами», и сапоги у нас были хуже, и бегали мы на морозе в шинелях. Когда курс закончился, я стал сержантом, подошел к зеркалу и увидел в своих глазах волчий огонек…

Старшина изобразил волчий огонек и прошелся этим комично жутким взглядом по рядам курсантов. Рядом с ним в этот момент сидел невысокий широколицый бурят из Хилогосона, главный хохотун нашего курса. Глаза его в этот момент стали круглыми, как у Ивана Грозного на картине, где тот убивает своего сына, рот пуговкой подернулся жутковатым багрянцем. Жуткий страх в глазах моего соплеменника пытался что есть силы удержать не менее жуткий порыв спонтанного хохота. Казалось, еще немного и он взорвется…

– Мне дали заслуженный отпуск! – продолжал старшина, - А когда я вернулся, решил скоротать путь, пошел к школе через стадион и увидел духа. И между нами состоялся следующий диалог. «Эй ты, душара» - обратился я к этому духу. «Я не дух» - ответил дух. «Ты для меня всегда будешь духом», сказал я ему…

Старшина наш был хорошим старшиной, ротой рулил грамотно. Вышколил он нас в школе так, что, когда я вернулся с Приаргунска в Даурию, меня принимализа курсанта военного училища, который приехал на практику. Но был он к тому же и весьма забавным. А забавность эта была весьма обманчивой. Медведь тоже забавный, но в клетку к нему лучше не лезть. Служили у нас два сержанта, два родных брата, оба футболисты, балагуры, весельчаки. Один из этих братьев имел несчастье посмеяться над какой-то случайной оплошностью старшины. Последствия были весьма печальными, для обоих братьев.

– Товарищ сержант, это не смешено, - взвыли курсанты, взывая к нашему «замку», когда старшина вышел из класса после очередного сеанса общения с музой.

– А что я сделаю? – развел руками «замок», - будем ждать пока ему не надоест писать свою книгу.

На следующий день старшина ходил вдоль парт и ловил свою музу. Но муза та то ли охладела к нашему старшине, то ли пацифистских взглядов где-то набралась за минувшую ночь? Она смотрела на старшину откуда-то сверху и, наверное, смеялась, когда он пытался приказать ей чем-нибудь его осенить. Отчитав в конце концов за какой-то пустяк нашего «замка», старшина ушел, и в класс к нам больше не приходил.

В общем-то и «замок» с того момента интерес к нашему роману утерял. Но книга была написана более чем наполовину, и я убедил его продолжить этот труд. И писали мы этот роман уже не стесняясь, в расположении, в Ленинской, где муза застанет.

Старшина же делал вид, что не замечает моей наглости. Он и бровью не повел даже тогда, когда мы с «замком» привлекли его писаря, переписать роман начисто. Спустя несколько лет по мотивам того романа я написал пьесу. Главным героем этой пьесы сначала был наш старшина, но потом я его переписал на чеченца Султана, а действие перенес в Даурию, куда вернулся со школы в звании сержанта. С пьесой той я выиграл «Евразию», стал финалистом «Новой драмы», международного конкурса драматургов, так и пошло…

А старшина наш после службы в армии стал сотрудником Улан-Удэнского ГИБДД, дослужился до заместителя командира батальона, вышел на пенсию, купил микроавтобус, начал подрабатывать на маршруте и прославился тем, что радовал своих пассажиров песнями Юрия Антонова.